Черт-те где - Андрей Геннадьевич Кощиенко

Что-то тут не то, как-то все странно это… А не эмпаты ли случайно эти варги? Этого еще только мне не хватало! Я аккуратно засунул гитару обратно в мешок, а то будешь как на ладони… А где, кстати, мои чаки? Гитара есть, помнится, и чаки были…

Я осмотрел лошадь, но сумки с чаками на ней не нашел.

Похоже, что их кто-то прихватизировал…

– Ты что-то ищешь? – подойдя, спросила Дина, которая, как я заметил, старалась не выпускать меня из поля своего зрения.

– Да так, кинжальчики тут у меня были, – небрежно ответил я, – ты, случаем, не видала?

– Они у меня! – последовал лаконичный ответ.

– И? – спросил я.

– Что и?

– Когда я получу их назад?

– Зачем они тебе?

– Это мои кинжалы! – ответил я, глядя ей в глаза.

– Они слишком острые для тебя…

Так, понятно, грабеж под маской добродетели. Не видать мне моих кинжальчиков, как своих ушей! Ладно, плюсуем их к общему счету мести.

Ты еще пожалеешь, что со мной связалась!

– Так будет лучше! – сказала Дина, гладя лошадь рукой по крупу.

Несомненно. Осталось только выяснить, кому именно…

Потом мы опять сели на лошадей и поплюхали дальше, опять по каким-то заросшим тропам, ныряющим то в овраги, то в кусты. После обеда мне стало полегче, и я решил выяснить, прав ли в своих подозрениях насчет эмпатической способности варгов.

Над головой в прорехи деревьев светило голубое небо, лился солнечный свет, зеленели кусты… Все было ярко и празднично. И вот среди этого великолепия и красоты я ехал и «вонял». В ментале. Я представлял себе блевотину. Какая она мерзкая на вид. Какая она вонючая, противная и зеленая. Как она пахнет и что там в ней есть. И все чувства, которые я при этом испытывал, я усиленно транслировал в ментал, стараясь поделиться ими по максимуму с окружающими.

Зубастики как-то подотстали и ускакали вперед. Рядом осталась только леди Дина с кислым лицом. Я заметил, как она пару раз поморщилась.

Хорошо, похоже, эффект есть… А если теперь сменить направление вектора?

Я принялся усиленно думать о том, какие варги прекрасные существа, как они красивы и какое счастье находиться с ними рядом.

Ускакавшие вперед Рима и Линнела притормозили, давая себя догнать. Отставшие Жаклин и Эльвира пришпорили коней. Дина улыбнулась.

Так, отлично, а теперь снова – блевотина!

Картина повторилась, как и в первый раз. Все постарались быть от меня подальше.

Чудненько.

Я снова поменял вектор.

Поэкспериментировав и погоняв настроение туда-сюда, я пришел к безрадостному для себя выводу. Зубастики были менталками. Причем, похоже, врожденными.

Прелестно, просто прелестно! Это ведь они меня насквозь чувствуют! Ничего не скроешь. Соврать не получится – враз ущучат! И как же мне теперь быть? С моими остатками эмпатии? Сихотский мир! Угораздило же меня…

Оставшееся время до вечернего привала я размышлял над тем, как мне быть и что мне делать.

Тут еще в голову влез дурацкий припев из земного фильма:

Мама, мама! Что я буду делать? Ку… Мама, мама! Как я буду жить? Ку…»[3]

Прокрутив его в голове под свои невеселые мысли раз пятьсот, я наконец поклялся забыть этот припев навеки и принял решение.

Придется делать хитрое плетение, чтобы при обращении к любой из них автоматически излучались в ментал восхищение и радость. Вроде должно получиться… А вести буду себя, как добрый, но простой-простой княжеский сын, оставшийся разумом где-то еще в детстве. Что с такого возьмешь? А сам пока поищу способ слинять, да и отшутиться нужно. Сориентируюсь только, где тут пошутить лучше всего… Чтоб запомнилось…

На ночевку встали на большой поляне, подальше от деревьев. Расседлали лошадей, развели костер и принялись готовить ужин.

Я ни к кому не лез, сидел и потихоньку наблюдал за окружающими. На меня не обращали внимания, все занимались своими делами. Даже были моменты, что со мной рядом вроде никто не находился.

На побег, что ли, провоцируют? Вот и не угадали! Прям щас я так вскинусь и побегу в вечерний дикий лес с голыми руками! Дудки! Дураков нет! Подождем более благоприятного момента…

То, что я был прав и от меня ожидали более активных действий, я понял по нескольким разочарованным взглядам вернувшихся зубастиков, которые непонятно зачем куда-то ходили.

Обойдетесь… Я вам потом развлекуху устрою…

На ужин давали кашу из местных бобов с мясом.

Горелая…

Я поморщился, попробовав первую ложку.

– Что? Не нравится? – агрессивно поинтересовалась кашеварившая Рима.

– Помню, как-то батюшка нашего повара за такую кашу приказал пороть на конюшне! – провещал я, глядя ей прямо в глаза и лучезарно улыбнувшись.

Какая ты красивая и замечательная! Я в восхищении, добавил я в ментале.

Услышав, что я сказал, Эльвира и Жаклин одновременно фыркнул в свои ложки. Каша полетела во все стороны.

– Дарг! – ругнулась Дина, вытирая лицо.

– Что ты сказал? – вспыхнула Рима.

– Да так… О доме вспомнил… Скучаю… – невинно улыбнулся я, глядя ей в глаза.

Я не вру… Я действительно хочу домой…

Я кинул в ментал свои чувства, вспоминая Эсферато.

Эльвира с Жаклин захрюкали в свои миски. Мгновение спустя к ним присоединилась Линеллла.

Рима пристально смотрела на меня, но я безмятежно улыбался ей в ответ, посылая сигналы – ты прелесть, ты просто прелесть.

– Скучай следующий раз про себя! Молча! – наконец сказала она, бросив взгляд на леди Дину.

– Хорошо, – послушно кивнул головой я, злорадно ухмыляясь про себя.

Больше ничего интересного за вечер не произошло, и отряд принялся готовиться к ночевке.

– Держи! – сказала Рима, и рядом со мной на землю плюхнулась тощая скатка.

Вот из ит?

Я осторожно приподнял вещь за край двумя пальчиками.

– Ты