Потерянная заря - Наталия И. Новохатская

по прозвищу Кира поименовала подругу «куклой Глорией», отыграв фамилию Славич, но в контексте вышло не очень комплиментарно. По всей видимости, для адресатки «кукла» стала внове, и она справилась с неловкостью, взяв обидное прозвище в качестве логина. Логичненько, как сказала бы молодежь, а также похвальненько, следует взять на вооружение.

В дальнейшем продвижении в направлении Цюрихского аэроузла вложения из письма директора Ванды напрочь выпали из памяти. Я сосредоточилась на информации и попыталась вызнать у сопровождающего кузена, с какой радости мои арендаторы получают приветы от обновленных владельцев, не рановато ли станет. Бедняга Сергей виновато мялся и оправдывался предрождественской спешкой. Пытался объяснить довольно неловко, что в банке хотели покончить дела завершившимся годом, поэтому…

Далее по ходу предотлетной суеты я сжалилась над близким родичем, и мы строили планы, как в конце января Мика приедет поступать в школу, а мы с Мишей будем его сопровождать. Потом заедем к тетушке Марте (нашей), потому как старушка стала быстро сдавать, до 90-ста может не дотянуть.

И только в салоне бизнес-класса, спохватившись, что не позаботилась о дорожном чтении, я обратилась к спрятанному вложению, намеренно забывая, что в планшете имеется литература на любой вкус. Наверное, я хотела отвлечь себя от сложных мыслей о предстоящем скором свидании с героями собственного романа почти десятилетней давности. Как они вызвались из пределов забвения и перебрались в реальность, для меня отчасти осталось загадкой. Жила себе без этих забот и – как снег на голову! И очень, даже слишком скоро предстояло обоих узреть во плоти, а зачем мне это? Так и осталось вне разумения. Но вышло вроде как само собой. Хотя, следует признать честно, что легко могла воздержаться, но не пожелала, не хватило чистоты помыслов и строгости к себе.

Новая рукопись от куклы Глории подошла к недоумениям как нельзя лучше, хотя бы в плане отвлечения. В любом случае, роман вырисовывался покруче, безусловно и бесспорно. Хотя… У меня в событиях десятилетней давности тоже попадались под ногами неопознанные мертвецы и всплывали таинственные незнакомцы, но проходили по краю действия, лично меня не слишком пугая и не очень затрагивая. И я соединила обе всплывшие темы в надежде пришпилить давнюю историю к возобновленным играм.

После двукратного прочтения (времени в полете хватило бы на четыре кратности), пришлось убедиться, что условно-шахматный этюд, разыгранный ранее, уплыл от меня в минус. Потому что нашлась достойная соперница по загадочным играм, это приходилось признать volens nolens. Вольно или невольно, желая того либо нет, авторша не дала ответа на скрытые вопросы, зато поставила в ряд парочку следующих.

Выяснилось, что она приезжала в Москву спустя десяток лет не просто так, а для рождения ребенка, той самой девочки с куклой, о которой загадочно писал бедняга Сергей Скотников. И скрывалась ото всех, разве что кроме матери. Потом вновь приезжала, теперь с дочкой и вместе они ездили на иномарке, ведомой загадочным персонажем, которого мы с Валькой именовали «индеем с кукушкой». И надо понимать, что в первый приезд этот самый «индей» также имел место, искал Сергея Скотникова, его запомнил доктор Кабитаска и рассказал между делом. Не может ли быть, что назначенный героем Александр Коваленков отвалился по дороге, а сокровищным камнем вместе с Ольгой занимался «индей»? Интересно каким образом, хотела бы я знать, но отнюдь не хотела вертеть пальцем в небе, поэтому остановила себя на полдороге.

«В мутных стеклах иллюминаторов», как было пропето мастером слова и музыки, проплывала непроглядная ночь, в полупустом салоне бизнес-класса редкие пассажиры спали или смотрели кино на выставленных экранах, одна я маялась с тускнеющим экраном планшета, пытаясь связать полученные сведения со своими прежними соображениями и ничуть в том не преуспевая.

Особенно задевал финальный фрагмент с участием Гриши Амиса. Понятное дело, что Ольга не могла подозревать, что получательница опознает романтического принца, и на самом деле никогда бы она (то бишь я) не смогла, не будучи смолоду в театральной тусовке. И не случись нам с Виталиком Акимовым сочинять версификации по дороге на спектакль, где нашелся романтический Гриша. И эпизод запал в память заодно с нехитрыми виршами. (Кстати, это было единственным плюсом в мою пользу после прочтения мемуарных бель-летров от неизвестной Ольги. В районе 10-1 не в мою пользу.)

Представлялось, что сочинительница пожелала подтвердить реальность эпизода, приведенного покойником, а именно наличие девочки с куклой в роскошной машине. Или хотела запутать читательницу до полного умопомрачения. Но зачем стараться? Или, скажем, Ольге пришло в голову, что некая Катя (более или менее близкая семейству) станет помогать Марте Федоровне с наследством охотнее, если её заинтересуют или заинтригуют? В литературной форме… Думалось в ночи над морями и океанами.

Или, может статься, вышло проще и понятнее в человеческом плане. Ольга получила из моих рук историю о себе, картинка ей не понравилась, стало неловко и неприятно задним числом. В мемуаре девушка играла неприглядную роль неудачницы, далее жертвы роковых обстоятельств и чужого безразличия – кому это может понравиться?

В ответ она прислала свою версию, скорее всего, достаточно правдивую, где «жизнь со второй попытки» оказалась удачнее. Если по первому разу ей достались «обноски» от подружки (прошу прощения за просторечие) и незавидная судьба «жертвы аборта» (еще раз прошу меня простить), то в исправленной версии 2.0 Ольга выбирала сама. В результате получила завидное романтическое воспоминание и девочку с куклой на фоне материального процветания.

И действительно ведь, черт меня побери совсем! Будучи знакома фрагментарно с остальными героями повести я должна была срочно признать, что в дальнейшей жизни им достались сожаления о содеянном и неприглядные тайны. В жизненном соревновании с отрывом лидировала Ольга, хотя тайн имела больше. Один Гриша Амис чего стоит – это мне по театральной пресыщенности было не очень интересно.

Тем не менее, для подавляющей части женского человечества роман с красавцем актером не во сне, а наяву случается лишь в мечтаниях. Притом, не её отвергли, а она не захотела брачного продолжения. И он потом жалел всю жизнь – застрелиться будет мало! Это если по-простому… Другая девочка-книгочейка сформулировала мысль изящнее:

«На заре в декабре было счастье,

Длилось миг.

Настоящее первое счастье,

Не из книг…»

Это Марина Ивановна Цветаева, на минуточку… А в повести об Олечке, (приношу извинения за плагиат с вывертом) счастье длилось дольше – надо думать, до весны.

Таким образом я примирила себя с неудачей литературно-розыскного предприятия, сняла воображаемую шляпу в честь виртуальной противницы и легко