Две стороны стекла - Александра Турлякова

с ним, пап? Он жив? — Блин! Я не сдержался! Я обратился к нему машинально, я не хотел, само у меня вырвалось. — Как он? Скажи… — Я нахмурился, понимая, что всё равно, хоть двадцать вопросов сейчас задай, всё равно толку ноль. Я назвал его «папой», и он это слышал. Я, как ни хотел себе в этом признаться, всё равно видел в нём своего отца, нравится мне это или нет.

— Да нормально с ним всё, живой он… Только… — он хотел ещё что-то добавить, но осёкся и отбросил ложечку от себя по столешнице.

— Что? Что случилось?

Он не хотел говорить, выпрямился за столом и как-то отстранился от него. Я видел, как ладони его на ребре столешницы медленно стиснулись в кулаки. На них не было привычных взгляду колец, в этот мир он пришёл без этого, подстригся и привёл себя в подобающий вид. Может, он их в ломбарде заложил? Где-то же он взял наши рубли, чтобы купить себе приличные шмотки?

— Что с Вирагом, пап? — Сейчас я намеренно обратился к нему так, я хотел услышать ответ, я хотел знать, что с моим братом.

— Его в свидетели забрали!

Я обомлел от такого ответа. Нет, я морально был готов к чему угодно, ну, раненый, если жив остался, может, покалечили, я же помнил его правую руку, она плетью висела… Но свидетели?! Нет!

— Как?! Почему? Как это могло получиться?

Отец вздохнул и помолчал, я наблюдал за ним и видел, как медленно, раз за разом он стучит стиснутым кулаком по ребру столешницы.

Ему больно! Ему тяжело говорить об этом!

Я уже не мог стоять, я прошёл и сел за стол напротив отца, потянулся к нему навстречу, сокращая расстояние, а потом шепнул тревожно:

— Что случилось? Почему? Пап?

И он заговорил негромко, рассказывая мне:

— После нашей победы… мы же королевские войска разбили. Ты же помнишь того графа Одвина? — Я согласно кивнул, не сводя прямого взгляда с лица отца. — Это же почти что оскорбление для короны, плевок в лицо королю… Он бы мне такого никогда не простил… А потом этот праздник… Праздник Рождения Света… Король внёс в списки наш род. А Верховный Луч вытянул его на жеребьёвке. Вираг теперь представлен свету…

— Нет! — я громко перебил отца. — А как же Элек? — Я вспомнил о своём младшем брате, самом младшем брате моём. — Ведь нельзя! Вираг как-то говорил, что так не принято… из одной семьи двоих не забирают. Это неправильно! Так не должно быть! Они не должны были!

— Я подавал жалобу королю, я к нему на приём даже сумел попасть… лично разговаривал.

— И что? Это же ошибка! Что король сказал?

Отец помолчал немного, снова глядел мимо меня, куда-то мне за спину. Но я ждал ответа.

— Ему бы пришлось признать свою ошибку публично. Он на это не пойдёт. Он так и сказал: «Один сын из семьи — это не правило, это просто традиция… Так получилось, ведь бывают же из правил исключения…» Вот и всё! Вот, что он мне сказал…

Я задумался. Нет! Как же так! Отец всегда был против свидетелей, он и так уже отдал им младшего сына.

— И ты отдал его? — мрачно спросил я.

Отец перебросил на меня взгляд тёмных глаз, чуть прищурил их решительно и ответил:

— Они прислали в Лоранд большой вооружённый отряд Синих лучей, я никогда не видел их столько…

Я согласно кивнул несколько раз и думал долго над всем этим. Это явно не случайность, это не может быть просто ошибкой. Я почему-то вспомнил, как отец говорил о семье графа Сандора Нандорского. Чисто гипотетически. Убить в бою его старшего сына, а младшего, Патрика, отдать в свидетели, и род прервётся… Тогда он думал таким образом подорвать могущество графа Сандора — своего противника, а вышло, что таким образом король прерывает его род, мой род, род моего отца. Чтобы головы не поднимал, чтобы вызов короне не смел бросать, чтобы герцога Рикарда не поддерживал!

— Это всё — подстава! Это удар по всей семье! — бросил я, повысив голос. — Чтобы род уничтожить!

— Я всегда знал, что ты очень догадливый… — прошептал мне отец, а я спросил его прямо в лоб:

— Если бы я не ушёл, ты бы меня им отдал? Ведь так?

Он молчал на мой вопрос, хотя я и так знал на него ответ, я же «догадливый»… Всё так и было бы. Он сохранил бы Вирага как наследника любыми средствами, а я попал бы в свидетели. Как там говорится? Меня представили бы свету? Да?

Мы долго молчали. Отец снова смотрел мимо меня, да и мне не хотелось смотреть в его лицо. Вирагу лет девятнадцать, это приличный возраст для ученика. Неужели они берут даже таких взрослых парней? Куда? Это дурдом какой-то!

— Через десять лет ему уже будет под тридцать… — заговорил я первым, и отец кивнул, отвечая мне:

— Ну да, в таком возрасте ему светит пост простого Отца Света в каком-нибудь замке или в селе…

— И вернуть его нельзя?

— Они не отдают своих. Никогда такого не было.

— А Агнес? Что с ней?

— Вышла замуж…

Я согласно кивнул. Да, она этого сильно не хотела, она была очень-очень против. И что, смирилась? Или отец угодил ей таки с женихом?

Я вздохнул. Да, события в том мире сложились не очень здорово, да что там, совсем всё хреново. Я перевёл взгляд на лицо отца и видел в нём какие-то неуловимые черты, то, чего раньше не замечал. Что это? Тоска? Обречённость? Разочарование?

— А ты? — спросил вдруг я его. — Ты же ещё не стар, найди себе невесту, родите наследников…

Он усмехнулся на мои слова и передёрнул плечами. Я подумал, он не ответит, как всегда это делал, или будет долго молчать.

— Я в опале… Ни одна порядочная семья за меня свою дочь не отдаст… Да и не хочу я больше…

— Не хочешь? Жениться не хочешь?

Он усмехнулся громко вместо