Тайны Звенящих холмов - Андрей Демидов

– Тороп, Ледень, Корогод, Жеребило, Шуй! Живо в лес, разведать округу. След найти! – Он был вне себя от ярости; лицо сделалось пунцовым больше обычного – ноздри раздулись. – Проклятье, хитрые змеи, думают схорониться в чаще!

– Мы их найдём, Стовов! – крикнул Корогод, поднимая коня на дыбы. – Всё козье дерьмо со стёжек не соберёшь, гусям клювы не заткнёшь, а примятой травы до утра не распрямишь!

– Ну, волхи стреблянские, челом бьёте или как? Где сородичи укрылись, говорите мне быстро, где ведун Рагдай с выкормышами своими? – пророкотал Стовов, направляя своего коня на стариков.

Один из волхов, сторонясь ярого натиска, приложив руку к груди, ответил:

– Кто ты таков, что нарушил границы нашего мира и, презрев все обычаи, являешься с мечом в жилища наши, прервав жатву и жизнь? Так знай, лихой человек, что кони твои уже вкусили прикрыш-травы, а люди твои освещены звездой Маняк. Горе тебе!

– Ах ты, пустобрюхий, князя своего не узнаёшь? – Стовов выудил из-за пояса трёххвостую кожаную плеть и что есть силы ударил старика по голове. – Я вам, собачьим детям, такую виру назначу, устанете свои головы отрезать, клянусь Даждьбогом! Не куницей, не белью, головами будете платить!

Упав на одно колено и хватая руками разом вспухшее от удара лицо, волх хрипло крикнул:

– Ты нам не князь, Стовов, мы вольный народ!

– Ах ты, признал меня всё же, сорняк! – Стовов неожиданно и злобно рассмеялся. – Рабское племя! Вольный, значит? Хорошо, когда четыре коня раздерут тебя на части, ты будешь вольным! Эй. Скавыка, приготовь коней. А этих… – Князь указал плетью на двух других волхов. – Укоротить головы!

Скавыка хмыкнул, вытащил меч и начал, примериваясь, поворачивать к старикам своего коня.

– Пусть падёт проклятие на твою голову… Да растерзают когти Матери-Рыси твою душу и тело, и Валдута… – Волхи отбросили бубны и подняли тяжёлые посохи, намереваясь защищаться.

Решма, до этого с любопытством наблюдавший, как дружинники, покрякивая, рубят топорами большой, грубый ткацкий станок под соломенным навесом и увлечённо бьют о стену глиняные горшки, плошки, миски, крынки, услышал отчаянные выкрики волхов и подъехал поближе:

– Стовов, эти длиннобородые люди тебе пригодятся. Их можно поменять на Орю и Рагдая. Если Рагдай, конечно, у стреблян, – сказал он.

– Откуда ты знаешь, что они согласятся? – Глаза Стовова свирепо сощурились. – Неплохо бы! Время и людей сбережём, разрази меня гром!

– Почему думаю – долго тебе объяснять. Не ухватываешь ты такие вещи быстро…

– Что? Чего ухватывать быстро… – Князь тупо уставился в спину медленно отъезжающего Решмы и хмыкнул. – Вот голова же у товарина… Эй, Скавыка! Погоди их рубить!

Скавыка в последний момент, окликнутый князем, едва изменил полёт меча и только сшиб клинком рогатую шапку с головы одного из стреблян.

Она, кувыркаясь и бренча, полетела на крышу кузницы и повисла там, на коньке, взирая на Стовова оскаленной рысиной мордой.

Стовов плюнул и, взглянув поверх тына, увидел над лесом, в направлении Лисьего брода, три жирных чёрных дыма, уходящие столбами в меркнущее вечернее небо:

– Проклятый Оря, успел-таки упредить всех своих сородичей.

– Нашли, нашли! – вдруг раздалось у кузницы.

Несколько мечников там обступили Ацура, выволакивающего из клети кривляющегося стреблянина в одних изодранных портах.

– Кулю, кулю – баба! На, выколи глаза, сын под окошком, свин под лукошком. Пора, что ли? Кто идёт искать? – блаженно заорал стреблянин и, поймав на себе цепкий взгляд обернувшегося Решмы, осёкся.

– Лочко! – удивлённо вскрикнул один из волхов, невзирая на то что ему самому грозила смерть. – Ты почему не ушёл?

Лочко вывернулся от Ацура и начал потешно приплясывать:

– Гуси-лебеди летели, через камушки глядели, либо ворох, либо промах, либо на горе сидели!

Решма изумлённо выкатил глаза, но через мгновение снова овладел собой и нарочито равнодушно отвернулся.

– Претич, сын Малка, не ходил бы ты на гору по колдунов и чародеев, а то Валдута-змей пожрёт, – крикнул Лочко в спину Решмы и вдруг, упав в пыль, начал кататься, трясясь всем телом и ударяясь затылком.

– Брось его, Ацур, – сказал пожилой мечник, стоящий рядом с варягом. – Не видишь, ушибиха у него. Прогневал, видать, он Кумаху. Не тронь, замараешься только сам.

Когда задымил в ямах семенной овёс, наполняя сумерки сладковатым дымом, послышался конский топот и на двор влетел злой и красный от скачки Ледень, без щита, копья, шелома, на взмыленном коне:

– Стребляне! Много! Там! Шуя подстрелили! – Он неопределённо махнул куда-то в лес рукой.

В Дорогобуж, гремя оружием, ворвались следом Тороп, Корогод и Жеребило.

Корогод как стяг держал перед собой шест, с насаженной на него большой носатой головой.

У Торопа через седло свисала темноволосая скулящая баба в длинном, затканном бисером балахоне и лаптях.

– Их там сотни, стреблян… Стовов, князь… Еле ушли от них! – крикнул Корогод, размахивая кистенём, на шипах которого болтались лоскуты чьей-то бурой кожи.

– О Перун Всемогущий, так это ж голова варяга Борна! – задохнулся воздухом Стовов, приглядевшись к трофею Корогода.

– Да, Оря начал было собирать пустые головы дураков, а потом решил раздаривать кому попало, – сказал себе под нос Решма.

Пользуясь тем, что никто на него не смотрел, он приблизился к затихшему Лочко и процедил сквозь зубы:

– Какого лешего ты тут остался? Хочешь всё дело загубить, урод…

– Ставить ворота! Готовьтесь к осаде… Разжигать факелы, все на тын! – загремел Стовов. – Недобитый Оря идёт к нам сам!

Перед тем как ворота были восстановлены, в городище влетел ещё один всадник на низкорослой пегой лошади.

Увернувшись от случайной стрелы, выпущенной ему в лицо, всадник спрыгнул с коня и проворно воткнул у ног свой меч:

– Я Кречун, гонец Водополка Тёмного, князя Предславля и Словенца. К купцу Решме!

– Это что ещё за кикимора такая тут прискакала ко мне? – зло спросил Стовов, оглядывая лоскутную рубаху гонца, в прорезе ворота которой что-то ярко блеснуло.

– Будь добр, Стовов, не злись… Это наши торговые дела, про товары всё… Клянусь венком Ярилы, – негромко, но твёрдо сказал Решма. – Займись пока Орей со стреблянами. А я со своими займусь…

– Чего? – не расслышал князь, оглушённый теперь возбуждёнными криками своих воинов.

– Гуси-лебеди летели, через камушки глядели… – снова затянул Лочко и, пошатываясь, побрёл вдоль тына, у которого редкой цепочкой расположились мечники, уже посылающие в сторону леса стрелу за стрелой.

Там, за тыном, непрерывно гудел рог.

Ответные стрелы с глухим звуком впивались в тын, тыкались в соломенные крыши и землю двора.

Звенели тетивы, ухали, разгибаясь, луки, стрелы прилетали с резким свистом взлохмаченного оперения.

Иногда лес оглашался радостным воем, когда кто-то из мечников Стовова кулём падал вниз, с пробитой шеей или головой.

Иногда раздавался яростный рев, когда стрела находила среди листвы стреблянина.

Солнце уже давно село, последняя полоска зари растворялась в ночном небе, а лунный свет не пробивал лесного мрака, окружившего Дорогобуж.

– Они подбираются ближе! Ничего не видно, только попусту тратим стрелы! – кричали мечники.

– Ладно, Кречун. Хватит про парчу и перец, и прочую местную лабуду… Нас уже никто из этих дикарей не слышит, – сказал Решма, немигающими глазами глядя на гудящее пламя костра. – Давай теперь о деле. Натоот!

– Натоот! После неудачи на реке Вожне мы попытались занять Звенящий холм у Перекольска, что в двух переходах от Полтеска, и нам удалось проникнуть внутрь горы. – Кречун запахнул ворот своего рубища, скрывающего тонкую дорогую кольчугу.

Он вдруг поник под ликующим взглядом Решмы.

– Но там было пусто. Хранилище уже давно залито водой, поросло мхами и плесенью. Ни намёка на топливо… Видимо, сработал механизм «мягкой» самоликвидации…

Лицо Решмы сделалось пунцовым, потом серым, потом белым, обычно презрительные глаза округлились, на лбу выступила испарина.

– Не может этого быть. Ты врёшь! Холм звенел. Сам говорил. Там было топливо! – Он схватил Кречуна за плечи и тряхнул так, что у того клацнули зубы.

– Да, звенел, клянусь Натоотваалем, но пусто! – Кречун вдруг разъярился и, стряхнув руки Решмы, сильно толкнул того в грудь. – Прекрати, ягд! Я тебе не варвар… Я составил схему хранилища, тебе перешлют. Судя по всему, резерв топлива находился не так далеко от входа и особо не был защищён… Если бы удалось проникнуть внутрь, думаю, мы бы сумели его взять… Не кипятись… Тут осталось ещё три Звенящих холма: Медведь-гора, Морок-камень на Упряди и безымянный холм в урочище Стуга, в земле бурундеев. Остальные места: Заморье, северный край Хельгеланна и Свеи – слишком далеки для нас. С имеющимися транспортными возможностями – и вовсе труднодоступны. Не хватит нам для этого времени.