Градский рядом - Алексей Петров

«Однажды мне позвонил неизвестный мне композитор Глеб Май и сказал, что он написал на мои стихи композицию в стиле рок, черновую запись которой он хотел бы мне проиграть, — писал Е. Евтушенко. — Честно говоря, я несколько насторожился, а может быть, даже и поморщился.

У меня были и прежде случаи, когда некоторые мои стихи перекладывали на нечто рокообразное, но, как правило, произвольно корёжили не только сам текст, но и смысл. […] Хотя у меня нет никакой предвзятости ни к какому стилевому направлению, иногда приходилось видеть, что наши некоторые исполнители рок–музыки обращают внимание гораздо больше на телодвижения или на голосовые модуляции, чем на исполняемые под музыку стихи.

[…] Но когда Глеб Май проиграл мне магнитофонную запись, я был поражён, несмотря на то, что запись была весьма далека от совершенства. Прежде всего меня приятно поразило то, что сама композиция была составлена по всем законам напряжённой психологической драматургии. Были взяты стихи разных лет, посвящённые любви, и хотя у меня самого они не соединялись в одно целое, благодаря тонкому пониманию смысла стихов, все они, часто очень умно и тактично сокращённые именно для этой музыкальной пьесы, сложились воедино.

Получилась исповедальная история любви, которую мы иногда теряем из–за нашей собственной небрежности, невольно превращаясь в предателей собственных целомудренных высоких чувств. Композиция без какой–либо ненужной скучной дидактики подводила к мысли о необходимости такого же бережного отношения к любви, как к ребёнку, которого надо учить ходить.

[…] Возможно, в этой композиции есть свои просчёты, но одно для меня несомненно — своей работой Глеб Май доказывает широкие перспективные возможности соединения поэзии с музыкой в стиле рок».

18

24 мая 2003 года в Москве выступал Пол Маккартни. Недели за две до концерта я понял, что не пойду на Красную площадь. Билеты на «приличные места» стоили очень дорого. Было заранее известно, что сцену для музыканта установят возле собора Василия Блаженного. Значит, «приличные места» — это где–то между Спасской башней и мавзолеем. Но даже за билеты в «стоячем партере» (в районе Исторического музея) нужно было заплатить как минимум долларов шестьдесят. Прямо скажем, не бог весть какие деньги для тех, кто всю жизнь мечтал увидеть Пола Маккартни. Но что можно разглядеть из «стоячего партера»? Оттуда до сцены — метров двести. «Ну к чёрту, — решил я, — не пойду».

За час до концерта что–то заставило меня всё же подняться с дивана и поехать на Красную площадь. Вместе со мной засобиралась и моя тринадцатилетняя дочь.

— Напрасно на что–то надеешься, — сказал я ей. — Мы вряд ли попадём на этот концерт.

— А ты зачем едешь?

— Хочется посмотреть на это столпотворение. Тоже, должно быть, яркое зрелище…

— А что, будет столпотворение?

— Обязательно! Это же… — в первый момент я даже не нашёл точного определения, — это Пол Маккартни! Сорок лет ждали его концерт у нас в стране! Но я уверен, что сегодня нас не пустят дальше памятника маршалу Жукову. Хотя… — тут я задумался, — и оттуда видно собор Василия Блаженного…

Но я ошибся. Нас не пустили дальше Охотного Ряда. Манежная площадь была оцеплена военными и милицией. Я без энтузиазма щёлкнул пару раз затвором фотоаппарата, направив объектив на толпу, жмущуюся к железным барьерам ограждения. Потом мы пошли вдоль Охотного Ряда в сторону «Детского мира». Я уже ни на что не надеялся. Несколько раз поинтересовавшись ценой билета у спекулянтов, я больше не обращал на этих людей внимания. Но где–то возле магазина «Арбат–престиж» моя дочь подошла к неприметной даме, стоявшей у стены дома, о чём–то с ней поговорила несколько секунд и вернулась:

— Папа, она предлагает за пятьсот.

— За пятьсот… чего?

— Рублей.

— Ерунда! Ты не поняла. Наверно, долларов.

— Да нет же, она сказала, что за пятьсот рублей.

— Но ведь это… это дурдом! Билеты стоят в три раза дороже.

— Убедись сам.

Я подошёл к женщине и понял, что моя дочь права: «спекулянтка» предлагала нам билеты в «стоячий партер» за треть цены. Вот такой бизнес по–русски.

Как ни странно, у меня в кармане нашлась именно та сумма, которую просила эта женщина. (Я ведь не надеялся попасть на Красную площадь!). Но до последней минуты, пока мы не прошли все кордоны конной и пешей милиции, я не верил, что билеты настоящие. И только на Красной площади понял, что случилось чудо: кто–то поднял меня с дивана за час до концерта, дал мне в спутницы мою дочь и вывел нас на женщину, которая неизвестно по каким причинам продавала билеты на концерт Маккартни за бесценок. Это похоже на сказку про цветик–семицветик или про волшебную палочку, на холяву доставшуюся Незнайке. Только я ничего доброго для этой загадочной дамы, продавшей нам билеты, не сделал…

Через несколько дней я буквально за одну ночь написал большой рассказ ««Yesterday» над Спасской башней» и вскоре опубликовал его в Интернете. О чём этот рассказ, описывать здесь не буду: его легко отыскать в Сети и прочитать. Важно другое: вскоре я стал находить свой рассказ на неизвестных мне сайтах. В Интернете это случается сплошь и рядом, я уже говорил об этом. Написанную мной пьесу, например, я обнаружил в виртуальной библиотеке провинциального народного театра. О том, что они хотят опубликовать мою пьесу, меня в известность не поставили. Но, думается мне, ничего необычного в этом нет: Интернет — большая свалка текстов и другой информации, свободно доступной любому, «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё»… Удивило же меня то, что ссылка «Информация об авторе», которую я обнаружил возле свой пьесы, привела меня к такой таинственной фразе: «Данных об А. Петрове нет». «Ищут пожарные, ищет милиция»… но данных нет. Видимо, мою рукопись этот театр обнаружил во время раскопок Трои или в гробнице Тутанхамона…

Свой рассказ о московском концерте Маккартни я нашёл на сайте «Mike99's Reg» (понятия не имею, что это такое). Материал был озаглавлен так: «Концерт Маккартни в Москве — лучшие моменты жизни… (наши люди пишут)». Фамилия автора (и даже имя с отчеством) были указаны, поэтому я, разумеется, не в обиде. Раз уж текст попал в Интернет, значит принадлежит всем и каждому. «Гуртове — чортове», как говорят у меня на родине. Точный перевод этой фразы дать затрудняюсь. Ну, допустим, «То, что общее, то дурное».

Кажется, на этом сайте (а может быть, на каком–то другом, где тоже обратили внимание на ««Yesterday» над Спасской башней») рассказ был проиллюстрирован снимком: Александр Градский и Андрей Макаревич на фоне кремлёвской стены. Они тоже были там в тот вечер.

«Градский по–прежнему где–то рядом», — подумал я, когда увидел этот снимок.

19

В те дни, когда я искал новую работу, Андрей Горбатов предложил мне билеты на «юбилейный» концерт Александра Градского: по случаю своего 55-летия певец собирался выступить в концертном зале «Россия».

Я отправил Горбатову электронное письмо: «Мне бы хотелось, конечно, побывать не этом концерте, но билеты, небось, будут дорогими, а я сегодня безработный. Куда мне сейчас ходить по концертам?..» «Хорошо, достану недорогие», — ответил Андрей. «У кого достанешь?» «У Саши». «У какого Саши?» «У Градского». «Как? Каким образом?» «Иногда заезжаю к нему по делам».

Есть же такие люди: заезжают к Градскому по делам…

Вскоре я получил новое письмо от Горбатова: «Градский нашёл для тебя недорогие билеты. Заезжай ко мне на проспект Вернадского. Меня, скорей всего, не будет. Возьмёшь у моей жены Ирины».

«Ну, то, что эти билеты именно для меня, это вряд ли, — подумал я. — Что ему, Градскому, за дело до меня? Он наверняка не знает о моём существовании. Но ведь есть же у них, наверно, какие–нибудь билеты по льготным ценам — для своих сотрудников, например».

На проспекте Вернадского чёрт ногу сломит. Вроде бы всё просто: есть точный адрес — иди и найдёшь нужный дом. Но оказалось, что «проспект Вернадского» — это гектары территории не только вдоль улицы, но и далеко в глубине дворов. Сложно даже определить, где чётная сторона улицы, а где нечётная, потому что если стоишь у входа в метро, то таблички на доме, который почему–то построен в двухстах метрах от проспекта, не видно совершенно. Чтобы сориентироваться, пришлось сделать несколько марш–бросков сначала в одну сторону, а потом в другую. Долго мне не могли помочь и встреченные прохожие. В подобных случаях мне всегда не везёт: обращаюсь к абсолютно некомпетентным людям. «А что там, в том доме?» — всякий раз спрашивали они. Не объяснять же им, что это всего лишь жилой дом и там живёт администратор Градского. Я искал дом Горбатова около часа. Ирина, жена Андрея, отдала мне конвертик с двумя билетами, а на конверте было написано: «А. Петрову».