Мэррилэнд: выбор королевы (СИ) - Красовская Марианна

— Как меня?

— Как тебя. И я не побрезгую таким методом, дорогая, как ты уже поняла. И в спорах, которых у нас будет немало, уж поверь, буду использовать. раз уж у меня есть такая возможность.

— Дурак, — ласково сказала Андреа, отбирая у него бинт и быстро перевязывая рану. — Посмотри, сколько крови. Оно того стоило?

— Да. Даже твой поцелуй стоит любой раны.

Андреа вдруг зарделась. Странное дело: ее обманули, подчинили, наверное, даже унизили. А она испытывает только удовольствие. Наверное, потому, что знает — Рене никогда не взял бы ее силой. Он продемонстрировал свои возможности сейчас, заранее. Предупредил о том, какие методы будет использовать против нее. Довольно таки подло, но… Черт возьми, это было великолепно! Феерически! Чистый восторг!

Она всегда была чувственна и жадна до удовольствий, но такого даже представить себе не могла. Тело пело, ныло и трепетало.

Ей говорили, что многие женщины не умеют наслаждаться сексом. Некоторые и вовсе ненавидят физическую близость. Кому-то больно, кому-то противно, а кто-то просто терпит. А у нее с Рене — единение тел и душ.

— Скажи, а на других женщинах ты испытывал свою магию? — пронзила ее неприятная мысль.

— Нет. Зачем мне это? Они и так соглашались на все мои желания. Да и ты не особо сопротивлялась.

— Скотина.

— Да, и ты теперь об этом знаешь, — Рене поймал ее руки и заглянул в глаза: — Андреа, никогда меня не идеализируй. Я могу быть сущим подонком, злобным и жестоким. Во мне это есть. И я в гневе или ревности буду использовать магию против тебя. Скорее всего, потом я об этом пожалею, но будет поздно. Теперь ты знаешь, на что я способен. Скажи, ты все еще готова стать моей женой?

— Да, — уверенно ответила она. — Я тоже не сахарочек, милый. Поверь, я тоже в гневе страшна. Могу наговорить такого, о чем буду горько жалеть. Если меня понесло, я разрешаю тебе использовать эту магию. И вообще… Ой, ладно. Просто заткни меня любым способом.

— Заткну, — по-мальчишески ухмыльнулся он. — С превеликим удовольствием.

Андреа блаженно вздохнула, опуская голову ему на колени. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось есть, спать и заниматься любовью, словом, отдаться природным инстинктам, чего она не позволяла себе ни разу в жизни.

— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросила она у Рене. — Честное слово, мне очень сейчас это нужно.

— Разумеется, есть. Но немного, тебе вредно.

Она вдруг ощутила себя совершенно обессиленной. Столько лет Андреа не позволяла себе расслабиться, сдаться, опустить руки. Все сама, сама, да еще с непослушным болезненным ребенком на руках. И ладно бы ее ребенком, так ведь племянницей! Потребовалось немало времени и душевных сил, чтобы принять девочку и полюбить. Были дни, когда женщина горько жалела о том, что просто не дала Астории умереть. Насколько было бы проще жить! А потом ничего, привыкла, научилась жить одним днем, верить в то, что однажды она вернется домой и находить в этом смысл жизни. Книги, верховая езда, стрельба из лука, фехтование, спортзал три раза в неделю — Андреа делала все, чтобы быть уверенной в себе. И никакого отпуска. Знала, что расслабляться нельзя. Всегда начеку, собранная, готовая вернуться домой.

А здесь был Ренгар, который мог взять часть ее забот на себя. Не мальчишка, что провел десятилетие за решеткой, не слабая хрупкая девушка, а взрослый опытный мужчина, сообщник, который знал, что делает.

Неделя. Она дала себе неделю на ту жизнь, которой никогда не знала. Просто жить, не думая ни о чем. Просто наслаждаться вкусной едой, зеленой травой и бесконечным небом. Купаться голой в реке, валяться на земле вдвоем, смеясь, вместе охотиться. Много разговаривать.

Она рассказывала про чудеса другого мира, а он — чем живет Мэррилэнд. Лучшего экономического консультанта и придумать нельзя. Ренгар знал все о налогах, о торговле, об обороте зерна, о ближайших наместниках, о деревнях и городах. Знал, какие товары идут на экспорт, а что закупается в Барсе и Патре. Андреа успешно совмещала очень приятное с очень полезным.

Жаль только, что покой их был недолгим. Даже неделя не успела закончится, когда в лагерь влетел юноша на коне с криком:

— Рене, корабли Барсы идут по реке!

К счастью, и Ренгар, и Андреа были одеты, но даже если б было не так, до стеснения ли?

— Ты же сказал, что отпустил людей, — недовольно бросила Андреа, бросаясь в палатку за своим оружием.

— Ну да. Только не сказал, куда. Большинство ждет сигнала в ближних деревнях. Как видишь, все не зря.

— Что в голове у Дэймона?

— Очевидно, он неплохой стратег. Мэррилэнд беззащитен как никогда. Он может его взять с легкостью.

— Мы будем сопротивляться.

— Мы будем врать и изворачиваться, куколка. И давить на родственные чувства. И подложим под Дэймона Асторию, если он того пожелает.

— Ты говоришь о моей племяннице.

— О ней самой. Она прехорошенькая. И блондинка. И вообще… Дэймон не мог на нее не клюнуть. Последний раз мне докладывали, что они спят вместе. У них любовь-любовь.

— Почему ты об этом мне не сказал⁈

— Потому что мне плевать, что там у Дэймона с его любовницей, если рядом — моя будущая жена.

— У Мэррилэнда нет армии. Мы не успеем собрать даже ополчение!

— Я тебе больше скажу, куколка, ополчение тебя не спасет. Многие приграничные деревни без колебаний перейдут под власть Барсы. Так спокойнее и безопаснее.

— Боги! Но я буду биться до последнего!

— Тс-с-с, не забывай — у тебя есть я. Смею надеяться, Дэймон усвоил урок, что со мной шутить нельзя.

Он натянул свой неизменный халат, завязал растрепанные волосы в хвост и кивнул сам себе:

— Надо встречать дорогих гостей. Антуан!

— Я тут, — давешний гонец сунул голову в палатку.

— Сейчас мчишь к нашим, командуешь сбор. Все должны быть готовы, с оружием, в доспехах и верхом. Встречаемся возле деревни Большая Рыбка. Ваше величество, нужно отправить письмо Ольберту, чтобы собирали ополчение. В деревнях вокруг Вороньего замка найдется немало бывших вояк. Даже если не понадобится — это ваша будущая армия.

— Я поняла, — сухо кивнула Андреа, радуясь, что Рене знает, что делать. — Бумагу, перо!

Через четверть часа юноша умчался так же стремительно, как и появился, а Ренгар и Андреа отправились на берег реки. Там, в заливе, у Рене была крошечная яхта с белыми парусами и золотыми буквами на борту.

— «Принцесса»? — удивилась Андреа.

— Угадай, в честь кого.

Почему-то название успокоило ее окончательно. Может быть, он ее не любит. Но она точно ему небезразлична.

Они вышли на воду, направившись вниз по течению — прямо навстречу флоту Барсы.

Андреа почти не волновалась, уверенная, что это безопасно. Барсельцы — великолепные воины. Они не испугаются небольшой яхты и не тронут ее. Сначала все же поговорят.

И все же флотилия длинных узких судов, растянувшаяся до поворота русла, остро напомнивших Андреа картинки с дракарами викингов, изрядно ее напугала. Корабли топорщились веслами и передвигались быстро и красиво.

Их заметили.

На носу переднего корабля показалась массивная фигура в трепешущем алом плаще.

— С дороги, путники! Уйдите к берегу, и мы вас не тронем!

— А поговорить? — зычно ответил Ренгар. — Мне есть, что сказать, князь!

Дэймон поднял руку. Весла замерли.

— Мне тоже есть, что сказать, братец, раз уж ты первый пришел на переговоры!

— Первым был ты, с войском вступив на землю Мэррилэнда.

— Я пока никуда не ступил… Да и что тебе Мэррилэнд, коли ты родился в Барсе?

— Как муж королевы Мэррилэнда я хочу задать тебе тот же вопрос, Дэймон. Что ты хочешь от Мэррилэнда, сын Барсы?

— Я полагаю, такие вопросы нужно обсуждать в другой обстановке. Мы причаливаем.

— Только если поклянетесь, что пришли с миром, — крикнула Андреа. — Иначе первый ваш шаг по моей земле будет считаться объявлением войны.

— А! И ты здесь? Так Рене не врет? В таком случае, на землю сойду я один. Остальные останутся на корабле. Такой вариант тебя устроит… ваше высочество?