Г-н Богатонов, или Провинциал в столице - Михаил Загоскин

Мирославский. Его обирают, обыгрывают, смеются над ним в глаза; а он же говорит, что очень им обязан.

Г-н Богатонов. Прошу покорно, ха, ха, ха! И родятся же такие олухи! Да скажи пожалуйста, где живет этот бедняжка?

Мирославский. Здесь, в Петербурге.

Г-н Богатонов. Здесь? Тьфу, пропасть! я почти весь город знаю, а кажется, будто этакого чудака нигде не видал.

Граф (тихо Мирославскому). Мне, право, его жаль!

Г-н Богатонов. Та, та, та, знаю, знаю! Так точно, это, верно, Промотаев. Да разве ты с ним знаком?

Мирославский. Нет, мой друг, ты ошибаешься!

Г-н Богатонов. Полно, полно, не обманешь; ты описал его точь-в-точь. Это, ваше сиятельство, прежалкий человек! Забрал себе в голову, что может быть в дружбе с знатными; ну, а где ему... человек простой, двух перечесть не умеет; весь свет над ним смеется.

Мирославский. И он один только думает, что нимало не смешон.

Г-н Богатонов. Куда ты! Да еще барится, думает, что он преважная особа; умора, да и только!

Мирославский. Ха, ха, ха! это в самом деле забавно. (К графу.) Граф! мне кажется, и вы смеетесь?

Г-н Богатонов. Да как не смеяться! Посмотрели бы вы на Промотаева: чуть кто не граф, да не князь, так и взглянуть не хочет; а сам-то, ха, ха, ха! что за рожа! Ну, мужик мужиком. Если б вы знали, как его, бедняжку, обманывают! Вот, например: какой-то плут взялся ему выписать из Парижа то самое вино, которое употребляют там при дворе, да и содрал с него рублей по тридцати за бутылку, ну, как вы думаете, ведь никто его не переуверит; хоть ты его зарежь, а стоит в том, что вино прямо с королевского стола. Ха, ха, ха! А вино-то куплено здесь в каком-то погребе.

Граф. Это и смешно и жалко. (Вынимает табакерку.)

Г-н Богатонов. А, кстати! (Вынимает свою табакерку.) Не прикажете ли, ваше сиятельство?

Граф. Французский?

Г-н Богатонов. Французский; да чудо, не табак! (Граф нюхает.) Ну что, батюшка граф, каков?

Граф. Табак порядочный!

Г-н Богатонов. Порядочный! Ха, ха, ха! Да сказать ли вам по секрету: ведь это тот самый табак, который делают в Париже для одной царской фамилии.

Мирославский (в сторону). Это стоит королевского вина!

Граф. Я думаю, вы очень дорого за него платите?

Г-н Богатонов. Таки не дешево. Да у меня уж, батюшка ваше сиятельство, такой обычай: давай все лучшее, а за деньгами не стоим. Вот, например, моя библиотека: всю, батюшка, до книжки выписал из Парижа.

Мирославский. Это что-то новое! Давно ли ты сделался охотником до книг?

Г-н Богатонов. Здесь, брат, поневоле сделаешься! Я месяца с два как завел библиотеку; дорого она мне, проклятая, стоит; и читать-то, правда, я по-французски не умею, да что будешь делать; куда ни загляни, у всякого библиотека. Ведь надобно же что-нибудь в кабинете-то поставить.

Граф. A каких больше у вас книг?

Г-н Богатонов. Каких! да всяка, батюшка ваше сиятельство: есть и большие и маленькие.

Мирославский. Я думаю, племянница твоя любит читать?

Г-н Богатонов. Племянница умирает на книгах. Она вздумала было ставить их по-своему: ученые к ученым, такие к таким...

Граф. То есть племянница ваша хотела их расположить по материям.

Г-н Богатонов. Ан и вышло дурно. А я так взял да подобрал их, крупные к крупным, а мелкие к мелким, так теперь любо-дорого смотреть.

Мирославский. Вот что значит любить порядок!

Г-н Богатонов. Да не прикажете ли, ваше сиятельство, посмотрите сами, прошу покорно.

Граф. Очень хорошо! (Тихо Мирославскому.) Пойдемте смотреть эту несчастную библиотеку.

Все уходят.

Князь и баронесса (выходят из противоположной стороны).

Князь. Куда это Богатонов повел своих гостей? Верно в библиотеку. Он не отстает ни на минуту от этого графа.

Баронесса. Вы беспрестанно говорите о графе. Неужели вы в самом деле заметили...

Князь. Какой забавный вопрос! Мне кажется, нетрудно было приметить, что граф садился всегда подле Лизы, глядел беспрестанно на Лизу, относился поминутно к Лизе и был вежлив только с Лизою.

Баронесса. Это оттого, что она давно уже его знает.

Князь. За столом он говорил с ней вполголоса; она потупила глаза, краснела, бросала на него исподтишка такие стыдливые, робкие взгляды... Не правда ли, и это также оттого, что она с ним давно уже знакома?

Баронесса. Что с вами сделалось, mon cousin? Я не смею верить, — уж не ревнуете ли вы?

Князь. Погодите, дайте мне жениться, и тогда, надеюсь, вы не сделаете мне этого упрека; но теперь, признаюсь вам, я очень был рад, что Богатонова занялась гран-пасиансом, и я могу свободно говорить с вами о моих подозрениях.

Баронесса. Неужели граф Владимилов, этот жалкий чудак, кажется вам опасным соперником?

Князь. Не он, а его четыре тысячи душ! Заметили ли вы, как господин Богатонов за ним ухаживает?

Баронесса. О, что касается до Богатонова, вы можете быть спокойны; бедняжка потерял совершенно голову.

Князь. Кстати! вы ничего мне еще не сказывали о вашем tête-à-tête;{17} делает ли какие-нибудь успехи мой воспитанник?

Баронесса. Неимоверные! Он становится час от часу забавнее.

Князь. Вы говорили о моей женитьбе?

Баронесса. Г-н Богатонов дал мне честное слово нынче же поговорить с своей племянницей и настоятельно требовать ее согласия.

Князь. Как я вам обязан!

Баронесса. Не благодарите меня. Сначала я решилась играть эту комедию для того только, что надеялась помочь вам сделать выгодную партию; но, теперь… О, вы не можете представить, как забавляют меня дурачества этого Богатонова!

Князь. Итак, я могу надеяться...

Баронесса. На покровительство дяди; за это я ручаюсь.

Князь. Какая восхитительная будущность! Я живу открыто, беспрестанные балы, вечера. Жена моя будет принимать гостей; к ней станут приезжать; но настоящею хозяйкою будете вы, кузина: вы станете всем распоряжаться; сделаетесь душою нашего общества!

Баронесса. Которое составится из наших общих знакомых.

Князь. Без сомнения! У нас не будут известны эти скучные монотонные игры, эти бесконечные бостоны, несносные висты;[14]  крепс, макао...

Баронесса. И небольшой фараончик. Вы знаете, князь, как я его люблю.

Князь. Мы заведем домашний театр. Друг ваш, прелестная Оленька, станет играть скромных Агнес.

Баронесса. А вы — страстных любовников.

Князь. И жена моя, сидя между зрителей, будет нам аплодировать. О, это восхитительно!

Баронесса. Мечтатель!

Князь. Не правда ли, я прекрасно расположил будущий образ моей жизни?

Баронесса. Нельзя лучше; теперь остается только подумать о безделице: ну, если Лиза, несмотря на все увещания своего дяди, не согласится выйти за вас замуж?

Князь. Если... Это проклятое если расстраивает мои планы; и сказать вам правду, я имею много причин опасаться этого. Если подозрения мои справедливы, если граф…

Баронесса. От него очень легко избавиться. Я уверю Богатонова, что он должен отказать ему от дому.

Князь. И вы думаете, он вас послушается?

Баронесса. Без сомнения.

Те же и г-жа Богатонова.

Г-жа Богатонова. Вы здесь; а я было вас заискалась. Куда же девались мой муж и граф?

Князь. Они в библиотеке.

Г-жа Богатонова. Ну, матушка баронесса, ведь гран-пасианс-то не вышел.

Баронесса. Не вышел! как досадно; а я было загадала...

Г-жа Богатонова. Что такое?

Баронесса. Скоро ли будет свадьба вашей племянницы.

Г-жа Богатонова. Скоро, скоро! Я еще нынче говорила об этом с Лизонькой.

Князь. Право! поэтому она начинает быть ко мне милостивее.

Г-жа Богатонова. Я думаю, что так. Прежде она только и твердила, что хочет вечно остаться в девках; а теперь говорит уже, что жить с милым человеком гораздо приятнее, чем умереть в одиночестве.

Князь. Но кто же этот милый человек?

Г-жа Богатонова. Да кому же быть, как не вам, батюшка; ведь за нее, кроме вас, никто не сватается.

Те же, г-н Богатонов, Мирославский и граф.