Ниндзя - Эрик Ластбадер

Он поднялся с кровати.

— Жюстина!

Она вышла из ванной, одетая в джинсы и темную майку на бретельках. Ее глаза горели злыми огоньками.

— Я ухожу, — сказала она твердо.

— Так быстро? — Николас был удивлен театральностью ее поведения; он ей не верил.

— Мерзавец! Ты такой же, как все! — Жюстина направилась к двери.

Николас схватил ее за руку и притянул к себе.

— Куда ты?

— Куда-нибудь подальше! — закричала она. — Подальше от тебя, сукин сын!

— Жюстина, ты поступаешь глупо. Свободной рукой она ударила его по лицу.

— Не смей так говорить со мной! — хрипло выкрикнула она с искаженным от ненависти лицом.

Не отдавая себе отчета, Николас ответил ей пощечиной. От сильного удара Жюстина отлетела к стене. У Николаса замерло сердце; он нежно произнес ее имя, Жюстина подошла и приникла к нему. Она гладила его затылок, и ее горячие слезы обжигали ему шею.

Николас приподнял ее, отнес на смятую постель, и они отдались всепоглощающей страсти.

Когда успокоилось биение их сердец, и Жюстина обвила его своими гибкими руками, Николас сказал нахмурившись:

— Это никогда не повторится. Никогда.

— Никогда, — прошептала Жюстина.

Николаса разбудил телефонный звонок, и он стал медленно, шаг за шагом, выбираться из пучины сна. Окончательно проснувшись, он потянулся к телефону; рядом с ним зашевелилась Жюстина.

— Да? — Голос Николаса звучал сердито.

— Привет, это Винсент. — Короткая пауза. — Я тебе помешал?

— Да, пожалуй.

— Извини, старик.

Из телефонной трубки доносилось неясное пение. Винсент был слишком японец, чтобы звонить в такую рань без серьезной причины. Николас знал: если он сейчас попросит перезвонить позже, Винсент повесит трубку.

— Что случилось, Винсент? Вряд ли тебе захотелось просто поболтать.

— Ты прав.

— В чем же дело?

— Ты слышал о трупе, который вытащили из воды пару дней назад?

— Да. — В животе у Николаса что-то оборвалось. — А что?

— Из-за него я и приехал сюда. — Винсент откашлялся; ему явно было не по себе. — Я сейчас в патологоанатомическом отделении. Знаешь, где это?

— Я знаю, как добраться до окружной клиники, если ты к этому клонишь, — коротко ответил Николас.

— К сожалению, это так, Ник.

Николас вдруг почувствовал противную слабость.

— Что происходит, черт возьми? Почему ты не договариваешь?

— Думаю, тебе лучше посмотреть самому. — В голосе Винсента слышалась тревога. — Я не хочу... не хочу навязывать тебе свое мнение. Не хочу, чтобы ты строил предположения.

— Ошибаешься, старик. У меня голова идет кругом от предположений. — Николас посмотрел на часы: семь пятнадцать. — Ты дашь мне сорок минут?

— Конечно. Я встречу тебя у входа. — Винсент немного помолчал. — Извини.

— Ладно.

Положив трубку, Николас обнаружил, что его ладонь стада липкой от пота.

Николас снова посмотрел в микроскоп на крохотный кусочек металла, который Док Дирфорт извлек из грудины покойника.

— Вот показания спектрометра. — Винсент придвинул несколько листов бумаги по оцинкованной столешнице; Николас оторвался от микроскопа. — Мы трижды перепроверили.

Николас взял бумаги и пробежал глазами колонки цифр. То, что он увидел, показалось ему невероятным, хотя он подозревал, что увидит именно это.

— Эта сталь, — произнес он медленно, — была изготовлена из специального магнитного железа и железистого песка. Там было, вероятно, около двадцати различных слоев. Размеры образца не позволяют сказать об этом с уверенностью, но я сужу по своему прошлому опыту.

Винсент вздохнул, не сводя глаз с Николаса.

— Это было сделано не здесь.

— Да, — согласился Ник. — Изготовлено в Японии.

— Вы понимаете, что это означает? — Винсент откинулся на спинке стула.

— А что это может означать само по себе? — спросил Николас.

Винсент взял со стола папку и передал ее Николасу.

— Просмотри третью страницу.

Николас открыл папку и углубился в строки печатного текста. Вдруг он почувствовал, как у него заколотилось сердце и застучала в венах кровь. Он приближался к дальнему берегу.

— Кто делал анализы?

— Я, — сказал Док Дирфорт. — Ошибка исключена. Во время войны я служил на Филиппинах, и там мне пришлось столкнуться с таким же случаем.

— Вы знаете, что это? — спросил Николас.

— Могу утверждать, что это природный яд сердечно-сосудистого действия.

— Это доку, — уточнил Николас. — Смертоносный яд, который получают из пестиков хризантемы. Способ его приготовления практически неизвестен за пределами Японии, да и среди японцев об этом знают очень немногие. Говорят, этот яд пришел в Японию из Китая.

— Значит, мы знаем, как яд попал в организм, — заметил Винсент.

— Что вы имеете в виду? — вмешался Дирфорт.

— Он имеет в виду, — терпеливо пояснил Николас, — орудие убийства. Это сякэн— небольшой метательный нож, который предварительно смочили в доку.

— Следовательно, мы знаем также, кто убийца, — продолжал Винсент.

Николас кивнул.

— Правильно. Это мог сделать только ниндзя.

Они вышли из лаборатории, предусмотрительно прихватив с собой все документы и вещественные доказательства.

Никто из них еще не завтракал, и по пути они заехали в придорожное кафе, где подавали настоящие португальские блюда.

Мужчины заказали крепкий черный кофе, жареные сардины и моллюски в дымящемся винном соусе; все молча смотрели в окно на проносящиеся мимо машины, и никто, казалось, не хотел первым начинать разговор. Наконец Винсент спросил:

— Кто твоя новая подружка, Ник?

— Что? — Николас отвернулся от окна и улыбнулся. — Ее зовут Жюстина Тобин. Она живет на побережье, рядом с моим домом.

— Я ее знаю, — сказал Дирфорт, — Красивая девушка. Только ее фамилия Томкин.

— Вы, должно быть, что-то путаете, Док.

— Темные волосы, зеленые глаза с искорками, рост около пяти футов и семи дюймов...

— Это она.

Док Дирфорт кивнул.

— Ее зовут Жюстина Томкин, Ник. По крайней мере, так ее звали раньше. Знаешь компанию “Томкин Ойл”?

— Тот самый Томкин?

— Да, это ее папочка.

Рафиэла Томкина знали все. Его международная империя была построена на нефти, но он занимался и другими делами. Он стоил — в каком же журнале Ник об этом читал? — около сотни миллионов долларов; впрочем, на таких заоблачных высотах не было особого смысла подсчитывать личное состояние.

— Она его не очень-то жалует, — заметил Ник. Док Дирфорт засмеялся.

— Да, наверно. Она явно не желает иметь с ним ничего общего.

Николас вспомнил, что сказала Жюстина. Да, можно считать, что он мертв. Теперь он стал понимать смысл ее слов. Но все это ему не нравилось.

— Что вы можете рассказать мне о ниндзя? — спросил Док Дирфорт, впившись в сочную мякоть моллюска.

Рядом с кафе остановился белый “форд” с черной отделкой. Они видели, как из машины вышел грузный краснолицый человек и направился в их сторону.

— Надеюсь, вы не станете возражать, — сказал Дирфорт. — Я позвонил отсюда Рэю Флораму, начальнику местной полиции. Мне кажется, он должен быть в курсе дела.

Николас и Винсент согласно кивнули.

Открылась дверь, и в кафе протолкнулся Рэй Флорам. Дирфорт представил его и рассказал ему обо всем, что стало известно.

— Буквально, — начал Николас, — слово “ниндзя” означает “тот, кто скрывается”, — Флорам налил себе кофе, а Николас продолжал: — В самой Японии, не говоря уже о загранице, почти ничего не известно о ниндзюцу — искусстве ниндзя. Дело в том, что издавна секреты ниндзя ревностно оберегались и передавались из поколения в поколение.

Возможно, вы знаете, что японское общество всегда было жестко организовано; нельзя было и помышлять о том, чтобы изменить свое положение в общественной структуре. Каждый попросту смирялся со своей кармой.

Например, воины феодальной Японии — самураи — составляли класс аристократов буси, никому кроме самураев не было позволено носить два меча. Ниндзя же берут начало на противоположном конце социальной лестницы, среди париев хинин. Разумеется, эти люди были бесконечно далеки от буси, В то же время, по мере разгорания плановых междоусобиц, повышался спрос на специфические услуги ниндзя, потому что сами самураи были накрепко связаны кодексом чести бусидо, который прямо запрещал им не слишком благородные поступки. Поэтому самураи нанимали ниндзя для совершения поджогов, убийств, шпионажа — то есть всего того, чего сами должны были избегать. Первые упоминания о ниндзя относятся к шестому веку нашей эры; они тогда служили в качестве наемных шпионов у принца-регента Сётоку.

Число ниндзя резко возросло в периоды Хэйан и Камакура; они обитали, в основном, на юге страны: например, ночной Киото полностью находился в их власти.