Тварь внутри тебя - Брайан Ламли

Было 8 часов вечера, когда Гарри материализовался прямо возле дома; он выяснил ситуацию — Зек была дома одна, а Джаз не станет возражать, если его жена поговорит с ним. Сначала Гарри попытался наладить с ней телепатический контакт; она нисколько не была напугана и словно ждала этой встречи.

— На день-другой? — спросила она, приглашая Гарри войти после того, как он объяснил ей цель своего визита. — Ну конечно же, ей будет здесь хорошо, бедной девочке!

— Не такая уж она бедная, — Гарри как бы оправдывался. — Она ничего не понимает, и ей не нужно будет бороться с этим, как это делал я. Прежде чем она что-либо поймет, она уже будет вампиром.

— А Темная сторона? Как вы будете там жить? Я имею в виду, будете ли вы... собираетесь ли...?

Зек сдалась. Она говорила с вампиром. Она знала, что за темными линзами его глаза горят огнем; знала также, как легко ему испепелить ее этим огнем. Но даже если она и боялась, то не показывала виду, и Гарри любил ее за это. Он всегда любил ее.

— Мы сделаем все, что можем, — ответил он. — Мой сын нашел способ выжить.

— Знаю я этот способ, — ответила Зек, содрогнувшись. — Кровь — сильный наркотик.

— Самый сильный, — сказал Гарри. — Именно поэтому мы хотим уйти.

Зек не хотела быть бестактной, но чувствовала, что не может остановиться: женское любопытство заставило ее спросить.

— Потому что ты любишь своих братьев-людей и не доверяешь себе?

Гарри пожал плечами и криво усмехнулся.

— Потому что отдел не доверяет мне больше! — Но его усмешка быстро угасла. — Кто знает? Может быть, они и правы. — И после продолжительного молчания спросил: — А как Джаз?

Она подняла брови, словно спрашивая: тебе это действительно интересно?

— Джаз не забывает своих друзей, Гарри. Если бы не ты, мы давно были бы трупами. А в этом мире? Если бы не ты, Янош, сын Ференци еще жил бы и приносил страдания. Джаз в Афинах, добивается двойного гражданства.

— Когда я могу привезти сюда Пенни?

— Когда хочешь. Хоть сейчас.

Гарри забрал Пенни из постели отеля в Никозии, даже не разбудив ее; мгновением позже Зек увидела, как он бережно опускает ее между прохладных простыней в спальне для гостей, ее новом временном пристанище. И Зек еще раз убедилась в том, что если кто и способен позаботиться об этой девушке на Темной стороне или где-либо еще — то это именно некроскоп.

— А что же теперь, Гарри? — спросила она, подавая сладкий кофе с коньяком “метакса” на террасу, нависающую над скалами и морем, залитым лунным светом.

— Теперь Печорск, — просто ответил он. И, не успев протянуть руку к своей чашке, мгновенно уснул в своем кресле...

Гарри полностью доверял Зек и чувствовал, что он может здесь расслабиться и отдохнуть. Зек также доверяла ему. Ей не пришло в голову сходить за арбалетом с серебряными стрелами, убить его прямо здесь, а затем убить и Пенни. Она не думала об этом, но даже она не чувствовала себя в полной безопасности.

Прежде чем удалиться, она позвала Волка (настоящего волка, рожденного в Полночных Землях), и, когда он прибежал из чащи средиземноморских пиний, приказала оставаться у дверей. И сказала ему: “Разбуди меня, если они хоть пошевельнутся...”

В полночь Гарри проснулся. Он оделся, создал дверь Мёбиуса и отправился в СССР — к Уральскому хребту, в Печорск. Зек видела, как Гарри отбыл, и пожелала ему удачи.

Было 3 часа 30 минут утра. Виктор Лучев спал в своей квартире, в самом центре Печорского проекта, и его мучили кошмары. Виктора постоянно мучили кошмары с тех пор, как его перевели сюда. Но сейчас, когда поступило предупреждение британского отдела экстрасенсорики, кошмары стали мучить его еще сильнее.

— А в чем, собственно, это предостережение заключается? — спросил его Гарри Киф, возникнув туманным силуэтом в его сне. — Погоди, не отвечай — я сам догадаюсь. Это имеет отношение ко мне, да?

Лучев, директор проекта, не знал, откуда взялся Гарри, — он просто появился здесь. Он был здесь, шагал рядом с ним по закрепленным болтами металлическим плоскостям диска, в сиянии сферы Врат. Они шли рука об руку, как старые приятели, по излучающему сердцу Печорска, у самого подножия гор. Наконец он ответил:

— О чем ты говоришь? Ты спрашиваешь, связано ли это с тобой? Да ты же предатель, Гарри. Все и произошло из-за тебя!

— Это они сказали тебе?

— Да, твой отдел. Я имею в виду не себя конкретно. Мне они ничего не сказали. Но они предупредили нового человека в штате наших экстрасенсов, а тот, конечно, рассказал все мне. Я думаю не стоит повторять, что он сказал.

— Даже во сне?

— Во сне? — Лучев вздрогнул. Он сам, не желая того, подсознательно на мгновение вернулся в тот кошмар, который предшествовал их разговору. Вернулся, что представить это... и отпрянул, будто его обожгло пламенем. — Боже мой! Весь этот ужас — всего лишь ночной кошмар! В самом деле, во всем, чем ты меня напугал, идиота безмозглого, так мало человеческого.

— Да, человеческого, — сказал Гарри, кивая. — Но это было тогда, и это повторяется сейчас.

Лучев высвободил руку, слегка отодвинулся, затем повернулся и посмотрел на некроскопа — посмотрел пристально, как бы пытаясь получше разглядеть, но в глазах его был вопрос и страх.

Контуры Гарри вдруг стали размытыми, их никак нельзя было свести в фокус; напротив ослепительного сияния Врат, там, где их купол проходил через диск, он был силуэтом, контур которого был прерывистым из-за пронизывающих его бриллиантовых лучей белого света.

— Они сказали что ты... что ты...

— Что я вампир?

— Это правда? — Лучев замер в постели и затаил дыхание, ожидая ответа.

— Ты спрашиваешь, не убиваю ли я людей ради их крови? Превращают ли мои укусы человека в чудовище? Не стал ли я сам чудовищем после того, как меня укусил вампир? Ну, тогда я могу тебе ответить только — нет. — Его ответ не был ложью. Пока что.

Лучев выдохнул и снова начал ворочаться в постели; он и Гарри продолжили свой путь вокруг сияющей сферы Врат. И тут некроскоп воспользовался телепатией, чтобы досконально исследовать секретное сердце проекта, его устрашающее излучение — вернее, отражение информации об этом в сознании русского физика. Он увидел гигантскую выемку сферической формы в твердой скалистой породе горы, созданную силами, которые человек не в силах вообразить. В мозгу Лучева образ загадочных Врат выглядел как неподвластная силе тяжести личинка, находящаяся в центре выемки-сферы, окутанная сверкающими нитями — лучами белого света, неподвижная, еще полная энергии, полученной ею в момент создания. Врата плавали там подобно инородному кокону со всем его содержимым, готовым вырваться в любое мгновение на свободу.