Невеста Драконов - Кристина Лу

Соня некоторое время молчала, обдумывая информацию. Она просто уткнулась носом в плечо Вэя и перебирала пальцами его волосы. Еще нужно было решить, стоит ли рассказывать ему о том, что сделала Этэя? Все-таки лучше об этом поговорить, чем держать все в себе. Пусть все сейчас перегорит, ярко вспыхнет, чем будет медленно тлеть внутри нее, причиняя острую, нечеловеческую боль.

– Ей было тринадцать, когда ты нашел ее. Тогда шел дождь. Она лежала в грязной луже, такая беспомощная, такая слабая, еле живая. И сломалась она именно в ту ночь.

– Откуда ты знаешь? - пораженно спросил Вэй.

Соня почувствовала, что снова начинает дрожать. И скоро уже стало не различить: дрожит только она или они оба.

– Мне рассказала об этом та же дама, что пытается вылепить из меня идеальное оружие.

Казалось, Вэй задержал дыхание. Соня отстранилась, взглянула в его лицо, легко коснулась морщинки между бровями, потому что сейчас он так недовольно хмурился, что у нее самой брови болели. А может, она тоже хмурилась, но этого не замечала.

– Что я сделаю? - у Сони возникло ощущение, что она только что прочитала мысли своего Дракона, потому и переспросила, и когда он кивнул, то ответила. - Я говорила тебе, что ЕЙ я прощу даже это. Знаешь, а я ее понимаю. Когда речь идет о целом мире, о миллиардах жизней, то тут не до телячьих нежностей. Просто нам с Рикой не повезло, мы родились не в то время, не в том месте. А Этэя, она, знаешь ли никогда до этого не ковала оружие, вот и получилось… Но все равно обидно. Я за эту ночь уже сто раз спрашивала: "Почему именно мы? Почему именно нам так не повезло?" Судьба, наверное, такая.

Она была прекрасна в лучах восходящего солнца: красные волосы пылают, спадая огненным водопадом на плечи, задумчивый взор рубиновых глаз устремлен вдаль, дыхание слегка учащено - чуть выше поднимается высокая грудь в плену бледно-зеленого шелка, а лицо спокойное, отрешенное и смирившееся. Рика казалась огненным ангелом, застывшая на краю пропасти, раскинувшая руки в сторону, ловя ладонями непослушный ветер. Глядя на нее вот так, тайком, пока та не видит свою сестру, пока думает, что находится наедине с лениво выползающим из-за горизонта солнцем и ласковым ветром, в груди загорается робкая надежда, что еще не все потеряно, что Рика однажды избавится от своей страшной болезни. Но на лице нет ни единой эмоции, это не маска, даже не щиты, которыми пользуются Гай или Герты, это настоящая ее суть. Она такая, когда никто не видит, когда не притворяется, будто что-то чувствует. Лед в душе или в сердце не так страшен, как эта абсолютная пустота, которая отражается на ее лице. Пустота, которую никто и никогда не сможет заполнить. Перед Соней стояла девушка, душа которой умерла.

Теперь Соня понимала, когда ей говорили братья со странным блеском в глазах, подозрительно смахивающим на ужас, что для того, чтобы разорвать связь с Вэем, ей нужно убить свою душу. Чтобы освободиться, она, Соня, должна стать такой… И все-таки, что бы ей ни говорили, как бы ни пытались переубедить, в Соне все сильнее крепла уверенность, что есть другой путь, намного проще, намного легче и без ужасающих последствий, о которых ей любили повторять.

Рика, тем временем, запрокинула голову и долго смотрела на розовое от рассветного солнца небо, будто пыталась что-то ощутить своей выжженой душой, но не могла. А ее лицо было такое пустое, такое невыразительное, что Соне стало страшно. Человек, не способный ощущать эмоции, разум, холодный, расчетливый, которому не мешают чувства - такими могут быть машины, но не люди. Соня прикусила от досады губу и зажмурилась.

"Не верю! - девушка лихорадочно замотала головой, - я не верю в то, что моя сестра просто машина, или кукла, наделенная разумом".

Резкий выдох. Стало легче. Соня решительно встала и вышла из своего укрытия. Услышав звуки шагов, Рика вздрогнула и оглянулась. Лицо ничего не выражало, и это пугало больше всего. Девушка не стала надевать на лицо маску, которую носила при Вэе, опасаясь своим равнодушием и бесчувственностью испугать его Но Соне, сестре, которая только вчера соизволила появиться в ее жизни, было можно. Пусть видит, кто перед ней.

Соня была рада тому, что видит сейчас истинную Рику, а значит не будет никаких истерик, никакой фальшивой ярости или поддельной ненависти в глазах, только пустота, в которой можно потеряться, из которой не существует выхода.

– Что ты хотела? - спросила Рика.

– Поговорить.

Сестра равнодушно пожала плечами и отвернулась. Ее взор был вновь устремлен на восходящее солнце. Оранжевые лучи били прямо в глаза, поэтому Рика щурилась.

– Говори, - голос был стерильным, как у компьютера.

Все, что хотела Соня сказать обретенной сестре, все эти длинные речи, куда-то ушли, осталось только сожаление и злость на жестокий мир. И что говорить?

– Рика… - выдавила из себя девушка, сообразив, что молчание затягивается, - нам просто не повезло…

– Нам?

Каждый раз, когда сестра начинала говорить, Соня едва не вздрагивала.

– Да, нам.

– Я так не считаю. На твою долю не выпало и трети из того, что пришлось пережить мне первые тринадцать лет жизни.

Тут Рика целиком и полностью права. Все Сонины проблемы были просто детским лепетом по сравнению с теми мучениями, на которые обрекла Рику Этэя. И все потому, что внутренняя сила Рики не была спрятана так глубоко, как у Сони; она была видна сразу, невооруженным глазом. Не будь этого, еще неизвестно, что бы сейчас было.

– Согласна. Она поступила с тобой жестоко.

– Она? - бесцветно усмехнулась Рика, - понятно, значит ОНА с тобой говорила, и, небось, поведала всю мою драматическую историю.

– Да.

Рика развернулась, посмотрела на сестру.

– И ты, значит, пришла пожалеть меня?

– Нет.

– Нет? А что тогда?

Соня вздохнула. Говорить с этой глыбой льда, нет с пустотой, было очень сложно. Вся решимость куда-то сразу испарялась, и Соня, натасканная на спорах с Гай, теперь терялась. Она всегда ощущала за собеседником живое существо, а теперь…

– Я хочу тебе помочь.

– Зачем?

Ну и вопросы она задает! Допрос с пристрастием у Гай кажется легче. Голова соображала настолько туго, что Соня решила, что она недавно упала и ударилась головой, ничего при этом не заметив.

– Ты моя сестра, - ответила Соня, посчитав этот ответ на поставленный вопрос самым точным и полным.

– Наша с тобой связь была оборвана. Я для тебя мертва.

Соня сжала кулаки. Да как Рика вообще посмела сказать ей такое? Как могла решить, что раз каких-то мифических связей между ними нет, то она, Соня, должна отвернуться от своей сестры, причем сестры-двойняшки, которая несмотря ни на что казалась в сто раз роднее, чем кто-то из ее сводных братьев или сестер.