Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте - Юлия Ефимова

и Дима травяные настои. Оставалось надеяться, что его не схватит лихорадка посреди этого холодного, негостеприимного края. Самайя теснее прижалась к Дайрусу, отдавая ему тепло. Ей было жаль принца. Он старался быть командиром, но большинство солдат его ни во что не ставили. Она точно знала, что некоторые прибыли сюда с целью дезертировать – за прошедший день армия Дайруса недосчиталась пары десятков человек. Так ей сказал Дим – он всегда всё замечал. Она не хотела огорчать Дайруса и не сказала ему об этом. Даже когда он выбросил её записи, она промолчала – всё равно они ей больше не нужны. Если потребуется, она снова запишет свои ощущения и наблюдения, а пока пришло время остановиться. Ей уже удалось увидеть лица родителей, хотя она не знала их имён, она вспомнила какого-то старого деда и похожего на неё саму мальчика, лежавшего в гробу. Память медленно начинала возвращаться, от воспоминаний голова иногда жутко болела. А ещё она боялась, что её прошлое окажется тяжёлым и болезненным, как то изнасилование.

Сама того не желая, она постоянно возвращалась к этому неприятному событию: с него, можно сказать, началась её новая жизнь. Что было в старой, она почти не помнила. Как она оказалась в том доме, кто те люди? Она смутно помнила боль и тяжесть тела насильника, помнила его руки на груди, зато лица его не помнила совсем – от слёз всё расплывалось. Когда всё кончилось, она пыталась уползти – другие, однако, тоже хотели получить удовольствие. Тогда она отчаянно закричала, причём не на барундийском языке, а на сканналийском, который они вряд ли знали. Она умоляла их оставить её в покое, дать ей уйти – небеса её услышали, послав Дайруса. Он ворвался в её жизнь, спас, забрал с собой. Высокий, с чёрными волосами, тёмными пронзительными глазами и густыми бровями, он не был очень красив из-за длинного крючковатого носа и грубоватых черт лица. Из благодарности она старалась быть ласковой, даже привыкла спать с ним по ночам, хотя в постели особенно остро вспоминался первый печальный опыт. Она не испытывала ни желания, ни удовольствия от близости с принцем, зато в остальное время жила своей жизнью, никто не расспрашивал её о прошлом, которого она не знала. Дайрус бывал и нежным, и грубоватым, по-своему любил её – ведь он её не выгнал на улицу без денег и памяти. Там, во дворце, где собирались люди из самых разных стран, она выяснила, что понимает многие языки. Дим посоветовал королю Гиемону использовать её, когда королевский переводчик сломал шею. Позже она переводила речи наёмников, записывала их имена, составляла списки продуктов и всего необходимого для похода, указывая точную стоимость всех товаров, подсчитывала, сколько кому выдать жалованья. Гиемон, глядя на неё, ухмылялся и советовал племяннику не слишком увлекаться женщинами вдали от Барундии. Самайя во дворце не раз слышала, что Дайрус может жениться на Марции, дочери Гиемона – само собой предполагалось, что это произойдёт, если бездомный принц станет королём Сканналии. Говорить об этом при королеве Маэрине боялись – её сводная сестра Катрейна была королевой Сканналии, – но шила в мешке не утаишь, и, наконец, свершилось то, о чём даже слуги шептались меж собой с тех пор, как Дайрус появился во дворце: принц отправился завоёвывать трон. В какой-то мере Дайрус напоминал Самайе её саму: такой же бездомный и неприкаянный в поисках места под солнцем. Она цеплялась за него как за последнюю надежду обрести дом.

Мысль о том, чтобы плыть в далёкую незнакомую страну, не сразу пришла ей в голову. Дайрус не собирался брать её с собой, но Дим сказал, что в бреду и во сне она часто упоминала родных из Сканналии и город Нортхед. Дим также разыскал в Арпене дом её родителей и выяснил, что вся её семья погибла, дом сожгли. Соседи считали Маю погибшей, называли ведьмой; при упоминании её имени они прикасались к висящему на шее лику Зарии или его матери. Дим посоветовал Мае уехать в Сканналию и поискать там родных. Засыпая, она мечтала о том, как Дайрус станет королём и поможет отыскать родственников.

Самайя проснулась на рассвете от внезапного шума. Полог палатки откинулся, незнакомый колючий голос произнёс:

– Ваше Высочество, прибыли гонцы с новостями!

Дайрус устало поднял голову, стряхивая сон и пытаясь сообразить, о чём речь:

– Каковы новости? – прохрипел он и закашлялся.

Незнакомец продолжил:

– Восстание в Малгарде разгромлено, войско Айвариха на подходе!

Глава 3. Первая битва будущего короля

Они едва успели подготовиться к нападению, как их атаковали прибывшие всадники. Пехотинцы Дайруса были готовы: длинные пики служили надёжным заслоном от этого манёвра. На месте противника Дайрус сначала пустил бы в ход лучников, но, похоже, во главе солдат Айварих поставил человека, не любившего тратить время на стрельбу. Уставшие лошади, отмахавшие пятнадцать миль, мало годились для боя. Лучше бы их командир приказал всадникам спешиться и идти в атаку пехотинцами.

Впрочем, Дайрус не жаловался: он не хотел проиграть первый бой, даже если победа достанется из-за идиотизма соперника. К счастью, сама природа неплохо защитила гавань: горные кряжи закрывали её с юга и севера, переходя в невысокие холмы. Между холмами притулилась узкая равнина, по которой проходила дорога от Нортхеда к гавани. Эту-то равнину перекрыла пехота с пиками. На холмах по флангам Дайрус поставил арбалетчиков, лучников и артиллерию. Подходящее место для обороны, к тому же, Дайрусу повезло, что нападавшие не дождались подкрепления.

Конечно, будь у Дайруса конница, шансов было бы больше, но откуда ей взяться? Кораблей кузен Стефан выделил не так много – едва влезли четыре тысячи воинов и около пяти сотен слуг, мастеровых, оруженосцев с пажами. Наёмники, по большей части, не имели денег на лошадей. Впрочем, сканналийцы не обладали крупными армиями или конницей: они не ходили походами на другие страны, и к ним никто не совался. До гражданской войны во времена отца опасность исходила разве что от горцев Рургарда, да и она закончилась сто лет назад, когда последний король Рургарда признал власть короля Сканналии. Последние мощные укрепления Сканналии построили именно тогда, с тех пор большая часть городских стен пришла в негодность. «Жаль, – подумал Дайрус, – что мне это не поможет».

Дайрус всмотрелся в поле боя: конница Айвариха рассыпалась перед ощетинившейся пиками пехотой и пыталась продолжить атаку, несмотря на ливень из стрел. Всадники быстро приближались – их поджидали ямы, вырытые вчера по приказу Дайруса. Говорить о победе, конечно, рановато, пока же события развивались в его пользу.

Да, конницы у него не было, зато у него отличные лучники и арбалетчики,