Пламенеющий Меч - Мэгги Фьюри

Элизар грустно покачал головой.

— К таким переменам трудно привыкнуть. Надо же — совсем одна отправилась в Аэриллию — моя кроткая Нэрени! Но разве я могу на нее сердиться? — Он беспомощно развел руками. — Я так боялся, что с ней случится что-нибудь ужасное, или… — Он замялся, и Анзар видел, что ему трудно продолжать. — Или что она бросит меня из-за моей трусости, — тихо закончил воин.

Анвар положил руку ему на плечо.

— Ты вовсе не трус, Элизар, — возразил он. — Уже для того, чтобы признать свой страх, требуется немалое мужество. К тому же, как это ни печально, тебе, по-моему, еще придется повоевать. — Пользуясь случаем, Анвар отвел Элизара в сторону и сообщил ему, что ожидает мести со стороны Ксианга.

Элизар с мрачным видом кивнул, и по выражению его лица Анвар понял, что тот готов к возможному столкновению.

— Твое предупреждение не пропадет даром, — заверил юношу одноглазый воин. — Выходя из пустыни, Ксианг непременно пройдет через нашу долину — другого пути нет. У него может быть численное преимущество, но нам удобнее устраивать засады. Если Ксианг придет, мы приготовим ему такую встречу, что он никогда ее не забудет.

— Молодец, Элизар! — воскликнул маг. — Однако не забывай, что с вами отправятся двое крылатых, и, если у тебя будут трудности, пошли их за помощью в Аэриллию.

— Обойдемся без этих крылатых предателей, — заявил Элизар: подобно Анвару, казалимец не мог простить измену Черной Птицы, но маг не хотел, чтобы эта принципиальность стоила жизни старому воину.

— Выслушай меня, Элизар, — твердо сказал Анвар. — Врагов будет слишком много — и пусть гордость не погубит… — Он вдруг осекся, увидев, что к ним приближается Ориэлла: ему вовсе не хотелось тревожить ее разговорами об этом деле. К счастью, Нэрени считала необходимым дать Ориэлле последние наставления и делала это так громко, что волшебница явно не слышала последних слов Анвара.

— Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы малютка долго оставался мокрым, — поучала Нэрени, — и следи, чтобы он не замерз. Скажи это Боану, Ориэлла. И еще надо остерегаться сквозняков…

— Не беспокойся, Нэрени, — с улыбкой отвечала Ориэлла. — Не забудь, это волчонок, а они сильные и выносливые. Но все равно — мы будем за ним как следует ухаживать. — Она повернулась к Элизару:

— Ну что — вы готовы?

Воин кивнул. Нэрени обнимала то Анвара, то Ориэллу, словно не хотела отпускать их, и горько плакала. Потом она наконец рассталась с ними, причем Анвар впервые услышал, как она выругалась, и побежала к всадникам, готовым к походу. Элизар бросился за ней, а когда они уже собирались сесть на коней, от группы людей, стоявших в стороне, отделился худощавый человек н, слегка прихрамывая, подошел к Элизару. Они обнялись.

Ориэлла, увидев эту сцену, с облегчением вздохнула.

— Значит, Язур все-таки смягчился, — сказала она тихо. — Я очень рада.

Анвар тоже был рад. Язур воспринял решение Элизара как измену их дружбе. Он всегда высоко ценил старого вояку, и поэтому его слабость особенно разочаровала юношу. Когда казалимский отряд начал спускаться по склону, Язур подошел к магам.

— Ну, вот и все, — пробормотал он.

— Язур, ты уверен, что тебе не будет слишком одиноко? — спросила Ориэлла. — Теперь из твоих соплеменников остался только Боан. Если ты передумаешь и уедешь вместе со своими, мы с Анваром поймем тебя.

— Неужели, волшебница, ты принимаешь меня за труса? — оскорбленно выпрямился Язур. — Вы мои товарищи, куда вы, туда и я! — И он ушел.

Ориэлла вздохнула и приникла к плечу Анвара.

— Я ведь правильно поступила, правда? — спросила она.

— Конечно, — заверил ее Анвар и обнял любимую, наслаждаясь ощущением их близости. — Язуру не по себе, оттого что уехал Элизар, но молодой воин справится с собой. — Неожиданно смутное беспокойство заставило Анвара поднять голову. Чуть поодаль, на опушке леса, стоял Паррик и смотрел на них. Взгляд его был мрачным и холодным. Встретившись глазами с Ориэллой, он вдруг резко отвернулся и через мгновение скрылся в кустарнике. Волшебница невольно вздрогнула.

Через три дня после своего чудесного спасения Хриза, к удивлению Ориэллы и Шиа, заявила, что непременно желает увидеться с девочкой, которой обязана жизнью.

— Ты уверена? — спросила волшебница, сидевшая у ложа Хризы и Шиа. Мысли ее были заняты событиями вчерашнего дня. После того, как она простилась с друзьями, ей удалось сделать многое. Маги вернули Язура и Чайма (несмотря на решительные протесты обоих) в войско Паррика, ибо тот крайне нуждался в переводчиках для своего разношерстного отряда, которому предстояло вернуться в Ксандимскую крепость. Ох уж этот Паррик! Только он мог сделаться вождем целого народа, дагхе не зная его языка.

Немного проводив Элизара и Нэрени, Ориэлла распорядилась, чтобы их отряд сопровождали на всякий случай два крылатых гонца. Затем ей оставалось еще забрать своего сына и его «приемных родителей», а кроме того — успокоить Боана, который, даже ненадолго, не хотел расставаться с волчонком. И все же ему пришлось смириться, потому что крылатые курьеры не могли перенести такого великана по воздуху и благоразумно отказались даже попытаться это сделать. Евнуху пришлось отправиться в путь вместе с Парриком, верхом на могучем коне, который вез его через пустыню. Вновь встретиться с магами он должен был уже в Ксандимской крепости.

Ориэлла между тем решила вернуться в Аэриллию и с помощью магии Земли ускорить рост злаков, посеянных Крылатым Народом. Кроме того, многое еще следовало уладить с Черной Птицей. Было тяжело убедить волков — приемных родителей ее сына — покинуть стаю и совершить путешествие по воздуху, но едва ли не труднее оказалось уговорить крылатых воинов взяться за их переноску. Когда все наконец было улажено и настала пора возвращаться в Аэриллию, Ориэлла была близка к отчаянию — таких усилий ей все это стоило.

Но последние слова Хризы привлекли внимание волшебницы. Старая пантера, хотя по-прежнему спала большую часть дня, быстро выздоравливала. Может быть, однако, перенесенные испытания повлияли на ее разум.

— Мне казалось, — осторожно начала Ориэлла, — что ты по горло сыта Крылатым Народом. — Действительно, после всего, что ей пришлось пережить, Хриза с резкой враждебностью встречала каждого, кто входил в комнату'.

Шиа, по обыкновению, была менее деликатной.

«Чего тебе надо от этого детеныша? Лежи отдыхай, старая дура. Разве ты забыла, что из-за них мы чуть не потеряли тебя?»

«Нет, не забыла, — возразила Хриза. — Потому-то я и хочу увидеть свою спасительницу. Не будь этого крылатого детеныша, я бы и на самом деле погибла. А ты знаешь, Шиа, что я не люблю оставаться в долгу, а тем более — у всякого крылатого сброда. Я хочу отблагодарить эту малышку и поскорее снять с себя неприятное бремя».