Москва. Лица. Факты. Свидетели эпохи - Леонид Николаевич Лазарев

съемки, направленный «на съемку снов». В то время как в узком художественном контексте это означало углубление творчества Лазарева по пути экспериментальных формальных поисков, в более широком контексте эти поиски способствовали оттачиванию умения воздействовать на эмоциональную природу зрителя, которое, в свою очередь, имело важное значение не только в отвлеченном искусстве, но и в фотографическом репортаже. Творческие поиски сюрреалистов, направленные на формулирование конкретных способов выражения подсознательного и иллюзорного, косвенно способствовали поискам эффективных методов визуализации идеологических утопий, в том числе «естественных» демократических, так как последние, в свою очередь, также являлись умозрительным вымыслом. В этой связи прецедент художественного контакта Лазарева и Хальсмана выглядит уже не столько прихотью случая, сколько следствием творческой судьбы, включенный в глобальную логику мировой истории. Следует также отметить, что соответствующее взаимодействие было столь закономерным и обусловленным потребностями новой творческой среды, что ему не смогли помешать даже негативные отзывы в СССР о творчестве Хальсмана и искусстве сюрреалистов в целом, которые озвучивались официальными средствами массовой информации. Взгляды молодого поколения были устремлены в будущее, захватывающее воображение новыми, ранее немыслимыми возможностями.

Весьма характерно также и то, что важной темой в творчестве Лазарева как фоторепортера, снимающего действительность, стала тема освоения космоса. Именно космос, предельно враждебная человеку «фантастическая» среда, оказался в центре внимания мировых супердержав, когда на пути его освоения столкнулись интересы философов, идеологов, политиков и деятелей искусства. Освоение космоса и связанные с этим героическим процессом события были в той же степени реальными, в какой они являлись сюрреалистичными, а случайные открытия и успехи – в той же мере судьбоносными. Снимая в настоящем сооружения и героев индустрии будущего, Лазарев смог передать целую гамму эмоций. С присущим фотографу оптимизмом, в этих впечатлениях космос был представлен как источник единения человечества, как направление выхода из ситуации идеологического противостояния, балансирующего на грани глобального ядерного катаклизма. В фотографиях Лазарева космос – это судьба всего человеческого рода, путь к единству и взаимопониманию, захватывающий и неизвестный, но не враждебный мир будущего. По той же причине соответствующие кадры выглядят так, как если бы они были увидены случайным свидетелем происходящего. В результате огромная ракета выглядит похожей на игрушку в гигантской руке человека, который ей символически управляет, а космонавт-первопроходец Ю. Гагарин показан не как недоступная легенда, но как обычный человек, проходящий мимо с развязавшимся шнурком на ботинке. Сама судьба планеты в творчестве Лазарева – это не дотошно выверенная логическая система, диктующая обществу, как жить и за что бороться, но, напротив, живое мгновение настоящего, легкое и повседневно-непринужденное, при этом гармонично сочетающее яркую индивидуальную неповторимость с типовой характерностью. Это судьбоносное мгновение, ценное не только своим философским содержанием, но также своим эмоциональным звучанием.

Артем Логинов

Светопись в рукописи

За плечами автора этой книги – известного фотохудожника Леонида Николаевича Лазарева – шестьдесят лет жизни в фотожурналистике и фотоискусстве. Видимо, стать фотографом-художником Л. Н. Лазареву было предначертано свыше. Ему не пришлось долго и мучительно выбирать дело по душе, бросать жребий или уповать на счастливый случай. Слишком много факторов и условий сложилось в органичную, естественную и, как оказалось, счастливую для него закономерность. Закономерность совпала с жизненной необходимостью. Фотография и все, что с ней связано, заняла не часть его жизни, а оказалась самой его жизнью. Вот и свой визуальный образ Леонид Николаевич воплотил в вылепленной им, а затем отлитой в бронзе фигурке фотографа. В шляпе, увешанный тяжелой фотоаппаратурой, он бодро и радостно идет широким шагом по дороге жизни навстречу прекрасному.

Жизненная дорога, как водится, не бывает легкой. Работа в центральной прессе оказалась экзаменом, растянутым во времени. Командировки стали будничным делом. Основная задача состояла в точном и срочном выполнении заданий редакции. Журналист, пишущий историю огромной страны и людей светом, не имеет права на ошибку: состояния и мгновения, достойные всеобщего внимания, не повторяются. Необходимо максимальное сосредоточение интеллектуальной, нравственной, физической энергетики фотохудожника, чтобы хотя бы иногда появлялись не просто качественные кадры, но и настоящие шедевры фотоискусства. Ни на что другое сил тогда больше не хватало.

Теперь время позволяет мастеру фотографии взять в руки перо, чтобы уже в рукописи словом выразить схваченное светом. И не только… Философия чувств, которая необычно развита у художника и интуитивно воплощена в фотоизображениях, совсем не дает покоя. Впечатления от жизни требуют теперь и вербальной экспликации. Автор на простом живом языке говорит о фундаментальных вещах человеческого существования и, конечно, о творчестве, ставшем для него смыслом и основой жизни. Рассказы приоткрывают завесу над таинством фотожурналистики и фотоискусства, дают представление о среде и атмосфере, в которых непосредственно рождались «золотые» кадры, или опосредованно влиявших на самоопределение и самореализацию художника в креативной сфере. Поэтому каждая история-рукопись подается в сопряжении с определенной фотографией.

Короткие эссе, очерки, новеллы легки для чтения и восприятия. В них есть интрига, юмор и самоирония, а порой трагизм и даже мистика. Между тем это занятие нельзя назвать просто развлечением. Манера письма оставляет место для тайны, предлагая вдумчивому читателю войти в пространство возможного для собственного поиска ответа на вопросы, вольно или невольно поставленные автором.

Повествование охватывает более чем полувековой период жизни Леонида Николаевича – в нем улавливаются и эмоции детства мастера, и его современный взгляд на жизнь. События, описываемые на страницах книги, и впечатления художника неразрывно связаны с историческим контекстом. Просматривается принадлежность автора к поколению шестидесятников. Война, репрессии, трудное послевоенное время не озлобили юношу: даже в эти суровые годы он испытывал мгновения истинного счастья. Истоком жизненного оптимизма была родная семья Леонида Николаевича, где царили любовь и бережное отношение друг к другу. Затем прибавилась тяга к фотографии и кинематографии, мудро поддержанная родителями. Испытания, даже трагические, неудачный опыт и разочарования, о которых рассказывает автор на страницах своей книги, не разрушали душу, а, наоборот, шли на пользу – помогали взрослеть, открывать себя и свою собственную судьбу.

Уже в двадцатилетнем возрасте Леониду Лазареву без опаски стали доверять самостоятельную и ответственную работу – съемки для газеты на международной выставке, подготовку фотографического отчета о контактах с иностранными делегациями и руководителями государств, репортажи о государственных праздниках на главной площади страны и в Кремлевском дворце съездов, создание портретов знаменитых деятелей советской культуры и искусства.

Действительность, в которой вырос художник, и его тесное общение с журналистской публикой, вынужденной подавлять свою индивидуальность и критический настрой, уступая напору власти, резонируют с его умонастроением. В рассказах проскальзывают «диссидентские» нотки, когда речь идет о людях с изломанной преследованиями жизнью и о ситуациях, где решалась судьба самого