Несомненная реальность - Евгений Лотош

— Нет, — качнул головой Олег. — И даже не уверен, что хочу, не знаю, как Оксана. Давайте начистоту, товарищ Антон. Я пришел сюда просто из любопытства. Я давно хотел встретиться с кем-то, кто лично участвует во всем… — Он сделал широкий жест рукой. — В борьбе против самодержавия, я имею в виду. Революционеры… ну и так далее. С Василием я столкнулся совершенно случайно, но за случай решил ухватиться. Возможно, мы пообщаемся сегодня вечером, а потом разойдемся и никогда более не увидимся. Наверняка ваша халупа – просто наемная квартира, так что вы в любой момент можете перенести собрания куда угодно, а Москва – город большой.

— Верно мыслите, товарищ, — согласился бас из дальнего угла. — А еще мы приглушили свет, чтобы вы не могли толком разглядеть наши лица. И имена наши, как вы догадываетесь, вымышлены. Так что если вы собирались доносить на нас, занятие безнадежно. Но что-то мне подсказывает: вы – человек неглупый и сюда явились отнюдь не с целью понадежнее сдать нас полиции.

— Насчет последнего вы правы, — согласился Олег, ничуть не покривив душой. — Повторюсь, сейчас нам с Оксаной просто любопытно послушать настоящих революционеров.

— Простите за нескромный вопрос, — вмешался третий присутствующий, кажется, «товарищ Валерий», — но хотелось бы сразу прояснить, кем вы с мадемуазель Оксаной друг другу приходитесь.

— Она моя се…

— Я его подруга и любовница, — фыркнув, перебила его девушка. — Только он все пытается мою… хм, репутацию беречь.

— А, понятно, — товарищ Владимир понимающе кивнул, почти неразборчиво в полумраке. — Что же, деликатность делает ему честь. Значит, ханжество по отношению к вопросам пола вы отвергаете. Позвольте осведомиться, вы верующие?

— Вряд ли, — Олег слегка усмехнулся. — Я немного интересуюсь религиозными вопросами, просто для саморазвития, но вряд ли верующий. И Оксана – тоже.

— Еще лучше, — одобрил бас («товарищ Михаил»?) — Знаете, товарищ Олег, вы ведь практически наш человек. Отвергаете лживость государственной религии и соответствующих институтов брака, интересуетесь реальным положением дел в политике и экономике и даже стремитесь увидеть живого революционера, — он хохотнул. — Однако я должен вас несколько разочаровать. Хотя мы и принадлежим к нелегальной партии, мы не являемся революционерами. Мы относимся к фракции так называемых меньшевиков, как окрестили нас после недавнего съезда. Мы осознаем необходимость реформ, улучшающих положение рабочего класса и крестьянства, но не думаем, что существующий строй следует разрушать насильственно. Так что революцию мы делать не собираемся, в чем и расходимся с нашими более радикально настроенными товарищами. Вы, простите, кто по роду занятий?

— Я… — Олег растерялся. Не сообщать же им про Охранное отделение? — Ну, я что-то вроде инженера. У Гакенталя проект двигаю, еще кое-что по мелочам.

— То есть положение рабочего класса более-менее себе представляете. А мадам Оксана?

— Мадам Оксана, — хмыкнула девушка, — занимается тунеядством. Пока, во всяком случае. Мы, видите ли, недавно в Москве, и я еще не нашла себе занятия. И потом, я болела.

— Понятно. Ну, дело мы вам подберем, если появится желание. Да, если появится…

— Погоди, товарищ Михаил, — перебил его «товарищ Валерий», — давай по порядку. Может, мы сегодня разговариваем в первый и в последний раз в жизни. Давайте, товарищи, мы кратко введем вас в курс дела. Изложим, так сказать, нашу платформу и посмотрим, насколько она вас привлекает. Товарищу Василию тоже полезно послушать, он совсем недавно к нам присоединился. Согласны?

— Я готова! — решительно заявила Оксана, устраиваясь поудобнее на шатающемся колченогом стуле. — Валяйте… товарищи, мы вас слушаем.

Пятнадцать минут спустя Олег задумчиво прокашлялся.

— Простите, можно перебить?

— Э… да, что такое?

— Видите ли, ссылки на авторов тридцатилетней давности – очень интересно, но как-то чересчур абстрактно. Тем более, когда вы излагаете довольно банальные общие места. Я совершенно согласен, что пролетариат должен иметь больше прав, получать достойную зар… жалование, ну, и все такое. Ваше общество… — он осекся, выругав себя за оговорку. — Да, современное общество далеко от идеала, и его, безусловно, следует реформировать. Вопрос в первую очередь в том, каким образом. Силой? Революцию вы вроде бы отвергаете. А как?

— Значит, вы с нами согласны? — удивленно переспросил «товарищ Владимир». — Ну-ну… похвально. Разрешите осведомиться, вы ранее уже интересовались предметом?

— Я много чем интересовался, — отмахнулся Олег. — И кое к чему в ваших словах мог бы и придраться. Но сейчас меня в первую очередь волнуют ваши методы. Понимаете, если вы из тех, кто намеревается силой уничтожить существующий строй, нам определенно не по пути. Я человек мирный, стрелять ни в кого не собираюсь, да и глупость это несуразная. Вон, Василий свидетель – пальнул какой-то дурак в казака на митинге, и пожалуйста – несколько трупов. Причем отнюдь не казачьих.

— Василий? — товарищ Антон резко повернулся к детине. — Почему нам об убитых ничего не рассказал?

— Так я ж не знал, что надо… — промямлил тот. — Я ж думал, что так и положено…

— Ну вот еще! — строго проговорил товарищ Антон. — Ты прекрасно осведомлен, что мы стрельбы не одобряем. Ай-яй, как нехорошо, а! Надо обязательно поговорить с товарищами…

— Толку с ними разговаривать! — зло выплюнул товарищ Михаил. — Ты же сам знаешь, им чем больше крови, тем лучше. «Умрешь недаром, дело прочно…». Наверняка тот дурак с их наущения и стрельнул.

— Надо ли понимать, господа, что вы не одобряете подобных действий своих радикальных… коллег? — осведомился Олег, подергивая себя за ухо.

— Верно мыслите, товарищ, — сухо ответил товарищ Михаил. — Как я уже упоминал, мы принадлежим к умеренной фракции Российской социал-демократической партии. Мы за низвержение самодержавия, но отнюдь не силой оружия. Я бы дал вам почитать брошюру товарища Мартова, но сейчас ее у меня нет. Если кратко, то мы за серьезные реформы существующего строя и против самодержавия. Однако мы не разделяем оптимизма… хм, «большевиков», полагающих, что пролетариат уже политически созрел, чтобы взять всю власть в свои руки. Рабочие в массе совершенно неграмотны во всех смыслах, у них отсутствует понятие о коллективе, о братстве трудящихся. Сейчас необходимо объединяться с буржуазией, которая также находится в весьма угнетенном положении, и вместе с ней добиваться новых прав и свобод. Необходимы государственные выборные органы, широкое представительство в них всех слоев населения, включая пролетариат…