Изнанка - Ян Войк

Оставалось ещё обработать обе руки. Правая была разбита о гравий, когда Иван отбирал у него пистолет, а левую он сам себе располосовал, спасая дочь. И если ссадины на правой руки уже подсохли и не кровоточили, достаточно было протереть их перекисью и йодом, то левую нужно было перевязать. Провозившись несколько минут, Андрей кое-как сумел обмотать ладонь бинтом, но завязать узелок на запястье не получалось даже зубами. Сашка сочувственно смотрела на его неловкие манипуляции, однако помочь ничем не могла. В конце концов, к нему подсел Поводырь. Милавин попытался было отстраниться, но Иван вцепился ему в руку и подтянул к себе.

– Не дури, – бросил он, ловко работая пальцами. – Мы в одной лодке. И ты мне нужен не меньше чем я тебе.

– Тебе нужен не я, тебе нужна Сашка.

– А она теперь без тебя не сможет. У вас одна кровь на двоих, – Иван затянул узелок и поднялся на ноги.

Милавин по привычке хотел уже сказать «Спасибо», но в последний момент сдержался.

– Ладно, если готов, давай двигаться. А то скоро уже темнеть начнёт.

Они пошли дальше по Миклухо-Маклая. Впереди трусила пара волков-разведчиков, за ними – метрах в десяти-пятнадцати – Иван и Морошка, мирно беседующие, словно на прогулке. Рядом с Невестой неторопливо вышагивал особенно крупный волчара с угольно-чёрной шерстью лишь кое-где тронутой рыжими разводами, тот самый, который едва не откусил Милавину голову. «Это их вожак», – вспомнил Андрей.

Сам Милавин с дочкой шли бы последними, если б не кружащие вокруг остальные волки. Лохматые хищники то исчезали в близлежащих дворах и подъездах, то перебегали улицу, то мчались куда-то вперёд, опережая даже разведчиков, но двое или даже трое постоянно плелись в хвосте, следя за тем, чтобы никто из людей не отставал.

Сашка шла рядом с отцом, так близко, как будто он держал её за руку. Девочка время от времени поднимала голову и смотрела на него снизу вверх, было видно, что она хочет о чём-то спросить. Но Андрей сейчас не мог с ней разговаривать, для него было невыносимо даже просто смотреть на неё. Поэтому он шагал, глядя прямо перед собой, и бездумно слушал болтовню Морошки да короткие рубленые ответы Ивана.

– Ну что, Ванюш, как тебе Хароновское корыто?

– Ты и об этом знаешь? Следила за нами?

– Ну что ты? – она хрипло рассмеялась. – Так… подглядывала, одним глазком.

– И не вмешивалась.

– Да вот ещё?! Была нужда! С теми же людоедами ты и сам прекрасно справился. А если бы не сдюжил, то грош тебе цена. И кому ты такой, нужен… С Кукловодом из-за вас цапаться мне было совсем не с руки… А уж лезть вслед за дураками под землю – так и вовсе самоубийство. До сих пор не пойму, как вам оттуда воротиться удалось?

– Случайно. Что же ты сейчас-то влезла?

– Ну, по моему разумению, будет глупо, если тебя, всего такого замечательно, убьёт твой же турист. Разве нет?

На это Поводырь промолчал.

– Ты мне лучше скажи, чего это ты отказался, когда он тебе в лоб предложил расплатиться со мной за Макса? Что это за новость такая: «Я ей не доверяю»? Разве я тебя хоть раз обманывала? Обидеть хочешь?

Впрочем, голос Морошки звучал совсем не обиженно, напротив, весело и даже насмешливо. Иван же снова отмолчался.

– За двумя зайцами решил погнаться. И туриста своего вернуть, и сына спасти. Зря ты это затеял. Я ведь тебе сразу сказала: только я смогу воротить Макса обратно. Даже разъяснила, что тебе для этого надобно делать. А ты всё юлишь, всё стараешься выше головы прыгнуть. И кому же из нас нельзя доверять?

Андрей не вслушивался в разговор и очень быстро потерял нить рассуждений, снова соскользнув в бездну собственных мыслей. Воспоминания о случившемся, без всяких преувеличений, рвали сердце на части, одновременно обдавая холодом изнутри. Но в десятки раз больнее было осознавать, что он, Андрей, легко мог не допустить случившегося. И для этого не надо было сворачивать горы или осушать моря, достаточно было всего несколько раз щёлкнуть компьютерной мышью перед тем, как отправляться на Изнанку.

Виновата ли Ольга в том, что произошло? Да, конечно. Ведь ей надо было всего лишь немного подождать, а даже если сил ждать не осталось, всё равно, она не имела права поступать так с их – общей! – дочерью. Виноват ли Иван? Несомненно. Это он решил тащить Сашку на нижний план вместо того, чтобы вернуть домой. Однако если копнуть глубже, если задуматься с чего всё началось, то больше всех виноват сам Милавин. Потому что, сдавая дела перед отпуском, не поставил у себя на компьютере в офисной программе соответствующую галочку напротив графы: «Отгрузка без предоплаты». Разве это сложно? Первым щелчком выбрать нужное название в списке фирм-клиентов, чтобы высветилось контекстное меню. Вторым – выбрать пункт «Склад». А в открывшемся окне склада щёлкнуть мышкой в третий раз и разрешить эту проклятую отгрузку. Всё! Ничего сложного.

Три щелчка мышью и две человеческие жизни спасены. Хотя почему две? Для него теперь тоже нет никакого смысла… Нужно только вернуться обратно и похоронить их, а дальше… Дальше ничего не будет. Всё честно. Три щелчка – три жизни. Полнейшая гармония…

К тому времени как начало темнеть, они уже свернули с Миклухо-Маклая на Севастопольский проспект, и впереди бесформенным пятном обозначился огромный лесопарк. Проспект нырял в него, теряясь в сумраке среди деревьев. Иван решил искать место для ночлега.

Они расположились в трёхкомнатной квартире на втором этаже панельной высотки, окна которой выходили на Севастопольский. Обставлена квартира была неброско, никакой показной роскоши вроде резной мебели или хрустальных люстр, зато вполне уютно. Обследовав помещение, Иван сказал занимать гостиную как самую просторную из комнат. Здесь поверх нейтрально зелёного ковра стоял мебельный гарнитур из дивана и пары кресел со светло-коричневой обивкой. Окно и балконную дверь прикрывали светлые тюлевые шторы, сквозь которые просвечивали силуэты каких-то разлапистых комнатных растений, что плотно выстроились на подоконнике в цветочных горшках. Всю дальнюю стену перекрывал огромный шкаф, под завязку набитый книгами, он оставлял совсем мало места для небольшого телевизора и ДВД-плеера, сиротливо притулившихся на тумбочке в уголке. Кто бы здесь не жил, но он или, скорее, она любила цветы и книги гораздо больше телесериалов и даже голливудских блокбастеров.

Газовую плитку и баллоны к ней Поводырь оставил в оружейке у Кукловода, эта часть снаряжения никак не помещалась в маленький походный ранец. Поэтому сейчас Иван, нисколько не смущаясь, с помощью сапёрной лопатки пустил на дрова пару стульев и небольшой комод из прихожей. Потом он сходил на кухню, принёс оттуда здоровенный эмалированный таз и табуретку со стальными ножками. Табуретка заняла место возле балкона, только почему-то поставил её Поводырь вверх ногами.

– Зачем это? – спросил его Сашкин призрак. Милавин и сам удивлённо следил за действиями напарника, но вопросов задавать не стал.

– Ну, мы же не хотим спалить всю квартиру, – откликнулся Иван, водружая эмалированный таз между ножек табуретки, он повис, что называется, в распор. Перед тем, как разжечь костёр в этом очаге, Поводырь отдёрнул штору и приоткрыл балконную дверь.

– А это, чтобы мы тут не задохнулись от дыма, – тут же объяснил он девочке, не дожидаясь новых вопросов.

Когда в импровизированном очаге разгорелся огонь, Иван вскрыл одну из последних оставшихся у них консервных банок, это оказалась гречневая каша с мясом, и поставил её греться. Пока готовился ужин, он расстелил на диване плащ-палатку, а затем выложил поверх неё в ряд – «Калашников», ПМ и Винторез. Иван покопался в ворохе постельного белья, которое выбросил из комода, и выудил оттуда чистую простыню. Её он тоже бросил на диван, судя по всему, после ужина Поводырь планировал заняться чисткой оружия.

Когда каша подогрелась, он аккуратно снял её с огня и кивнул Милавину.

– Налетай!

– Не хочу, – Андрей покачал головой.

– Андрюха, я же тебе говорил. Тут есть надо обязательно, а то…

– Да пошёл ты!

Иван оборвал фразу на полуслове, смерил напарника взглядом и коротко кивнул.

– Ладно.

Он взялся за еду в одиночестве. Милавин же встал с кресла, на котором сидел всё это время, и направился к двери в соседнюю комнату.

– Ты куда?

– Спать, – бросил Андрей, не оглядываясь.

– Ложись здесь. Нечего разбредаться по всей квартире. Андрей!

Милавин даже не подумал оглянуться или остановиться, уже войдя в комнату, он услышал голос Морошки.

– Да бог с ним! Пусть идёт. Кто-нибудь из ребят за ним присмотрит.

За окнами уже окончательно стемнело, и Милавин оказался бы в кромешной темноте, если б не отсветы костра, что проникали сюда через открытую дверь. Андрей щёлкнул фонариком и огляделся. Спальня значительно уступала гостиной по просторности, но и здесь нашлось место для книжных полок и цветов на окне, а также встроенному в стену гардеробу с зеркальной дверью, просторной двуспальной кровати, паре стульев и прикроватной тумбочке, плотно заставленной какими-то флакончиками и баночками. Милавин сел на кровать, бездумно осветил фонарём всё, что стояло на тумбочке. Жидкость для снятия лака, духи, капли в нос, роликовый дезодорант и так далее. Всё-таки здесь хозяйничала женщина.