За горизонтом сна - Яна Дубинянская

Он знал, что все равно должен. Он просто медлил, собираясь с мужеством и силами…

— …Отец!!!

Хриплый рев напуганного до смерти звереныша перекрыл все прочие звуки. В дымном просвете мелькнул узкий силуэт с горбатым профилем — точь-в-точь как вчера, в ночном парке. В его голосе не осталось ничего мужского и даже человеческого — и все же он выстрелил в память жгучим, незабываемым: медно-рыжая грива, вздымающаяся грудь и мягкие соленые губы, которые этот недоносок, разумеется, тоже…

Горячий стыд — куда страшнее, чем раскаленная лава и рушащиеся стены.

Пришпиливает к месту, парализует движения.

Он как-то вошел сюда, мысленно бормотал Эжан, съежившись от бессилия. Он, должно быть, открыл снаружи какую-то дверь… Лилиан, хоть бы она догадалась бежать… спастись… сама.

— Сынок… — Чуть слышный скрежет, полный боли .и ненависти. — Витас, убей ее… эту…

Грязное ругательство.

С оглушительным треском раскололся надвое длинный стол, деревянные обломки выстрелили по стенам, сбивая с них факелы, и пламя с готовностью вгрызлось в щепы. Два мага схлестнулись посреди зала, почти невидимые в смерче из дыма и молний. Для обоих в этот миг не имели значения ни судьба королевства, ни стабильность в мире, ни жизнь хрупкой нездешней девушки с огромными глазами…

Эжану вдруг показалось, что он видит их, ее глаза. Совсем близко, словно перед поцелуем. Как тогда, в беседке…

…Ее тонкие пальцы, запутавшиеся в его волосах, ее тихий смех, нежная кожа ее щек в его чересчур больших, чересчур шершавых ладонях… Ее глаза: вот они приближаются, расплываются, сливаются в один, удивленный и длинный, и робко опускаются наконец ресницы… И губы — на губах… Вспомнил!

Слава Богу, вспомнил. Теперь все будет…

…будет.

Он бежал, несся, летел, и не было ни вулканической трещины, выросшей в широкое огненное жерло, ни стен, лопающихся залпами горячих камней, ни высоких языков пламени со всех сторон, ни жутких фейерверков магической битвы, ни зыбкого, сотрясаемого подземными толчками пола под ногами. Он был неуязвим, всесилен, молниеносен, его ничто не могло задержать или остановить, он должен был, нет, он никак не мог не успеть!.. Успеть!!!

Он успел-таки поймать взглядом ее глаза — на самом деле. На мгновение — глаза, а потом — запрокинутую шею, тонкую, как у ребенка.

И кровь.

И только потом сверху обрушился потолок; гигантским слоеным пирогом сплющился, сровнялся с землей королевский дворец; обратилась в руины вся Великая Сталла…

Может быть. Эжан не видел.

— Меня убили, — тихо, звеняще выговорила она.

Ее лицо было как ваза полупрозрачного стекла, хрупкая и гулко-пустая. Джерри никак не мог оторвать взгляда от ее глаз — и они пронзали, парализовывали, уничтожали его, ее мертвые глаза…

— Лили, — хрипло прошептал Фрэнк.

Незнакомец, несколько минут назад прилетевший на катере и успевший подраться с ученым, которого Феликс привел будить Лили, — бросился к ней, схватил двумя пальцами тонкое безвольное запястье, зашевелил губами. Потом оттянул ей нижнее веко. Приложился ухом к ее груди…

— Все в порядке? — буднично осведомился ученый по фамилии Караджани. — В таком случае, молодая леди, я хотел бы задать вам несколько вопросов…

Незнакомец вскинул голову.

— Это я хотел бы задать несколько вопросов, — страшным металлическим шелестом перебил он. — Вам.

Караджани желчно усмехнулся и пожал плечами:

— Ладно, отложим. Спрашивайте, биолог Брюни.

Лили обхватила руками колени. Тихая, незаметная; ее словно бы и не было здесь. Джерри по-прежнему не мог смотреть ни на кого больше, но понемногу до него начал доходить и смысл всего происходящего вокруг, помимо нее. Биолог Брюни? Тот самый, начальник Первой Дальней экспедиции, Селестен Брюни?! Черт, но ведь теперь, когда он, Джерри, ЗНАЕТ… Еще одна дутая фигура фальшивой ЭВС, еще один несчастный обманутый человек, достойный жалости… ну и что?

А этот, Габриэл Караджани? Фамилия, которая… Неоантропсихофизиолог Караджани — назвал его начальник экспедиции. Неужели действительно?!.

…хотя ведь и это, если разобраться, не имеет особого значения.

— Я догадываюсь, что вас интересует, — ровно заговорил ученый, не дожидаясь вопросов. — Да, я узнал это место. Сразу узнал — хотя не сразу сумел поверить. Здесь находится… находился опытный полигон Института усовершенствования человека, возглавляемого, как вам известно, моей сестрой. Полигон заброшен, — он сделал кругообразный жест — заброшен, по-видимому, более сотни лет назад. На первой стадии эксперимента, что мы ставили вдвоем… с Лейлой… еще тогда.

Он хорошо скрывал свои эмоции, но ему было что скрывать, и Джерри поневоле пожалел и его. Жалость. Единственное чувство, которое человек будущего — даже такого будущего — может испытывать к прославленным героям Эпохи. Жаль. Черт, словно назойливая тавтология, сплошная жа…

В жгучем взгляде Селестена Брюни на жалость не было ни намека.

— Какого эксперимента?

— Сейчас объясню, — кивнул Караджани. — Это напрямую связано с тем, что я хотел бы выяснить у девушки. Эксперимент проводился в рамках фундаментальных исследований института и был поставлен на базе популярной среди молодежи ролевой игры по эпопее Исаака Лейсберга «Хроники Великой Сталлы»…

Вздрогнул, напрягся Феликс Ли, Джерри чувствовал прикосновение его отведенного в сторону острого локтя. «Хроники Великой Сталлы». Он так и не успел поговорить с Феликсом об этой книге и ее месте в истории ЭВС; но само это название его молодой прадед, кажется, упоминал. Да, точно, — когда рассказывал о ней, о своей невесте, о спящей девушке по имени Ланни…

Ролевая игра?

— …подходящий материал. В том плане, что эта публика уже была психологически подготовлена к участию в эксперименте. В их сознании четко сложился образ некоего воображаемого мира, в котором они чувствовали бы себя комфортно и счастливо. Настолько четко, что они могли этот мир воссоздавать, развивать и трансформировать во времени без вмешательства извне. Самостоятельно творить информационное биополе — общими усилиями, так сказать. Разумеется, в их представлениях о Великой Сталле не могло не быть расхождений — но это мы предусмотрели…

Селестен Брюни прервал Караджани на полуслове; действительно, все это никак не являлось ответом на его вопрос. Что за эксперимент? Суть и цель?!

Цель была самая возвышенная и благородная — что ж, Джерри и не сомневался. Гениальная Лейла Караджани всю жизнь боролась с человеческим несовершенством. Людской организм бессилен перед временем, перед старостью, перед многими болезнями, победа над которыми пока в будущем. О том, что погружение в длительный беспробудный сон могло бы решить многие из этих проблем, человечество задумывалось задолго до брата и сестры Караджани. Но, скажем, вариации с анабиозом не оправдали надежд смелых экспериментаторов… Ладно, он не будет вдаваться в подробности.