История одного эльфа - Галина Романова

Я понимал. Это значило, что хозяин разрешал мне применять приемы по своему усмотрению.

Когда я ступил на неровный, лежащий буграми после предыдущей битвы песок арены, Маска был еще там. Голый по пояс, в меховой набедренной повязке и высоких сапогах, со связанными в хвост темными волосами, он стоял ко мне спиной, держа в двух руках по мечу. Хватило одного взгляда на эти мечи…

Нет, еще раньше, когда увидел его мощную смуглую фигуру, темные, почти черные волосы, татуировки на руках и плечах, даже чуть-чуть пораньше, когда уловил его запах…

Передо мной стоял орк. Единственный во всем мире орк – вернее, полукровка, – которого я меньше всего ждал и больше всего мечтал увидеть. Единственный, кого я когда-то, три долгих года назад, считал своим другом. Но что он тут делает? Это случайность или…

– Встречайте! – крикнул глашатай. – Великолепный Данха-и-Нур против Маски!

Противник развернулся стремительно, как атакующая гадюка, но я был готов. Маска закрывала все его лицо, оставляя только прорези для глаз и дыру для горбатого носа. Широкие ноздри затрепетали, ловя мой запах.

– Ну здравствуй, – негромко сказал я. – Вот мы и встретились…

Это неправда, что встреча с прошлым приносит только счастье. Иногда приходит ненависть. Как и жажда свободы, ненависть никуда не исчезает. Она просто спала, но теперь пробудилась, и я атаковал очертя голову. Передо мной стоял живой орк, а это значило, что моя война еще не окончена. Я буду мстить. За мою сломанную жизнь, за то, что стал рабом, за то, что сегодняшний вечер мог встретить свободным. И во всем этом виноваты орки! Хороший орк – мертвый орк!

Маска встретил мою глефу легко, словно играючи. Два его талгата были опасным оружием. После первых же ударов я с неудовольствием понял, что они слишком тяжелы для меня, так что действовать придется больше ловкостью, чем силой.

Осыпая друг друга ударами, мы закружились по арене, взрывая ногами грязный песок. В какой-то миг наши взгляды встретились – и больше уже не могли расцепиться. Но выражение черных глаз осталось для меня загадкой. Что он делает здесь?

Не знаю, сколько боев провел Маска за последнее время, но я мог с уверенностью сказать – он изменился. Передо мной был совсем другой полукровка, и на сей раз все происходило всерьез. На каждый мой выпад у него находился контрудар. Старый приятель успевал, отбив одно лезвие глефы, остановить и другое, а в промежутках лишь эльфийская скорость спасала меня от увечий. Не раз и не два я еле успевал увернуться, спасая живот и бока от его талгатов.

Обычный бой длится от одной до пяти минут, но тут мне показалось, что миновала вечность, а мы все обменивались ударами, по очереди переходя в наступление, и ни один не мог взять верх.

– Бей его, бей! – время от времени летели нам крики. – Достань его! Давай! Круши! Наддай! Еще!

Кому и кто орал – было не разобрать. Мне казалось, что я слышу голос хозяина – как и все, он переживал за свои деньги. Подстегиваемые этими воплями, мы оба ускорили темп, но безрезультатно.

Полуорк под маской «сдался» первым. Видимо, предыдущие бои дали о себе знать или же ему просто надоело возиться с неуловимым мной, но внезапно полукровка перешел в наступление. Талгаты замелькали в руках с такой скоростью, что мне пришлось отступить.

– Вперед! – На сей раз я не ошибся, это действительно был голос хозяина. – Дерись, трус! Не отступай!

«Не отступай!» Против этой «мельницы» я мог только защищаться, надеясь, что Маске скоро надоест взятый темп. Но пока противник теснил меня к самому краю площадки, и отчаянные вопли зрителей подсказывали, что дальше отступать просто опасно.

Улучив минуту, я рванулся вбок, чтобы уйти из рискованной зоны…

И тяжелый сапог врезался мне в бедро с такой силой, что я впервые в жизни не удержался на ногах.

От слитного вопля дрогнули, казалось, не только стены, но и потолок. Новый пинок заставил кувыркнуться и потерять глефу. Выпрямился я, уже набрав полные горсти грязного песка, чтобы швырнуть его в лицо Маске, но третий удар носком сапога пришелся как раз в челюсть.

Клацнув зубами, я рухнул навзничь, раскинув руки, а подняться не смог – в следующий миг подкованный сапог Маски тяжело опустился мне на левую руку.

Мой крик услышали все. А хруст сломанных костей – я один.

Глядя мне в глаза, полуорк нажал сапогом, крепче вдавливая мою и без того раздробленную кисть в грязный песок арены, а потом молча приставил талгат к моему горлу.

Несколько секунд под крики зрителей мы сверлили друг друга глазами, потом орк, отбросив один из талгатов, подмигнул и сошел наконец с того, что осталось от моей левой руки.

3

– И что мне теперь прикажешь делать? – прошипел хозяин.

Я молчал, прижимая правой рукой к груди тугой лубок, в который личный врач только что забинтовал изуродованную левую кисть. Я молчал, когда меня под руки уводили с арены под крики толпы. Молчал всю дорогу домой. Молчал, когда полусонный лекарь дрожащими от волнения руками кое-как промыл многочисленные ссадины – подковы на сапогах Маски содрали кожу с ладони – и бинтовал, заключив в лубки сломанные кости. Молчал, когда ворвавшийся в мою комнату хозяин со злостью и досадой стал избивать меня плетью.

– Т-ты понимаешь, что произошло? – все еще кипя от злости, промолвил он.

Я кивнул. Хруст ломающейся кости стоял у меня в ушах.

– Ты меня убил! Уничтожил! Ты…

– Осмелюсь сказать, что это – всего-навсего перелом, – подал голос лекарь. – Я совместил кости, наложил шину… Через полмесяца от травмы не останется и следа!

– «Через полмесяца»! – передразнил хозяин. – А что мы будем делать эти полмесяца? С голоду умирать? Ты всех нас подставил под удар! Не мог увернуться?.. Или, – он за волосы притянул мою голову к себе, – не захотел? А? Ты сделал это нарочно?

Я молчал. В стиснутой лубками руке пульсировала боль.

– И что мне теперь прикажешь делать? – повторил хозяин.

– Продайте меня, – разлепил я губы.

– Продать? – Он со смехом оттолкнул мою голову. – Кому? Этому эльфу, твоему сородичу? Ну уж нет! Не на того напали! – и, обернувшись к дверям, крикнул: – Взять его!

Охранники переступили порог. В прежние времена я мог бы раскидать их одной левой, но сейчас, когда мне было больно даже пошевелить локтем, не стал сопротивляться. Меня взяли под руки и потащили прочь.

Вот так я оказался в подвале того самого дома, в который мой хозяин перебрался, скрываясь от желающего выкупить меня сородича. Вопреки ожиданию подвал был чистый и сухой, хотя и холодный – все-таки давно стояла осень, и погода часто портилась. Мне устроили постель, поставили возле лежанки табурет, принесли ведро для отправления нужды и оставили одного.