Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - Понсон дю Террайль

– Это правда, – прошептала опять Тюркуаза.

– А теперь, – добавила повелительно Баккара, – скажи им имя того чудовища, орудием которого ты была.

Но Тюркуаза ответила ей только каким-то странным хохотом.

Баккара толкнула его ногой.

– Сумасшедшая! – проговорила она. – Теперь она больше уже ничего не ответит.

Баккара бросилась к двери, ведущей из будуара в гостиную, и обернулась к молодым людям.

Фернан и Леон, казалось, едва понимали, что случилось, и стояли как две статуи.

– Идемте же, – крикнула им Баккара, – идите же оба, я покажу вам человека, который так давно уже преследует вас во мраке… Идемте… Идемте – он там… я сорву с него маску перед вами. Вы убьете его, как убивают бешеную собаку… Идемте же! – повторила она еще раз громким голосом.

Она с шумом растворила дверь в гостиную… но в ту же минуту раздался выстрел… затем глухой крик, и" Баккара отшатнулась назад.

– Неужели, – подумала она, – совершилось наконец правосудие, и граф Артов убил проклятого Андреа?..

Но нет – наказание еще не настигло этого великого преступника, и. казалось, провидение ожидало, когда он закончит свои злодеяния, чтобы поразить его своим беспощадным бичом.

Вот что произошло.

Когда граф Артов остался с сэром Вильямсом, то ни один из них не пропустил ни одного слова из сцены, происходившей в соседней комнате.

Была минута, когда сэр Вильямс, никогда ничего не боявшийся, струсил и понял, что его положение больше чем отчаянное, так как его бывшие жертвы беспощадно убьют его.

Что же оставалось ему делать?

Граф охранял единственный выход между двух опасностей: в сомнительной смерти от пули и несомненной от ножа, вложенной Рокамболем в руки Леона Роллана, – предстоял выбор.

Сэр Вильямс не колебался.

Граф стоял перед дверью, а он находился в амбразуре окна, ставни которого не были закрыты.

Андреа решился…

В ту минуту, как отворилась дверь будуара, в этот момент он живо отворил окно и выпрыгнул в него.

Граф спустил курок… раздался выстрел, и негодяй исчез в облаке дыма.

– Где он? Умер? – вскрикнула Баккара. Граф молча указал ей на открытое окно.

Баккара вздрогнула и несколько минут находилась в глубоком отчаянии.

Но вдруг она подняла голову, глаза ее снова оживились и заблистали, а лицо приняло обычное спокойное выражение. Она вздохнула и прошептала:

– Надо начинать игру снова. Не вечно же этот негодяй будет ускользать от меня…

Затем она обернулась к Фернану и рассказала ему, что все то, что произошло с ним и с Ролланом. было устроено нарочно с целью погубить их обоих.

– Я узнала это, – добавила она, – от горничной, которую я подкупила.

– А! – вскрикнул тогда Роллан. – Теперь только я все понимаю; но… этот человек!

– Какой?

– Который приезжал за Тюркуазой и хотел убить меня.

– Это был третий актер; вас обманывали обоих, и развязка этой комедии без меня была бы кровавая.

Они оба вздрогнули.

– Идите же, бедные безумцы, – проговорила Баккара, – и возвращайтесь к истинному счастию… и предоставьте, – добавила она с волнением, – заботу охранять вас тем людям, у которых нет в этом мире ни детей, ни любви…

Посмотрим теперь, что делал несколько часов тому назад граф де Шато-Мальи.

Мы помним, что после ухода сэра Артура от молодого графа этот последний написал к госпоже Роше, прося ее позволенья быть у нее.

Это было как раз за несколько часов до только что описанных нами потрясающих сцен, театром для которых послужил отель в улице Виль л'Евэк.

В восемь часов вечера граф де Шато-Мальи был у Эрмины Роше, которая видела в нем самого искреннего и доброго друга.

Он молча поцеловал поданную ему Эрминой руку и остановился перед нею.

– Боже! – заметила она, – что с вами, граф, вы так бледны? Уж не случилось ли какого-либо несчастия?

Он покачал головой и опустился на колени.

– Успокойтесь, я пришел поговорить с вами и открыть вам страшного преступника.

– Преступника? – переспросила она, не доверяя своим ушам.

– Да, меня самого…

– Вы просто с ума сошли, – заметила она, улыбаясь, – но в чем же состоит ваше преступление?

– Оно не имеет даже названия.

– Но что с вами?

– Вы только тогда поймете, – сказал он, – когда выслушаете меня.

– Я вас слушаю, хотя, право…

– Вы скоро убедитесь в том, что я говорю правду. Но позвольте мне раньше всего задать вам один вопрос?

– Задавайте.

– Не встречали ли вы где-нибудь и когда-нибудь англичанина по имени сэр Артур Коллинс, он ходит постоянно в синем фраке и нанковом жилете.

– Да, сколько мне помнится, – ответила она, подумав, – я видела его однажды на бале у маркизы Ван-Гоп.

– И видели его только там?

– Да.

– Вы никогда не встречали его раньше?

– Никогда.

– В таком случае он нагло лгал, – заметил граф, – и это чрезвычайно странно.

Эти последние слова удивили до крайности госпожу Роше.

– Что вы этим хотите сказать? – спросила она.

– Он уверял меня, – ответил граф де Шато-Мальи, – будто бы он любил вас и долго преследовал своим обожанием.

Она невольно улыбнулась.

– Он просто фат, – сказала она, – и я только раз видела его.

Но граф продолжал быть мрачным. – Нет ли у вашего мужа врагов? – спросил он.

– Не думаю, – ответила она, – Фернан очень добр для того, чтобы иметь врагов.

– Однако, – продолжал граф, – я уверен, что у вас или у него есть ужасный и смертельный враг.

– Боже! – прошептала Эрмина.

– И этот-то враг, – продолжал он. – это не кто иной, как сэр Артур Коллинс!..

– Это немыслимо! – заметила Эрмина.

– Однако – это верно…

– Но ведь это человек, которого я почти не знаю…

– Может быть, ваш муж знал его?

– Нет, – сказала она, – этого не может быть… я теперь вспоминаю, как Фернан указал мне на него на бале у маркизы Ван-Гоп и сказал: «Вот странная личность!..»

– Непонятно! – подумал граф и рассказал Эрмине все то, что произошло между ним и сэром Артуром Коллинсом.

Эрмина слушала его с возрастающим удивлением, мысленно спрашивая себя, не бредит ли он и возможно ли, чтобы этот человек мог быть виновен перед нею.

Сначала она не находила даже слов для ответа и смотрела на графа де Шато-Мальи с грустным удивлением.

– Женщина, на которую я осмелился поднять свой дерзкий взгляд, – продолжал тихо граф, – были вы…

Эрмина продолжала молчать.

– Англичанин сказал мне, – говорил между тем граф де Шато-Мальи, – что женщина, за которой я должен ухаживать, будет именно та, муж которой поссорится в этот вечер из-за карт.

Эрмина вздрогнула.

– Итак, вы видите, – продолжал граф, – что сэр Артур знал наперед, что произойдет… да, я негодяй и достоин вполне вашего презрения… но раскаяние мое искупает мою вину, и на этот раз я вас спасу.