Падение "ангелов" (СИ) - Кирнос Степан Витальевич

— Господин, приказы?

Капитан знает происхождение этих существ — это избранные воины из всех орденов, на которые нацепили свои костюмы и броню, они стали мрачным отражением их самих. Данте больше не испытывает удивление от того, что их братья встали на сторону врага, нет больше скорби или сожаления, лишь желание схватиться с теми, кто предал Канцлера и поквитаться за жену.

— Мы должны прорваться к стенам Дворца, — сдержанным рыком молвит Данте и поднимает клинок. — Значит нам не будет преград!

— Остановитесь, глупцы! — их пытается «образумить» враг. — Вам не совладать с теми, кто сражается во имя богов!

— Господин Данте, скоро мой батальон из четырнадцатого корпуса «Вермиллионовая слеза» подойдёт ко дворцу. Нам нужна ваша поддержка! — услышал в ухе капитан и вознёс меч перед собой, обратив пламенную речь к Стражам Шпиля:

— Где-то сам Бог, где-то мы вершим волю его! Где во тьме творится и скрывает зло! В мире идолов и лжепророков! Демонам глядя в глаза, принимаем бой![9]

— Со мной мой крест и меч! — единым голосом ответили серебряные войны и бросились в атаку.

Серебро сошлось с чернотой, трезубцы с алебардами, перначи русских с мечами греков. Данте бросился на первого врага и со всей силы нанёс колющий удар. Меч не пробил доспеха, но изрядно его погнул, и враг схватившись за грудь, цепляясь за воздух упал на землю, постанывая. Вторым ударом он вогнал острие прямо в шею врагу и пробился через крепления брони, но только самым острием. Тут же возле него пронёсся луч энергии и оставил дыру в панцире гвардейца, заставив его со скулежом упасть на землю. Капитан уклоняясь от ударов заметил, как и трезубцами грозные ратники обходят защиту «Стражей», прокалывая из экзоскелеты и заставляя электронику плавиться и коротить от потоков электричества, пущенных с оружия.

Враг позади щедро одаривает «Стражей» залпами десятков орудий, не давая сконцентрироваться на битве, отвлекая и мешая подобно надоедливой мошке. Лязг клинков смешался с грохотом орудий.

Данте ощутил боль в груди, когда чей-то молот ударил его в панцирь, и капитан не выдержал такого натиска. Спиной он почувствовал неровность раздробленного асфальта и краем глаза приметил, как молот уже занесён над его головой.

«Вот он и конец» — подумал капитан, смиренно ожидая упокоения и момента, когда он сможет встретиться с женой, но выверенный огонь по глазам гвардейца не дал этому свершиться. Линзы лопнули, и воин с диким криком попятился назад, а Данте увидел своих спасителей — отряд воинов в малиновой броне и тяжёлыми карабинами, которые громоподобные залпами возвестили о своём прибытии. Но сильнее всего выделяется фигура ковыляющего мужчины, в красном грязном и изодранном балахоне, капюшоне, и опирающегося на длинный энергетический мушкет, как на посох.

— Вот и наши пожаловали! — кто-то радостно закричал и бросился крушить врага.

— Наступаем! — скомандовал глава венецианцев.

Перначи трёх русских «Дружинников», брошенных в самый ад словно бумагу изминают защиту мятежной элиты и калечат их самих, алебарды разбивают оружие и листы покрытия. Жестокая схватка близиться к своему кровавому завершению и Данте видит, что тел павшего «Серебра» практически не видно, оно не просвечивает из-за количества канувших в лету нечестивцев.

Венецианцы рассредоточились веером, занимая позиции между руинами построек или взбираясь на кучи обломков и открывая оттуда подавляющий огонь по оставшимся обычным воинам из орденов.

Вскоре, всякое сопротивление было подавлено, и враг бежал с поля боя, скрываясь на площадках перед стенами дворца, Данте и выжившие воины встретились с теми, кто пришёл им на подмогу.

— Андронник, — прохрипел Данте. — Где вы были раньше?

— Почему ты отказался нас ждать? — тут же раздались слова возмущения, а металлический палец уставился на нагрудник брони капитана. — Из-за твоего безрассудного поведения две роты десанта, которые шли за тобой, были окружены. Мы им помогали.

— Я… я…

— Данте, ради кого? — устало спросил киборг. — Её ты уже не вернёшь… какой путь твой? Ты думал, что творишь ангельское действие, но оказался хуже врага человеческого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«— Истинно так говорит твой друг», — снова вился голос, царапающий ум капитана, но он отмахнулся от него, загнал куда поглубже в дебри подсознания, преодолевая нестерпимую жажду крови, явившуюся после битвы. — его руки трясутся, рот полон слюны и ярость бурлящим котлом кипит в душе.

Данте оглянулся на тот путь, который он проделал, когда они расстались с Андронником, ибо киберарий отправился на уничтожение вражеских систем противовоздушной обороны. С северной части города он прорезал себе путь через легионы тех, кто посмел вставать на его пути. Ополченцы и солдаты, орденские бывшие братья и роботы — он не щадил никого. Весь путь его стал символом огня, душевной раны, из которой проистекла истинная ярость, безумие и гнев. Он стыдливо понял и опустил голову, что в своём сумасшествии не только стал похож на демонов против которых сражался, но и погубил безрассудством нескольких боевых братьев, не желая ожидать поддержки с тыла и слепо бросаясь в бой. Он печально осознал, смотря вдаль разрушенного города, что поступил не лучше своих братьев-предателей, поддавшись мимолётному желанию.

— Каюсь, — выдавил Данте, смиряя ком, подступивший к горлу и ощущая, как его всего изнутри выворачивая, но сделав усилие над собой он тихо начал говорить. — Я потом с этим разберусь на трибунале, а теперь нам нужно поставить точку в этом конфликте. Там на площадках всё ещё множество тех, кто раньше с нами проливал кровь. Бывшие братья…

— Понимаю. У меня для тебя плохая новость — наши заняли порты Кьятона, но туда пробиваются подразделения врага. Если они перехватят батареи, то корабли не смогут нам оказать поддержку.

Данте ощутил, как его грудь наполняется тяжестью и становится не продохнуть от злобы. Если они прорвуться к городку и займут его, то штурм дворца пройдёт ещё тяжелее и кровавее. Он только хотел обратить к Андроннику гневную тираду, но был остановлен им же:

— Я направил туда людей. Да и… попросил через десантников, чтобы туда высадили мой эскадрон.

— Аметист-1, наши тактические штурмовики через пять минут зайдут на цель. Коринф свободен от ПВО? — раздалось из рации Данте.

— Андронник?

— Да, мои боевые единицы при помощи десантных подразделений Рейха смогли подавить вражеские средства ПВО у коринфского перешейка.

— Да, Свет-2-4, мы готовы для нанесения удара.

Данте только хотел пойти посмотреть на то, как авиация скинет смертоносный ливень на головы врагов, как что-то запищало в его устройстве, и он даже не смог сделать шагу, все устройства остановились, техника ему не повинуется.

— Что за…

— В блоке питания нет энергии, — сказал один из «Стражей» и обратил на капитана осудительную речь. — Если бы вы так не прыгали, а были более спокойны, то заряда хватило бы подольше, а так…

— Помогите тогда мне его снять.

Пока с Данте снимали высокотехничную броню, группа штурмовиков устремилась к ним, заходя на фоне светлеющего запада. Немногочленная противовоздушная оборона не дремала и воздух понеслись множественные ленты очередей и раздалась канонада снарядов, но самолёты преодолели этот барьер и сбросили бомбы. Всё захлестнуло ярко-рыжее обжигающее море — рвы и мешки с песком, километры колючей проволоки оплавились и почернели; в единую линию окопов проникли струи золотисто-ярких язычков, настолько жарких, что пехота в них стала пеплом. Только немногочисленные, порушенные ударами артиллерии бункера остались изнутри в порядке. Но вот всё остальное, целые массивы строений, — передовые штабы, серебристые ангары, наполненные военной техникой, командные пункты — всё это пожрал жадный океан испепеляющего жара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока всё это происходило, с Данте сняли костюм и дали ему в руки длинную штурмовую винтовку ордена Палачей, надели бронежилет и бросили в бой. Впервые за долгое время битвы бойцы видят его чистое лицо и взгляд изумрудных глаз, в котором горит невыносимая печаль. Он, сохраняя молчание повёл за собой сводный отряд, обступая тела.