Картины былого Тихого Дона. Книга первая - Петр Краснов

Японцы все время следили за колонной генерала Телешова, но донцы легко их отгоняли.

В ночь на 1-е января отряд генерала Мищенко с большим трудом переправился через реку Ляохе и расположился на ночлег.

Вечером, когда уже стемнело, колонна генерала Телешова подошла к деревне Синюпученза, лежащей на правом берегу реки Ляохе, недалеко от слияния ее с рекой Тайцзыхе, и стала располагаться на ночлег. Казачьи разъезды, находившиеся к северу от этой деревни, донесли, что в деревне Сайтайзы, в пяти верстах от места ночлега Донской дивизии, находится батальон японской пехоты; в то же время получено было известие и о том, что из Ньючуана, то есть с юга, наступает японская пехота с артиллерией. Таким образом. Донская дивизия становилась на ночлег между двух сильных японских отрядов, имея сзади себя трудно проходимую широкую реку, покрытую весьма ненадежным льдом. Офицер, посланный для связи со средней колонной генерала Абрамова, не нашел ее на том месте, где она должна была быть по приказу, и донцы остались одни в холодную темную ночь, без связи со своими. На землю спустился густой туман. Ничего не было видно в пяти шагах и тускло мерцали в этом мраке бивачные огни, разведенные во дворах китайских фанз. Донцы прикрывали повозки с ранеными, и нужно было дать время им отойти, вот почему генерал Телешов, несмотря на то, что к утру японцы могли усилиться и окружить его, отдал приказ расседлать лошадей и ночевать спокойно, выставивши лишь усиленные меры охранения.

Тревожная это была ночь! Туман был так густ, что китайские проводники отказывались вести разъезды; офицер, посланный в штаб отряда, проездил всю ночь и вернулся назад к утру, так и не найдя его. Ни звезд на небе, ни местных предметов на земле, ничего, по чему можно было бы разобраться, не было видно. Китайцы-лазутчики то и дело приходили из соседних деревень и таинственно сообщали о том, что японцы усиливаются и готовятся к переправе через реку Ляохе.

Наступало утро. Побелел туман и заходил волнами над темными бороздами гаоляновых полей. И сейчас же от сторожевых застав пришли донесения о том, что японцы начали наступление с двух сторон.

Генерал Телешов приказал полковнику Багасву с 24-м донским казачьим полком и полковнику Попову с 26-м донским полком, выйдя из деревни Синюпучензы - Багаев на север, а Попов на юг, - встретить японцев и задержать их наступление, главные же силы под командой генерала Стоянова должны были продолжать свое движение, направляясь на северо-запад.

Сотни 26-го полка с артиллерией быстро обстреляли японские цепи, только что переправившиеся через реку Ляохе, и заставили японцев бежать обратно за реку. После этого полковник Попов благополучно присоединился к главным силам.

24-й донской полк двинулся в линии колонн на север, на деревню Утайцзы, куда наступали и японцы. В густом тумане казаки и японцы подходили к одной и той же деревне. Уже стали видны деревья ее садов, темными полосами показались глиняные стенки и крыши фанз. Но вот порывы утреннего ветерка рассеяли немного туман и подъесаул Коньков, шедший в передовом взводе, увидал в нескольких сотнях шагов от себя японский головной отряд. Ни минуты не медля, помчались казаки, склонивши пики к бою, на японцев. Японцы сопротивлялись отчаянно. Ни один не сдался, все были перебиты, но и подъесаул Коньков получил рану штыком в бок. Второй взвод 2-й забайкальской батареи, бывший в составе отряда полковника Багаева, снялся с передков и открыл частый огонь по японцам, входившим в деревню Утайцзы, а сотни 24-го полка спешились и начали быстрое наступление.

Между тем, ветер разогнал туман и вся деревня, 10-15 китайских фанз, окруженных глиняной стенкой, стала видна. Несмотря на то, что наша шрапнель рвалась очень удачно над самой деревней, японцы все подходили и подходили, и, вбегая в деревню, живо занимали ров, выкопанный вокруг деревни для защиты ее от весенних разливов, и открывали оттуда сильный ружейный огонь по забайкальским артиллеристам. Во взводе артиллерии стали все чаще и чаще залетать пули, оба офицера, бывшие в нем, сотник Величковский и хорунжий Кобылкин, и несколько казаков были ранены, и все лошади его были перебиты. Тогда генерал Телешов послал из главных сил взвод забайкальской батареи и 4-ю сотню 24-го донского казачьего полка под командой подъесаула Туровсрова. Забайкальские пушки удачными выстрелами рассеяли японцев и выгнали их из деревни Утайцзы. Тогда 24-му донскому казачьему полку было приказано отходить к главным силам. Уходя, забайкальцы сняли амуницию с 27 убитых лошадей и в полном порядке отошли к главным силам.

Печально встретили донцы Новый, 1905 год; в 24-м донском полку было ранено в этом славном арьергардном деле 32 казака, да 2 казака 19-го донского казачьего полка пропали без вести, заблудившись ночью в тумане…

Наконец, 2 января, в 4 часа дня, отряд генерала Мищенко прошел линию охранения, занятую генералом Косаговским, и был уже в полной безопасности. Так кончился набег на Инкоо. Казаки внесли тревогу и суету в тылу у японцев. Действуя в самых тяжелых условиях, они работали отлично, весело, смело и бодро. Не их вина, что набег этот не дал того, что от него ожидали, что не захвачен был сам город Инкоо, что не дошли они до Ляояна. Лишенные подвижности вследствие тяжелых вьюков, которые были с казаками по приказанию главнокомандующего, казаки не могли сделать набег так быстро, как делали их отцы и деды. Японцы стремились отрезать их, но, благодаря смелости донских казаков в бою при деревне Синюпучензы, их наступление было отбито и наша конница благополучно вернулась к армии.

После набега на Инкоо, совершенного казаками с присущей им смелостью и неутомимостью, донские казаки некоторое время отдыхали в тылу армии у деревни Сандепу, потом стояли на охранении нашего крайнего правого фланга.

В студеную зимнюю пору наша 2-я армия, бывшая под начальством генерала Гриппенберга, начала наступление на японцев, взяла целый ряд занятых японцами деревень и подошла к деревне Сандепу, охватывая японцев с тыла. В этом славном январском наступлении нашей армии на Сандепу приняли участие и донцы.

12 января 1905 года наша конница, бывшая под начальством генерала Мищенко, начала наступление двумя колоннами. Правая, под командованием начальника Донской казачьей дивизии генерала Телешова, состояла из 25-го и 26-го донских казачьих полков, Кавказской конной бригады, 3-й донской казачьей батареи и 20-й конной батареи, левая колонна была под начальством генерала Павлова (тоже донского казака по происхождению) и состояла из 11 сотен забайкальских казаков, 4 сотен уральцев и 2-х забайкальских казачьих батарей.

Морозным утром, при сильном ветре, дувшем нам в спину, казаки выступили с места ночлега и пошли на японцев. Впереди, сколько глаз видел, тянулись сероватые поля гаоляновых полей и среди них такие же серые возвышались китайские деревни. Тут и там путь пересекали замерзшие ручьи, текшие в глубоких берегах. Мехду голых ветвей тальника тянулся овраг с речкою Пухе. Рощ было мало. Лишь на кучах земли, насыпанных на китайских кладбищах, росли чахлые сосны да жидкие, голые осины. Многие из этих деревьев были вырублены и на могилах торчали лишь тонкие пеньки.

Но, несмотря на жестокий мороз, легко и бодро шли казаки. Их радовало это наступление, и хотелось им померяться силами с японцами.

В одиннадцатом часу утра передовые сотни подошли к деревне Локонто и здесь раздались первые выстрелы японцев. Это стреляли японские разъезды, быстро отходившие под напором наших казаков.

Конный отряд наш вошел в деревню Локонто и здесь было получено приказание всей коннице содействовать наступлению пехоты. Там, на востоке, уже шел бой. Часто бухали пушки, скрежетала шрапнель, прорезая воздух, и лопалась белыми дымками, быстро относимыми ветром. Загорался и ружейный огонь.

Начался бой и в конном отряде. Передовая сотня дагестанцев нарвалась на сильный ружейный огонь, и, понеся большие потери, спешилась и завязала перестрелку с японцами, занимавшими деревню.

Генерал Мищенко приказал 25-му донскому полку атаковать деревню. Поддержать атаку должна была донская батарея. Донцы вошли в деревню Ланцгоу и здесь попали под сильный ружейный огонь и остановились. В это время прискакал сюда начальник отряда генерал Мищенко, приказал спешить одну сотню и начать наступление на деревню Уцзяганзу, а 26-му донскому полку обойти эту деревню с юга. В то же время и наши, донская и 20-я батареи, открыли огонь по деревне Уцзяганзе и шрапнель стала рваться над японцами.

Тем временем 26-й донской казачий полк развернул лаву и отгонял японцев, причем есаул Чекалов и сотник Миронов захватили японский обоз с продовольствием и двух драгун и испортили телефонную линию японцев. Потом часть сотен спешилась и начала обстреливать деревню Уцзяганзу.

Между тем вечерело. Короткий зимний день подходил к концу. Из штаба армии было прислано приказание казакам отходить назад и готовиться к новому бою на завтра. Не хотелось генералу Мищенко уходить, не взявши деревни Уцзяганзы. Так же думали и донцы 1-й сотни 26-го полка, молчаливо лежащие в цепи. И вот, к ним пришел с приказанием от генерала Мищенко генерального штаба капитан Хогондоков. Генерал желает, чтобы донцы взяли деревню! Он верит, что жив мощный дух славных предков донских, что они расшибут врага старыми своими шашками… Сказал и пошел вперед. Как один человек, поднялась донская цепь и понеслась неудержимым потоком на деревню. Японцы встретили нашу цепь страшным пачечным огнем. Засвистали и заныли пули, но не слышали рокового их свиста донцы - они с налета, одним лихим ударом ворвались в деревню и выбили из нее японцев. Смолкли выстрелы. После страшного треска наступила тишина. На улицах деревни лежали раненый японский офицер, раненые японские драгуны; в лужах крови плавали с вывороченными внутренностями маленькие вороные лошади - всюду царила смерть и разрушение. В продолжение четырех часов храбро выдерживали японцы страшный огонь двух наших батарей, умирали от пуль и осколков, и стояли крепко. Но вид маленькой горсти донских казаков, бежавших на них с одной стороны, и нескольких дагестанцев с другой, так напугал их, что они бросили деревню и теперь торопливо разбегались по всем направлениям.