Аркадий Бухов - Аркадий Сергеевич Бухов

а ему, Некрасову, в «Современник» принес — губы кривит и смотрит волком.

— Опоздали! — говорит.

— Позвольте, Николай Алексеевич, где же опоздал: прием до двенадцати, а сейчас девять.

— Нет, — говорит, — лет на тридцать опоздали. До вас. — говорит, — Гоголь эту тему использовал.

— Позвольте, — говорю, — что же на всех плагиаторов внимание обращать! Моя тема!

Даже не ответил. Хлопнул дверью и куда-то побежал. Наверное, к женщинам либо в клуб. Так ни за что ни про что человека обидел. А у меня к тому времени уже четыре книги по льноведению были. Тяжелый был человек. Черствый и пустой.

***

В 1934 году состоялся 1-й съезд писателей.

Главным автором пародийного издания, посвященного этому событию, был Аркадий Бухов (в соавторстве с Валентином Катаевым и Львом Никулиным)

ВНЕШНОСТЬ ПИСАТЕЛЯ

Ничто хе играет такой решающей рели в литературной судьбе писателя» как его внешность, т. е., так сказать, форма, которая определяет содержание и удельный вес в обществе.

Попытки выработать стандарт единой внешности для всех писательских единиц неизменно кончались крахом. Да и не мудрено! Сама природа создала люден почти непохожими друг на друга, и, хотя все писатели являются членами одной и той же монолитной организации, тем не менее внешность их весьма разнообразна.

Поясним на наглядном примере.

Писатель Иван Евдокимов и критик В. Катанян. В то время как первый является типичным представителем былинного эпоса васнецовского склада (И. Евдокимов), — другого (В. Катанян) мы бы охотно сравнили с лукавым и утонченным вельможей эпохи Псаметиха XXXVII (XV в. до рапповской эры).　

*

Таких примеров можно подобрать достаточное количество, но время наше истекает, я мы перейдем непосредственно к деталям «внешности, рекомендуемым нами различным категориям мастеров художественного слова.　

А именно:

Прическа. Не приходится доказывать, что волосы являются наиболее существенной и эффектной частью головы — этого комбината образного мышления мастера литературы. Касаясь волос, перейдем непосредственно к лысине.

Надо ударить по рукам тех, которые рассматривают лысину как явление, позорящее мастера пера. Наоборот, достаточно назвать имена Авербаха, Вольтера, В. Киршона и В. Шкловского, чтобы понять полную несостоятельность этого обывательского мнения.

Пышная шевелюра, являясь полной противоположностью лысины, тем хе менее несет те же социальные функции, что и последняя. Шевелюра украшает мыслительный аппарат работника пера. Семидесятые годы, эпоха вождения в народ и упадка помещичьего землевладения, оставили нам незабываемые образцы пышной шевелюры (Рудин). Проделав длительную эволюцию, пышная шевелюра завоевала себе прочное место у работников аппарата писательских организации и среди комендантов писательских домов отдыха. Требуя поквартальных расходов на мытье, пышная шевелюра может быть легко заменена небольшой непритязательной бородкой (А. Эфрос) или трубкой (Н. Тихонов).

Баки. Частое и неожиданное изменение внешности отрицательно отзывается на репутации писателя (Н. Адуев и И Молчанов). И наоборот. Регулярное пользование баками может сослужить хорошую службу начинающему писателю. При их сравнительной дошевизне баки удачно гармонируют с клетчатыми брюками типа «гольф» (см. Одежда). Они придают писателю вид, незаменимый для популярного очеркиста.

Одежда. «По одежке протягивай ножки».

«По платью встречают, по уму провожают».

«Триста одежек и все без застежек».

Все это нами почерпнуто из труда одного из самых оригинальных мастеров стиля (Е. Габрилович. См. его книгу «Седла, звезды, цвел, приобрел, надеван»)[7].

а) Толстовка — архаическая форма прозодежды, введенная литорганизацней «Кузница». В настоящее время хождения не имеет и заменяется свободной кавказской рубашкой со множеством пуговиц и накладным наборным поясом (М. Шолохов, А. Фадеев, В. Ставский).

б) Брюки, пиджак. Являясь самым распространенным видом одежды среди гражданского населения, пиджак и брюки, к сожалению, не могут служить отличительным признаком мастера пера, и надо обладать особым изысканным стилем, уменьем держать себя в обществе, чтобы выделяться и в этой непритязательной одежде (В. Лидин).

в) Гимнастерки, галифе, сапоги. В писательской среде эта форма одежды является результатом удачно заключенных договоров с соответствующими гражданскими организациями. Упомянутые договора различаются по роду оружия, которое наиболее по душе писателю. Люди, не поддающиеся морской болезни на реках Волге, Неглинке, Клязьме и их притоках, предпочитают изящную форму Наркомвода, которая в сочетании с теплыми валенками достигает почти арктического эффекта (Сельвинский). Формы пожарных и вагоновожатых городского транспорта в умелых руках производят не менее сильный эффект (А. Виноградов).

г) Головные уборы, автомобили, сигары, мундштуки, палки и собаки — по вкусу потребителя. Все эти детали внешности мастера пера должны строго соответствовать его стилевым установкам.

Эти краткие сведения являются предварительными, без которых, однако, ни одна культурная печатающаяся единица не может рассчитывать на успех среди писательских организаций. Как-то прогуливаясь по берегу Луары, великий философ Жан-Жак Руссо обронил фразу: «Лицо — зеркало души» (перевод А. Рад-левой), на что сопровождавший его в отдалении Всеволод Вишневский («Большое гнездо») промолвил: «Рубай, братишка!»

Эта немногословная беседа мудрецов двух эпох должна служить путеводной звездой тем молодым дарованиям, которые совершенствуют свою наружность равно как и внутренние ресурсы.

ТВОРЧЕСТВО

С одной внешностью не проживешь. Помимо внешности для нужд творчества требуется также целый ряд немаловажных социально-бытовых факторов, а именно: квартира, отопление (паровое или паро-водяное), освещение, морские купанья, загородная дача, творческие командировки и сытная здоровая пища.

«Как стать писателем?» — спрашивает иногда себя организованный член профсоюза и не получает ответа.

Можно ли представить более тягостное и неопределенное положение чем человека, который сидит один в «моей комнате, лицом к лицу с чистым листом бумаги?

Что делать? С чего начать? О чем писать? Чем, наконец, кончить? С этими мучительными вопросами едва ли может справиться мастер пера в одиночку. «Ум хорошо, а два лучше», — говорит древняя русская пословица (см. русские пословицы, сказки-указки, шутки-прибаутки, опечатки и скороговорки Бабьегородской плотины. Изд. «Академии»), И правильно она говорит. Поэтому к творчеству рациональнее всего приступать сообща, артельно.

Первичный вид творческой артели есть об’едииение двоих (Ромул и Рем, Лапин и Хацревии, Кирилл и Мефодий, Ильф и Петров, Брокгауз и Эфрон, Новиков и Прибой). К сожалению, эта форма не дает возможности выделить столь необходимый в каждом производстве треугольник.

Идя дальше по этому пути, мы можем порекомендовать писательское соединение в бригады, а также повзводно, пополуротно и эскадронно. Не исключена возможность образования еще более крупных писательских трестов, комбинатов, картелей и даже концернов.

В хорошо