Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон

времени будут мишенью для пистолета Морга, и Мэтью знал, в кого из них тот выстрелит первым.

Странник тоже знал это.

— Ну вот, — устало сказал он. — Дай-ка я сяду. Здесь.

Мэтью помог ему сесть на землю и прислониться к подножию дуба с кривыми оголенными корнями.

— Мой лук. Мой колчан, — сказал Странник. — Положи их рядом со мной.

Мэтью так и сделал, а потом опустился возле индейца на колени.

— Что я… — Ему пришлось замолчать и начать сначала. — Что я могу для тебя сделать?

— Ты можешь пойти дальше. Быстро. И очень осторожно, Мэтью. И гляди в оба.

— Хорошо, — сказал Мэтью.

— Послушай меня. — Срывающийся, осипший голос Странника зазвучал сильнее. Индеец до самого конца оставался отважным воином. — Я умру, но не исчезну. Будь моей стрелой. И если тебе… Если тебе когда-нибудь вдруг доведется еще побывать в моей деревне, скажи моему отцу, что хоть я и был сумасшедшим, но я верный сын. — Он поднял окровавленную кисть и сжал руку Мэтью. — Ладно?

Мэтью кивнул и ответил:

— Ладно.

Странник слегка улыбнулся. Веки его смежились. Потом он резко открыл глаза, как будто вспомнил что-то очень важное.

— Ты хочешь, чтобы я отдал тебе часы?

— Ах, какая печальная и трогательная сцена! — донесся насмешливый голос с другой стороны оврага.

Мэтью встал, и рука Странника отпустила его. Он повернулся и увидел вышедшего из леса Тирантуса Морга. В правой руке Морг держал пистолет, а в левой сжимал жгут, сделанный из фартука Фейт, — им были связаны друг с другом запястья двух женщин. Голова его была обмотана куском той же ткани, и Мэтью с удовлетворением отметил, что слева, чуть выше уха, покрытого запекшейся коркой, темнеет большое неровное пятно крови. Морг стоял, прикрываясь женщинами как щитом. И еще Мэтью отметил, что убийца успел приодеться: на нем были коричневые бриджи, белые чулки, серая рубашка и бежевый камзол. Через его грудь был перекинут по диагонали ремень коричневого холщового дорожного мешка. Мэтью знал, в чьи сапоги обут Морг.

— Попала в меня эта краснокожая сволочь, — сказал Морг. — Впрочем, только задел. Через пару дней буду как новенький. — Он ухмыльнулся, обнажив полный рот зубов, которые теперь, когда он был чисто выбрит, стали казаться больше. — Мэтью, Мэтью, Мэтью! — Он прищелкнул языком и положил дуло пистолета на плечо Ларк. — Пистолет свой не поднимай. Курок не трогай. Ну и что мне с вами делать?

Мэтью быстро окинул взглядом Ларк и Фейт, стоявших на привязи из жгута, сделанного убийцей. Фейт была где-то не здесь. Она смотрела в землю, волосы упали ей на глаза. Губы ее шевелились, — может быть, она снова и снова прокручивала в уме давнее детское воспоминание, которое помогало ей пережить даже это черное утро. Как и положено ребенку, она, похоже, спотыкалась и падала по дороге: на носу и подбородке у нее были ссадины, а к платью спереди прилипли опавшие листья.

Глаза Ларк, глядевшие из темных впадин, опухли и покраснели, но в них по-прежнему светился ум. На ее левой щеке остался отпечаток ладони от недавней пощечины. Там, где Морг хватал ее, были отчетливо видны царапины от ногтей. Она молча смотрела на Мэтью с другой стороны оврага, подняв голову и тем самым как бы говоря ему, что еще не потеряла рассудок.

— Ну, — сказал Мэтью со всей непринужденностью, на какую был способен под дулом пистолета, направленным на него Моргом, — ты можешь бросить пушку на землю, отвязать дам, переползти по этому дубу, как и положено слизняку, и сдаться, потому что я арестовываю тебя именем Нью-Йорка — и города, и колонии, королевского констебля, самой королевы и Англии. Как тебе такое?

Он хотел вывести Морга из себя, чтобы тот взорвался, как лягушка-бык, и выстрелил. От него до комля дуба, где стоял Мэтью, было футов сорок, и это расстояние стало бы серьезным испытанием точности кремневого пистолета. Если дело дойдет до этого, Мэтью сможет произвести свой собственный намоленный выстрел и перебраться на ту сторону по этому чертову дереву, прежде чем Морг успеет перезарядить пистолет. По крайней мере, Мэтью на это надеялся.

Но этого, увы, не случилось. Морг лишь рассмеялся — пространство огласил медленный звон погребальных колоколов.

— Достойно… — сказал он, когда его смех смолк.

Он не сказал, чего достоин Мэтью, но тот подозревал, что следующими словами должны были быть «медленной, мучительной казни».

— Ларк! — заговорил Мэтью с девушкой, не сводя глаз с пальца Морга, лежавшего на спусковом крючке. — Как вы?

— Никогда так прекрасно себя не чувствовала, — сказал Морг. — Это же кусочек тортика с заварным кремом. — Он пошевелил рукой, перебирая стволом пистолета пряди ее светлых волос. — Хотите, вам доесть оставлю?

Внутри у Мэтью медленно закипала ярость. Дразнит меня, чтобы я не сдержался и выстрелил первым, подумал он. Как сказал Странник: «Ты его хорошо знаешь. Наверное, он тебя тоже».

— Мэтью? — Голос Ларк был тверд. Она не сдалась, не сломалась.

Невероятно сильная девушка, подумал он. Если им удастся выбраться из этой переделки, он отвезет их обеих в Нью-Йорк, найдет людей, которые смогут позаботиться о ее матери, и… Что, каким-то образом сотрет из памяти Ларк весь этот кошмар?

— Я хочу, чтобы вы знали, — продолжала она, — что я… Мама и я, мы…

— Ля-ля-ля, ля-ля-ля, — перебил его Морг. — Он умер?

Мэтью посмотрел на Странника. Индеец лежал неподвижно, лицо его было серо, невидящие глаза открыты. Изо рта вытекла струйка крови.

— Да, — ответил Мэтью.

— Сбросьте тело вниз, — сказал Морг.

— Иди сюда и сам сбрось, — вызывающе отозвался Мэтью.

— Это приказ, молодой господин.

— Я не служу в твоей армии. — Он нарочито насмешливо