Цвет ночи (СИ) - Грин Алла

____________________________

[1] Несвижский замок — дворцово-замковый комплекс, памятник архитектуры, находящийся в г. Несвиже Минской области Беларуси. Основан князем Н.Х.Радзивиллом Сироткой и на протяжении XVI–XX вв. являлся резиденцией рода Радзивиллов.

[2] Радзивиллы — магнатский знатный род Великого Княжества Литовского (восточноевропейское государство, существовавшее в XIII–XVIII вв. на территориях современных Литвы, Беларуси, Украины, а так же частях России, Польши, Латвии, Эстонии и Молдовы), представители которого занимали важнейшие государственные, административные и военные должности.

[3] Чёрная дама (или "Чёрная панна") — по легендам, призрак Несвижского замка.

[4] Барбара Радзивилл — представительница рода Радзивилл, вторая жена великого князя литовского и короля польского Сигизмунда II Августа.

3. Война драконов и волков

Длинный банкетный стол, рассчитанный на двенадцать человек, не меньше, был разделён, словно напополам высокими белыми свечами, озаряющими светом кувшины и вазы, столовые приборы, многочисленные готовые блюда и даже живые цветы — чайные розы и лилии; костомахи — тихие фигуры, склонившие головы, покрытые чёрными капюшонами плащей, продолжали его сервировать, как незаметные замковые слуги.

На одном из стульев уже восседал мужчина, средних лет, с длинными, волнистыми, каштаново-рыжими волосами, в шубе, наброшенной на плечи небрежно, распахнутой на груди — его одеяние было продиктовано не холодом — помещение было нагрето магией и теплом очага — а необходимостью не оставаться голым, как по-видимому, он привык бороздить навь, подобно многим её обитателям. Из-под края меха, подола его одеяния, выглядывали покрытые каштановыми волосами игры ног и ступни, на которые не наблюдалось ни сапог, ни другой обуви. На левом плече у мужчины сидел мой Кинельган — его урчание смешивалось с треском поленьев в печи; он с жадным удовольствием жвал и проглатывал кусочки пищи, которые Велес протягивал ему со стола.

Велес. Мы виделись совсем недавно — он переправлял нас с Яном в ирий по млечной туманной реке, но казалось, что минула вечность. Я не ожидала увидеть его здесь, и была рада, что моё маленькое животное в безопасности — рядом с ним. Гай тоже находился поблизости — его ноги были так же босы, он ступал ими по узорчатому паркету, направляясь к отцу и опускаясь рядом на стул. Между только что поглощённым и новым куском сырого мяса, зажатого между пальцами Велеса, которое Кинли самолично собирался поджарить, он, наконец, заметил меня и мгновенно спорхнул с плеча своего благодетеля, шумно взмахивая крыльями и пища, ударяясь телом в мои рёбра.

Прижав его к себе, я целую его в мордочку — он ластится об мой подбородок. С облегчением осознаю, что мой Кинли больше не злится на меня; он простил меня окончательно и мы снова друзья.

Слышу поблизости шипение, но не от него. Чуть поворачиваю голову в ту сторону, и оно сменяется фырканьем.

— Хутам не место за столом, — произносит Валентина. — Я уже не говорю о нашем доме и нави в целом.

С недоброжелательностью, и в то же время, с опаской смотрю на неё, ещё сильнее прижимая к себе дракона. Я до сих пор не могла разобраться, как отношусь к сестре Яна — она была довольно противоречивым человеком. Точнее, не человеком, а цмоком. Сложным цмоком. И она обижала моего Кинли — я не могла ей этого легко простить.

— Дорогая сестра, — произносит Ян, — ты сделала из нашего дома приют для скучающих навок всех возможных видов и мастей. Один хут уже не сыграет роли своим присутствием в окончательном осквернении этого места.

Мои брови задумчиво сводятся на переносице. Я не знала, благодарить его за защиту либо расценить неоднозначную фразу, как оскорбление своего питомца. Однако, ничего из своих размышлений я не высказала вслух — не успела. Звучным голосом и доброй улыбкой Велес поприветствовал меня и, широким жестом позвал всех рассаживаться. Ни то обед, ни то ужин дымился паром на подносах и тарелках. Запах еды пробуждал во мне голод — напоминание о моей человечности, смертности и о моём бесконечном отличии от всех собравшихся. Валентина нечто бросила Яну в ответ на его реплику, но из-за нарастающего звука шагов я уже не слышала, что именно.

Стол был рассчитан на двенадцать человек, не меньше, но наша ограниченная компания включала в себя лишь семерых. Чуть помедлив, я проследила, куда двинулась Валентина, и, не желая оказаться рядом с ней, подступила с другой стороны стола, опустилась на свободный стул, расположившись лицом к Велесу и Гаю. Рядом с Гаем она и устроилась. По правую руку от меня мелькнула бардовая краска — цвет бархатного платья Барбары. Костомаха отодвигала ей стул рядом, и пока Чёрная дама усаживалась меньше, чем в метре от меня, моё нутро сжималось от осознания опасной близости, и в то же время благоговения к её персоне. Я была и рада, и не рада, что она выбрала это место, и спокойствия мне придавала лишь мысль, что по левую руку окажется Ян, и хоть мне ничего и не угрожает — королева, пусть и является навкой, но вряд ли начнёт прямо у всех на глазах высасывать из меня энергию — всё равно соседство Яна облегчит мою тревогу и пусть надуманные, но переживания. Однако, в самый последний момент я замечаю, как внезапно, переходя ему дорогу, Константин своей мрачной фигурой возвышается надо мной. Скрежет ножек о паркет неприятно режет мой слух, и я с озадаченностью осознаю, что сейчас окажусь зажатой между Чёрной дамой — призраком почившей королевы, гнавшей меня в эту столовую через пустые коридоры, и чёрным духом — Кощеем Бессмертным, сковавшим меня в цепи, похитившим, пившим мою кровь и желавшим употребить в пищу.

Меня охватила мелкая дрожь, которую я не могла остановить — невидимые иголки пронзали тело. От призрака, хоть она и приняла телесную форму, веяло холодом, а от Константина — дракона — теплом. И я была готова даже придвинуться к нему ближе, если бы он не был тем, кем был.

Не знаю, понимал ли он, что пугает меня до чёртиков, имел ли мотив специально оказаться здесь, возле меня, но скрип зубов Яна, говорит о том, что ответ на мои рассуждения — утвердительный.

Плотно сжав челюсть, играя желваками, с недобрым блеском в глазах, Ян обходит стол и садится прямо напротив меня, а я всё ещё думаю: зачем Константину так поступать? Затем, вспоминая повелительный, поддевающий тон Яна, каким он говорил с братом, зарождающиеся нотки раздражения и злости в голосе Константина, догадываюсь: должно быть, Ян сейчас не рад, что раззадорил его. Должно быть, Константин включился в предлагаемую ему игру.

Ян улыбнулся мне подбадривающе, и я уцепилась за эту улыбку, как за якорь, не дающий кануть мне в страхе от нахождения между двумя тёмными сверхъестественными созданиями. Приподнимаясь с моих колен, к столу льнёт Кинли, но не рискует на него забраться — ему тоже не по душе соседство потусторонних духов. Тянусь за кусочком порезанной груши и скармливаю её питомцу.

— Есть какие-то новости, Барбара? — спрашивает Ян деловым, но окрашенным доброжелательностью тоном.

Барбара тонкими пальцами, унизанными мерцающими кольцами, держит столовое серебро и намеревается начать есть, словно еда имеет для призрака какое-то значение.

— Там по-прежнему царит ночь, как и здесь, — произносит Барбара плавным голосом, почти лишённым эмоций. — В этот раз я видела несколько железных птиц в небе и мух, жужжащих невыносимо громко. Люди прячутся в темноте. А голоса в маленьких светящихся кирпичах сообщают им, что волки пока что больше не показываются.

Ян и Валентина одновременно усмехаются, переглядываясь, словно у них снова самые тёплые в мире отношения.

— Они ждут нас, — произносит Валентина с восклицанием и неким весельем, — они знают, что мы придём.

— И собирают армию, рассчитывая позиции, — добавляет Ян уже не с таким восторгом.

А наша армия? — подумала я. Мы сидели здесь, в уютном прекрасном замке, за богатым столом. Что именно мы собираемся предпринять в ответ?