Движимые - Кристи Бромберг

даре, и сдерживаю слезы, обжигающие мне горло. Он не предлагает ему что-то материальное, что может легко купить, а дает Шейну кое-что гораздо более ценное — время. С тем, кем можно восхищаться. С кем можно провести время. Колтон так хорошо понимает этих мальчиков и то, что им в определенное время нужно, и все же не может осознать, что нужно мне и что я чувствую по поводу того, с чем мне пришлось столкнуться.

Шейн встает, подходит к Колтону и пожимает ему руку, благодаря, прежде чем передать всем открытку, показывая, что там сказано. Отвожу взгляд от Шейна и вижу, как Колтон молча наблюдает за мной. Я лишь тихонько качаю головой, пытаясь выразить ему свою признательность за хорошо продуманный подарок. Он удерживает мой взгляд, медленно подходя ко мне. Я в нерешительности закусываю нижнюю губу. Мое тело переполнено бурей эмоций, а я просто не знаю, что делать дальше.

Колтон кладет руку мне на поясницу, от этого прикосновения мои нервные окончания пускаются в пляс еще сильнее, чем раньше. Его фирменный аромат окутывает меня, и я инстинктивно приоткрываю губы, страстно желая ощутить его вкус, по которому так скучала.

Он наклоняется ко мне и спрашивает во второй раз за вечер:

— Мы можем поговорить? — Его хриплый голос наполняет мои уши, а тепло дыхания овевает щеку.

Отступаю от него, мне нужно расстояние, чтобы сохранять голову ясной.

— Эм… не думаю, что это хорошая идея… Дом — не лучшее место для… — я путаюсь в словах.

— Плевать. Это не займет много времени, — это единственный ответ, с которым он отводит меня в сторону от центра действия во внутреннем дворике. Короткая отсрочка предоставляет разуму время подумать. Начать мыслить рационально. Принять решение. — Я говорю, ты меня слушаешь. Понятно?

Поворачиваюсь к нему и смотрю на его великолепный черты лица, частично скрытые ночными тенями. Мой ангел борется между тьмой и светом. Делаю глубокий вдох, прежде чем открыть рот, чтобы заговорить, варианты ответов и неуверенность кружатся в потоке эмоций.

— Колтон… — начинаю я прежде, чем он успеет заговорит, и когда вижу, как на его лице мелькает раздражение, решаю сменить тактику. Попытаться защитить свое сердце от дальнейшего опустошения, даже если оно кричит в знак протеста против того, что я собираюсь сделать. — Тут нечего объяснять. — Пожав плечами; проглатываю застрявший в горле комок, чтобы ложь восторжествовала. — Ты с самого начала ясно дал понять, что между нами. Я приняла нашу физическую химию за любовь. — От моих слов глаза Колтона сужаются, а лицо вытягивается. — Типичная женская ошибка. Великолепный секс не означает любовь. Я сожалею об этом. Знаю, как сильно ты ненавидишь драму, но понимаю, что ты прав. У нас бы никогда ничего не вышло. — Стискиваю зубы, зная, что это к лучшему, и замечаю проблеск смущения на его лице. — Мы не договаривались, что не можем встречаться с другими. То, что ты делал с Тони — твое дело. Мне это может не нравиться, но это было неизбежно, верно?

Если я списываю его со счетов, то можно сделать этот момент менее неловким для нас обоих, несмотря на то, что в глубине души я знаю, находиться рядом с ним, когда мое сердце все еще его желает — черт возьми, когда каждая клеточка моего тела так или иначе хочет его — будет жестоко.

Пытаясь не допустить воспоминаний о раненом взгляде этих ясных зеленых глаз, я начинаю отворачиваться от него, двигаясь так, чтобы он не увидел ни слез, ни мой дрожащий подбородок. Он протягивает руку, удерживая за свое любимое место на моем предплечье.

— Вернись, Райли…

Зажмуриваюсь, когда он с отчаянием произносит мое имя, и пытаюсь придать своему голосу безразличие, на самом деле даже отдаленно не испытывая ничего подобного.

— Спасибо, мы отлично провели время. Все было по-настоящему, хоть и недолго. — Вырываю руку из его хватки, и только открываю глаза, чтобы уйти, как вижу Шейна, наблюдающего за нашим разговором, из-за выражения на моем лице в его глазах застыло беспокойство.

Колтон бормочет себе под нос проклятие, а я ухожу под предлогом, что мне нужно помочь с уборкой. Вместо того, чтобы отправиться на кухню мыть посуду, прохожу мимо и иду в комнату для консультантов. Сажусь на край одной из кроватей и хватаюсь руками за голову.

Что же я только что сделала? Пытаюсь отдышаться, моя совесть и сердце не соглашаются с тем, что, как решила моя голова, было лучше всего. Падаю на кровать и тру глаза руками, с моих губ слетают тихие проклятья, отчитывая себя. В дверь тихо стучат, и прежде, чем я успеваю сесть, Шейн всовывает голову в открывшуюся дверь.

— Райли?

— Привет, приятель. — Я сажусь, и улыбка, которую, как мне кажется, мне придется из себя выдавить, естественным образом появляется при виде беспокойства на его лице. — Что случилось? — спрашиваю я, похлопывая по месту на соседней кровати. Вижу, его что-то расстроило.

Он идет, волоча ноги, и садится рядом со мной, беспокойно теребя пальцы рук, взгляд опущен.

— Прости — выдыхает он.

— За что? — обычно я довольно хорошо угадываю настроение мальчиков, но теперь я в растерянности.

— Просто… тебе было грустно… а он делает тебя счастливой… обычно… поэтому я пригласил его, чтобы ты снова стала счастливой. А теперь ты грустишь… и это из-за него. А я… — он сжимает кулаки и стискивает зубы.

Беспокойство Шейна очевидно, когда я слышу, что он говорит. У меня сердце разрывается, понимая, что он пригласил сюда Колтона, чтобы попытаться подбодрить меня, не зная, что он — причина, по которой я была такой мрачной последние несколько дней. А потом я чувствую себя виноватой, потому что мои отношения с Колтоном сказались на моей работе. Протягиваю руку и сжимаю его ладонь.

— Ты не сделал ничего плохого, Шейн. — Жду, пока он поднимет на меня глаза — глаза мужчины, которым он становится, но глубоко внутри в них все еще виден беспокойный маленький мальчик. — С чего ты взял, что мне было грустно?

Он только качает головой, слезы начинают собираться в уголках его глаз.

— Просто ты была… — он замолкает, и я жду, когда он закончит мысль, которую я вижу, он собирается выразить. — Моя мама всегда была такой грустной… такой расстроенной, потому что нас было только двое… я ничего не делал, чтобы помочь… а потом… — Однажды ты нашел ее мертвой с пустыми баночками из-под таблеток рядом с кроватью. — Прости, я просто хотел сделать как лучше… я не понимал, что это из-за него тебе плохо.