Мари Антильская. Книга первая - Робер Гайяр

Она слегка отдышалась и продолжила в том же тоне:

— Что говорить, эта женщина и мне тоже не по нутру! Да и этот твой Лапьерьер не меньше… Но я все думаю о бедном генерале, который сейчас в плену, у нас на острове все его так любят, а он ничего не может для нас сделать. Какое же проклятое отродье — все эти мужчины! Хоть бы один нашелся, кто бы защитил генерала, пока его здесь нет! Ни одного! Даже ты и то предал!

Пока она говорила, Лефор о чем-то глубоко размышлял.

— Черт меня побери, если это не чистая правда! — воскликнул он вдруг с видом человека, которому вдруг только что открылась истина и он воочию увидел перед собою ее неоспоримые доказательства. — Тысяча чертей! Ведь так оно и есть, будь генерал здесь, все произошло бы совсем по-другому! Ведь не он же сам уволил со службы своего офицера Лефора! Тысяча чертей! Так ведь это же все меняет!

Лефор вскочил из-за стола, так и не попробовав супа. Жозефина тотчас же кинулась ему на шею.

— Куда ты? — спросила она. — Куда это тебя опять понесло?

— Мне надо срочно повидаться с капитаном Байарделем.

— Никуда ты не пойдешь, — приказала она. — Все эти прохвосты только и мечтают, как бы завлечь тебя в какую-нибудь скверную передрягу. Нет уж, лучше оставайся со мной, так вернее!

— Окаянная женщина! Что ж ты говоришь то одно, то другое, так должен я защитить генерала или нет?

— А он хотя бы поблагодарит тебя за это?

— Этого я не знаю. Но одну вещь я знаю наверняка — здесь запахло жареным, и я не хочу, чтобы потом говорили, будто Лефор не поспел к обеду. Я сам, женщина, собственноручно до отвала накормлю их порохом той самой ложкой, что всегда висит у меня на поясе!

Он огляделся вокруг себя, будто ища что-то. Быстро нашел глазами бутылку с ромом, схватил ее в руки и приложился к горлышку, приготовившись пить долго и много.

— Выходит, — недовольным голосом проговорила Жозефина, — мы с тобой не виделись целую неделю, а теперь ты вот так берешь и снова уходишь?

Он поставил на стол бутылку, чтобы заключить ее в свои объятья.

— Ты же у меня очень смышленая, — сказал он ей. — Я понял это с первого взгляда. Правда, ты не знаешь латыни, но ты слишком смышленая, чтобы тебе было нужно долго объяснять вещи.

Он поцеловал ее в бороду и отпустил, чтобы дать хороший шлепок по заднице, которая издала при этом какой-то тяжелый, глухой звук.

Едва войдя в таверну, Ив сразу же заметил, что Байардель еще не пришел на встречу. Он заказал себе большой кубок французского вина и уселся за один из массивных столов в самом углу заведения.

Народу было мало, всего два-три любителя пропустить чарку-другую, которые выглядели уже совершенно осоловевшими. Но не успел он занять место перед своим оловянным кубком, как тут же появились колонисты, которых он хорошо знал: это были Лазье, Фурдрен, Франше, Арнуль, Латен и Ларше. Они пришли вместе. Ива они едва удостоили взглядом. Потом уселись и принялись о чем-то говорить с горячностью, но такими приглушенными голосами, что Лефору не удавалось уловить ни единого слова.

Он сидел с суровым лицом, высоко вздернув подбородок и зажав меж ног свою длинную шпагу, и маленькими глотками потягивал вино.

Нет, эти колонисты все равно не способны сказать ему ничего нового. Их имена то и дело срывались с уст Жозефины Бабен, когда та, передавая ему местные сплетни, предупреждала его, что страсти накаляются и что среди самых безрассудных голов люди из Прешера, Сен-Пьера и из Макубы.

Не подавая виду, он ни на минуту не терял их из поля зрения. Эти шушуканья, словно на тайном сборище, эти лица, которые, казалось, не замечают никого вокруг, эта атмосфера заговора — все говорило ему, что у него на глазах рождается восстание.

Однако он делал вид, будто ничего не замечает. В конце концов, он ведь пообещал себе, что будет до последней капли крови защищать честь и имущество генерала. Ну а если мятежникам взбредет в голову спалить дом Лесперанса или растащить склады Островной компании, то в глубине души он думал: «Поделом вам!» Компания ему никогда не нравилась. А что весь остров, с севера на юг, охватят беспорядки, на это ему тоже было наплевать. Хороший урок для этой чванливой генеральши! И какой реванш для него, ведь он хотел предостеречь ее и нарочно явился туда, чтобы предложить ей свою помощь! Да и перспектива пощекотать нервы Лапьерьеру тоже вовсе не была ему в тягость!

Немного пороху, несколько разрушенных домов, пара-тройка покойников? Нет, ничто из этого явно не вызывало у него ни малейшего протеста! Ибо он, Лефор, был глубоко уверен, что является единственным человеком на острове, который был способен поднять настоящее восстание!

Дверь раскрылась, шелохнулись занавески из деревянных бусин, которые не давали залетать туда москитам, и в таверне появились еще двое. Иву было достаточно всего одного беглого взгляда, чтобы понять, что это Бофор, а с ним еще один колонист из Прешера по имени Жан Суае, чье имение на холме Фоли нависало над самой рекой.

Бофор и Суае! Да, что и говорить, заговор набирал силу. Не могло быть и тени сомнений, что эти двое вновь прибывших займут места за тем же столом, где не так давно обосновались шестеро остальных!

Лефор вытащил из кармана небольшую носогрейку с огромной головкой и коротенькой трубкой. Не спеша набил ее, делая вид, будто внимательно рассматривает ночных бабочек, оставлявших на потолке маленькие черные пятнышки, и с отсутствующим видом, словно мысли его витали где-то далеко-далеко от таверны, осушил кубок и зажег свою трубку.

Бофор не успел еще сесть, когда взгляд его наткнулся на внушительную фигуру врага. Он тотчас же разразился бурным и каким-то агрессивным смехом.

Его внезапная веселость еще не улеглась, когда Лефор с громовым стуком заколотил в ладоши, требуя принести ему еще выпивки.

Тогда господин де Бофор занял место среди шестерых своих сообщников. Прерванная было беседа возобновилась в тех же приглушенных тонах. Время от времени Бофор бросал взгляд на Ива. Тот делал вид, будто даже его и не признал.

Однако про себя Лефор говорил: «Мне здесь совсем неплохо… Обстановка вот-вот переменится… Байардель, возможно, вообще не придет, ничего не поделаешь, такой уж он, видно, человек, горазд трепать языком, а как до дела доходит!.. А жаль, что он оказался не из того же теста, что я. Вместе мы могли бы неплохо поработать…»

Но Байардель тем временем уже приближался к таверне «Большая Монашка Подковывает Гуся», лошадь его в темноте то и дело спотыкалась о каждый камень на дороге. Он тоже думал о товарище. И размышления его были следующие: «Неужели правда, что могли уволить со службы такого человека, как Лефор? Слов нет, болтун-то он отменный, а вот дел что-то не видать! А все же жаль, что он не проткнул своей шпагой всех тех, кому не раз сулил эту участь! Вот тогда трудно было бы сыскать парня лучше его, а будь мы вдвоем и заодно, да никто на этом окаянном острове даже пикнуть бы не посмел!..»

Привязав свою лошадь у входа к кольцу, среди уже поджидавших там своих седоков четырех-пяти коняг, он толкнул дверь таверны. Снова с глухим постукиваньем всколыхнулась занавеска из деревянных бусин, и Байардель принялся искать глазами своего сообщника.

Тот окликнул его.

— Эй! Капитан Байардель! Я здесь! — заорал он громовым голосом, который сразу заглушил звяканье кубков и бормотанье тихих бесед, заставив даже вскочить от неожиданности уж было задремавших клиентов. — Эй, я здесь!..

Байардель, капитан с солидным брюшком, принялся с трудом протискивать меж столов и стульев свои внушительных размеров телеса. Шпага его задевала за все, что попадалось на пути, но он даже не обращал на это внимания. Огромные шпоры лязгали, ударяясь о железные предметы. Свободной рукою он подкручивал залихватские усы, которые скрывали довольную улыбку.

Наконец он тяжело приземлился подле Ива и тотчас же принялся с той же силой, что и несколькими минутами раньше Лефор, бить в ладоши, требуя, чтобы ему немедля подали кувшин французского вина.

Все глаза были прикованы к этой парочке, а те как ни в чем не бывало хохотали чему-то, что было понятно только им двоим.

Однако им было достаточно обменяться одним только взглядом, чтобы отлично понять друг друга. Они знали, что в двух шагах от них плетут какие-то интриги, явно замышляют заговор. Но, по правде говоря, они вовсе не торопились тут же лезть в драку, тем более что на сей раз они были одни, без очевидцев, без друзей, в присутствии которых они, выхваляясь друг перед другом, привыкли защищать свою репутацию.

— Неплохая погода, особенно для моряков! — нарочито воскликнул Байардель, едва успев омочить в оловянном кубке свои пухлые губы. — Подходящая погода для тех, кто плывет с Сен-Кристофа, ведь пассат-то сейчас дует как раз с севера!..