Сто две водородные бомбы - Томас Диш

Он стоял на пороге входной двери, ухватившись рукою за косяк. В процессе допроса Чарли он прикончил бутылку бурбона. За его спиной маячили два человека из Службы Безопасности Армии.

— Вы пойдете с нами, мой маленький Чарли, — приказал он со всем авторитетом сержант-инструктора, который ему удалось собрать в нынешнем состоянии. — Вам предстоит поведать высокопоставленным особам длинную и запутанную историю.

Чарли поднялся с кровати, но тетушка Виктория удержала его за руку.

— Этот мальчик не выйдет отсюда, пока не предъявит удовлетворительного объяснения той сцене, свидетельницей которой я была.

Сбитый с толку Грист сдержанно икнул.

— Я застала его в данной комнате… в постели… обнимающим мою племянницу.

— Вам повезло, что вы видели только это.

Грист схватил Чарли за другую руку и попытался вырвать его у пожилой женщины. Она держала мальчика крепко.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что они женаты. Муж и жена. Чарли сам признался.

Чарли почувствовал, как пальцы тетушки Виктории с силой впиваются в его бицепс. Стало больно.

— У вас все в порядке с головой? — спросила она сержанта совершенно спокойным голосом.

— Абсолютно. По их виду не скажешь, но эти детишки такие же взрослые, как и мы с вами. И они телепаты! Можете себе представить, какое это оружие в умелых руках? А теперь отпустите его! Нас ждут в штаб-квартире Службы Безопасности в Пентагоне. Все здание находится под контролем армии, и еще до завтрашнего утра ваша племянница окажется в карцере рядом со своим возлюбленным.

— Тетя… тетя…

Линда настойчиво тянула за ночную рубашку тетушки Виктории.

— Не сейчас, милая.

Она не знала, как защитить мальчика, хотя бы до утра. Ей всегда казалось, что в Гристе есть что-то ненормальное.

— Тетя, это тот человек, который научил нас обниматься, — солгала Линда, наставив на Гриста обвиняющий палец.

Сержант захохотал.

— Ну, хватит! — воскликнул он.

Но мочки его ушей покраснели, а двое охранников отступили на шаг.

— Он научил нас всем поцелуям больших… и сказал, что мы теперь тоже большие. Он нас обманул, тетушка Виктория?

Когда требовалось, Линда умела произвести впечатление, что ей намного меньше десяти лет. Чарли с трудом удерживался от улыбки.

Тетушка Виктория опустилась на колени перед Чарли. Она повернула правой рукой его голову к себе, и они встретились взглядами. У нее были такие же глаза, как у Линды, и впервые она показалась Чарли симпатичной.

— Чарли, я знаю, что вы не станете врать. Вы только что продемонстрировали это. Линда говорит правду? Этот человек действительно учил вас таким вещам?

Чарли, неспособный солгать, открыл рот, но воля Линды перехватила ответ. И когда он заговорил, это были уже не его слова. Это Линда произнесла его ртом:

— Да, тетя.

Тетушка Виктория была тронута, услышав, как мальчик назвал ее «тетей». В конце концов она приняла его в свое сердце. И если у него дурные манеры, то в этом не его вина.

Она решительно поднялась.

— Господа, — сказала она, обращаясь к двум людям из Службы Безопасности Армии, сопровождавшим Гриста. — Я требую, чтобы вы арестовали этого человека по обвинению в совращении малолетних. Показания исходят от детей, но и его объяснения совершенно несуразны.

Грист гневно повернулся к стражам.

— Вы должны арестовать того, за кем я вас привел сюда, — заревел он в пьяном бешенстве.

Затем, ткнув пальцем в Чарли, приказал:

— Схватить его!

В этот самый момент Чарльз Форрестел сел на пол гостиничной комнаты и расплакался.

— Господа, — заявила тетушка Виктория категорично, — если вы немедленно не приступите к аресту этого пьяного чудовища и не уведете его отсюда, я приложу все усилия к тому, чтобы армейские приюты были закрыты еще до конца месяца. И лично вам выдвину обвинения в преступном сговоре с этим негодяем.

Без дальнейших колебаний два человека надели на Гриста наручники и выволокли его из номера.

Тетушка Виктория снова опустилась на колени рядом с Чарли и подняла ему голову.

— Все кончено, все кончено, — сказала она успокаивающе. — Это был всего лишь плохой сон. Но теперь он в прошлом. Ты переедешь к нам и пойдешь в приличную школу. Ты можешь стать братом Линде.

Все, включая генералов, ненавидели невойну. Она обходилась чрезмерно дорого и ничего не приносила взамен: ситуация совершенно абсурдная. Однако почти все взрослые чересчур глубоко укоренились в системе, порожденной самой невойной, чтобы придумать, как из нее выбраться. Это точное определение взрослости: состояние неспособности отыскать выход.

Дети же, наоборот, легко находили решение: будет совершенно достаточно, если люди перестанут воевать друг с другом и выпускать оружие. Те, что производят пушки, вполне могут посвятить себя другой, более полезной деятельности.

Но это все пацифистские концепции, а из взрослых очень редко кто (не считая оригиналов преклонного возраста, таких, например, как тетушка Виктория) располагал необходимым временем, терпением и свободой действия, чтобы быть пацифистом.

Что касается детей, то проблема состояла в другом. Они имели достаточно времени и не боялись потерять место. Требовалось одно: начать всеобщий Крестовый поход детей, другими словами, найти того, кто способен их повести.

При достойных руководителях, похоже, ничто не сможет стать помехой подобному миролюбивому движению. Под предводительством соответствующих вождей, дети могли завладеть миром.

— Тетя Виктория?

— Да, Чарли?

— Если люди творят какое-то зло и никто об этом не говорит, или не осознает, что должен делать я?

Тетушка Виктория никогда об этом еще не думала.

— Ты должен не подражать, а попытаться помешать им творить зло.

— Тетя Виктория, а война — это зло?

— Война всегда — зло.

Всю оставшуюся часть обратной дороги домой дети были тихими и мудрыми, как святые на иконах.

Примечания

1

Да здравствует Победа! (лат.) — Прим. перев. (Ошибка переводчика: Ave — по-латыни «радуйся», в данном контексте означает «Привет, прощай». — Прим. верстальщика).

2

конца века (франц.) — Прим. перев.

3

Имеется в виду считалка «Десять негритят» — в оригинале «Ten Little Indians». — Прим. верстальщика.