ЛИК СМЕРЧА. Сага выжженных прерий - Роберт Говард

— Верно, — ответил Джонни. — Но я мечу выше. Мое честолюбие не знает границ. Оно зовет меня к звездам. Точнее — к одной такой симпатичной звездочке. Я собираюсь дать Джексону бой на выборах шерифа, о чем ему хорошо известно. Поэтому он спит и видит, как бы подорвать мою репутацию. А теперь судьба предоставила ему шанс, и он тут же сдал мне джокера. Уж лучше бы меня мул лягнул!

Биксби перебросил мне письмо.

— Ты только взгляни! — сказал он. — Это приказ из конторы шерифа. Я должен немедленно поехать и собрать налоги в Смоуквилле. А ведь ему известно, что я так плох, что даже не могу усидеть в седле. Если я не соберу налоги, этот подлец обернет это против меня во время предвыборной кампании. Он обвинит меня в мошенничестве и мздоимстве! Правда, негодяй и так меня в них обвиняет, да только пока ничего не может доказать. Но если я не внесу чертовы налоги в казну округа, тогда все! Тогда я — конченый человек!

— Какое тебе дело до налогов, раз ты все равно вот-вот помрешь от своей ужасной подагры большого пальца? — спросил я.

— Да, эта болезнь убивает быстро, — согласился Биксби. — Но все-таки она косит не всех подряд. Может, я еще сумею выкарабкаться. А сбор налогов — мой долг. Я ведь, как-никак, доверенное лицо!

— Почему бы тебе тогда не послать кого-нибудь вместо себя? — недоуменно спросил я.

— Я никому здесь не доверяю, — горестно сказал Джонни. — Боюсь, эти подлецы обведут меня вокруг пальца и продадут Джексону со всеми потрохами. Они просто присвоят денежки себе, как пить дать, а потом заявят, что их прикарманил я! Подожди! — вдруг воскликнул Биксби, ткнув пальцем в мою сторону. — А почему бы эти налоги не собрать тебе? Ведь ты — единственный человек в Сан-Хосе, которому я и впрямь могу доверять!

— Я не верю в налоги, — ответил я. — Мы на Медвежьем Ручье отродясь не платили никаких налогов и впредь не собираемся этого делать.

— Да уж, — сказал Джонни. — Вы там сами в состоянии о себе позаботиться. Ведь вы никаким боком не зависите от правительства. Сами обеспечиваете себя жратвой, питьем, барахлом… Даже виски и порох делаете сами. Причем, судя по вкусу пойла, которое мне однажды довелось хлебнуть, что для него, что для пороха рецепт у вас один. Но здесь-то все не так! Здесь людям приходится платить налоги. Правда, они не спешат с этим делом, пока кто-нибудь не приедет и не соберет с них проклятые деньги. Но черт меня побери, Брек, это совсем нетрудно! Просто поезжай в Смоуквилль, он всего в десяти милях к западу отсюда, собери там эти чертовы налоги и возвращайся с наличными!

— И не подумаю! — прорычал я. — Мой дед расколошматил англичанишек у Королевской Горы как раз за то, что они хотели поиметь с нас ихние сволочные налоги! Платить налоги — самое дрянное занятие для честных людей, а уж собирать — тем более!

— Но послушай, Брекенридж, — заныл Биксби. — Людям все равно приходится платить налоги, а кому-то приходится их собирать. Если я этого не сделаю, я — конченый человек, а кроме тебя, мне некому довериться. Вспомни наши старые деньки в Неваде! Вспомни, как мы с тобой, спина к спине, отбивались от людей шерифа в Жеваном Ухе!..

— Ты врешь! — ответил я, припомнив тот случай. — Ты тогда смылся, и мне пришлось разделываться с теми пустоголовыми олухами одному!

— Как ты можешь вспоминать старые обиды в такое время, Брекенридж? — жалобно заскулил Биксби. — Когда я совсем один лежу тут, при последнем издыхании? Со слезами на глазах прошу: собери для меня эти чертовы налоги!

— Ладно, — проворчал я. — Хрен с тобой. Соберу, только кончай ныть. А сколько собирать-то?

— Вот здорово! — радостно закричал Биксби и сразу перестал стонать. — Давно бы так! Я назначаю тебя главным сборщиком налогов по всей южной части округа Чисом. Теперь ты большая шишка! По-моему, по доллару с носа каждого взрослого, будь то мужчина или женщина, выйдет примерно как раз. А если тебе попадется кто-нибудь побогаче, сдери с него за это еще несколько баксов. Езжай в Смоуквилль прямо сегодня. Думаю, за пару дней управишься. А когда вернешься, можешь сразу ехать дальше, к себе домой, если, конечно, останешься в живы… о черт! Я имел в виду, если не поднимется песчаная буря или еще что-нибудь. Будет лучше, если ты отправишься прямо сейчас!

Эх!

Вскоре я уже выезжал из Сан-Хосе верхом на Капитане Кидде, горестно размышляя о том, что коли мои родичи на Медвежьем Ручье когда-нибудь прознают, что я пал так низко, чтобы собирать налоги, они до конца своих дней со стыда не смогут глаз от земли оторвать. Я прекрасно помнил, как они поступили с тем единственным сборщиком налогов, который рискнул побывать у нас на Гумбольте. После того случая население штата засыпало губернатора письмами, требуя послать на Медвежий Ручей войска. Он бы, конечно, послал, но тогда у него в подчинении и пяти тысяч солдат не имелось, а даже такому дураку, как он, было ясно, что этого маловато.

Не успел я отъехать от города, как мне навстречу попался фургон, доверху набитый каким-то домашним скарбом. На козлах покуривал глиняную трубку старик. Рядом, тоже с трубкой в зубах, восседала его жена. Оба выглядели так, будто весь белый свет им не мил.

Я натянул поводья, поехал рядом и спросил:

— Вы живете в округе Чисом?

— Жили, — ответил старик, вытащив трубку изо рта. — Но больше не живем. — И снова стиснул трубку зубами.

— Отлично, — сказал я. — Я сборщик налогов. Не думаю, чтобы, покидая округ навсегда, вы совсем ничего не остались должны правительству.

В ответ старик язвительно расхохотался.

— А как же! — сказал он. — Должны. И останемся должны! Я пока еще не спятил настолько, чтобы выкладывать наличные за сомнительную привилегию быть подстреленным, как кролик. Верно, я уезжаю. А все остальное мне до фени. Но я ни разу не скажу своим мулам «тпру», пока не окажусь так далеко от Чисома, что не смогу расслышать вопли местных ослов. Как четырехногих, так и двуногих. Даже если им вдруг вздумается зареветь всем сразу!

Пожилая женщина, все это время смотревшая на меня с какой-то непонятной болезненной гримасой, вдруг заговорила:

— Бедный мальчик! Сборщик налогов! Твою мать! Какой позор! А ведь уже такой большой!

— Точно! — фыркнул старик. — Он такой большой, что эти придурки не промажут по нему, даже если очень захотят! Н-ну, м-мертвые! — И он изо всех сил вытянул мулов вожжами по костлявым спинам.

Фургон загромыхал по ухабистой дороге.

Какие иногда попадаются странные люди, подумал я. Может, они бывшие пастухи-овцеводы? Или еще какие психи? Я тронул коня и, миновав сильно пересеченную местность, выехал на широкую полосу ровных солончаков. Тут мне повстречался какой-то обветренный, морщинистый старый хрыч верхом на кошмарной кляче. Он приподнял свой здоровенный винчестер так, что его закопченное артиллерийское дуло оказалось в точности на уровне моего пуза, и спросил: