На каждом шагу стукач - Илья Гуглин

– А потому, – ответил я, – что меньше будет вранья и инсинуаций. Пусть приезжают и посмотрят, как мы живём на самом деле…

Я думал, что уведу этот теоретический диспут в сторону, но мой собеседник неожиданно сам остановился и заявил:

– Вы правильно понимаете назначение таких контактов. И наша цель заключается в том, чтобы эти контакты не происходили со случайными людьми. Поэтому мы предлагаем вам сотрудничать с нами, – и так далее.

Другими словами, мне нужно лишь полюбить их и выполнять некоторые мелкие поручения, как, например, втираться в доверие к иностранцам, подслушивать, шпионить по мелочам, и тотчас передо мной откроются необозримые возможности. В ходе беседы я понял, насколько наивны были мои бывшие попытки поступить на работу в одесское морское пароходство или поехать на строительство металлургического завода в Бхилаи (Индия), несмотря на то, что моя кандидатура была вполне приемлемой.

Безо всякого стеснения мне было продемонстрировано, что вся моя жизнь проходила у них под увеличительным стеклом, и, очевидно, не только моя. Мне кажется, что очень многие, а может быть, и все проходили через такое сито вербовки. А как иначе? Либо блат, либо такой вот дядя были основными рычагами карьерного роста. Нужно было срочно решать, как выкрутиться из этой ситуации, не обретя при этом личного врага.

– Знаете, – начал я, – мне кажется, я неподходящая кандидатура для вашей работы. Во-первых, я очень труслив и всегда боюсь каких-то неординарных поступков.

– Ничего страшного, – был ответ, – к этому можно привыкнуть. Когда меня послали первый раз на ответственное задание, у меня тоже коленки дрожали.

– Во-вторых, я очень неравнодушен к красивым девушкам. – Дальнейшие мои рассуждения на эту тему вызвали почему-то лёгкий и вполне непринуждённый смех:

– Неравнодушен к девушкам, хо-хо, а кто же тогда равнодушен к ним, скажите, пожалуйста, импотент? Да нам такие и даром не нужны, нам нужны полноценные мужчины.

Если бы я знал это заранее или мне дали время подумать, мой разговор мог бы принять другое направление. Разве трудно представить себя импотентом? Элементарно. Но я уже выбрал стратегию защиты, поэтому и продолжал её развивать.

– Видите ли, вы меня, очевидно, неправильно поняли, – продолжал я. – Я не просто неравнодушен. Когда мне нравится девушка, я привлекаю всё своё красноречие и, поскольку женщины любят ушами, вскорости затаскиваю её в постель!

– О-хо-хо, – вновь загремел мой собеседник, – в постель затащить девушку. Да это то, что нам нужно. Высший класс! Для этого у нас проводят целый инструктаж. А вы подготовлены от природы, к тому же знаете английский язык.

– В том числе девушек, которые учатся у нас в техникуме. Совсем недавно затащил сразу двух в постель…

– Это мы знаем. Нас этим не удивишь, не выдавайте желаемое за действительность, фантаст, – ответил он.

«Неужели баба Фрося, стукачка из колхоза, в котором я недавно был в командировке, или агроном Василий? – подумал я. – От этих рыцарей плаща и одеяла всего можно ожидать».

– Должен вас огорчить, уважаемый. Но я не все свои недостатки вам рассказал. Дело в том, что в постели я становлюсь ужасно красноречивым и начинаю рассказывать всякие нецензурные анекдоты…

– Это всё ерунда, – перебил меня собеседник.

– Да, но анекдоты эти часто бывают политического характера…

– Пустяки…

– Иногда они о коммунистической партии…

– Сейчас это все делают. – Дело было после двадцатого съезда партии.

Вижу, что этого типа ничем не пронять, я решился на последний шаг.

– А также о КГБ. Хотите послушать? – выкинул я свой самый веский козырь. После этих слов мой штатский оппонент вытащил носовой платок. Вытер свою лысину и со словами:

– Нет, вы совсем не трусливый. Даже наоборот. Но на сегодня довольно. Считайте, что у нас состоялся строго конфиденциальный разговор и мы друг друга не знаем. Если передумаете, позвоните. Вот вам мой телефон, – вышел из помещения. Стоит ли уточнять, как я провёл остаток занятий.

Ещё пару раз я встречал этого «товарища в штатском». Он был в окружении иностранцев, и на мой кивок, почему-то отворачивался. Наверное, ему было стыдно, что приходится самому выполнять такую чёрную работу, либо не удалось найти достойную кандидатуру. Я совсем не исключаю, что со временем встречу его здесь, в Нью-Йорке. Признает ли он меня?

Июль 2002, Нью-Йорк

О том, что КГБ вербовал практически всех, я узнал намного позже. Об этом написали многие писатели и режиссёры, композиторы и художники… Евтушенко и Ахмадулина, Жванецкий и Казаков, Ширвиндт и Виктюк… Все они по-разному выдерживали этот «экзамен». Особенно красочно описал такую встречу замечательный бард Булат Шалвович Окуджава. Он так испугался, что потерял дар речи. Где уж тут игра в «дурочку». Почему же я вдруг оказался эдаким храбрецом? До сих пор удивляюсь. Очевидно, что в то время я недостаточно хорошо представлял себе, чем заканчиваются эти «доброжелательные» встречи.

Декабрь 2015, Москва

Опять любовь?

Прошло два года работы в техникуме, и вдруг – она, Светлана. Бывает же такое…

– Привет!? Что ты здесь делаешь? – более нелепого вопроса не нашлось.

– Работаю. В медпункте. Уже две недели. А ты?

– С ума сойти… Где мы с тобой последний раз виделись? В Одессе? В Новосибирске?.. – видно, мне суждено при каждой встрече с ней выглядеть немного глуповато. – А солнечное затмение ты помнишь?

– Ну, как же можно это забыть… В трамвае. Тогда у тебя не было мотоцикла. Прости, – сказала она, слегка улыбнувшись, – у меня пациенты.

«Вот так встреча, – думал я, слезая с этого, будь он неладен, мотоцикла. – Расскажешь кому-нибудь, не поверит. Неужели где-то там, в высших сферах, всё запрограммировано, записано на магнитных или каких-то других дорожках. Это ведь какой объём памяти нужно иметь, чтобы всё это учесть… Впрочем, к чёрту эту память, тут со своей не управиться. Почему-то раскручивается во временной последовательности по спирали и скачками… Совсем некстати… К занятиям нужно готовиться, писать конспекты, так требует директор Саенко. Пару раз провёл лекции экспромтом, по памяти, студенты в восторге, а директор – наоборот. Нет, говорит, контроля, а социализм, этот хренов, это учёт! Конечно, Саенко слово «хренов» не применяет. Тем более как эпитет. Он во всех отношениях правильный. Иначе не был бы директором много лет… К тому же Светлана… Ведь бывает же такое, похорошела… Куда-то пропала девичья наивность, появилась строгость в облике и фигуре, и ей это идёт… Рядом с ней студентки – 17, 18, 19, как недозрелая кукуруза молочно-восковой спелости. Термин правильный, но колхозный… Кто-то сказал, что пора готовиться в колхоз. Опять он, родненький…» – весь этот сумбур в разных вариациях крутился в голове.

«И почему-то ушла, как чужая. Наверное, появился друг, – неожиданно промелькнуло и всего передёрнуло. – А почему не пойти прямо сейчас в этот медпункт, смерить температуру, давление и попросить таблетки от любви?»

Конечно, не пошёл. Начал прислушиваться к разговорам в преподавательской. Так вот кто такая Светлана… Вот, оказывается, о ком все мужчины судачат… Говорят, что строгая, но всё время улыбается.

Следующая встреча была уже неслучайной.

– Как ты оказалась здесь?

– Кто-то подсказал, потом кто-то позвонил. В общем, банальная история…

– Ты знала, что я тут работаю?

– А ты как думаешь? – ответила она вопросом на вопрос, а затем добавила: – Об этом весь город знает.

– А где ты раньше работала? Ведь тебя направили в колхоз.

– Да, было, потом два года бегала по району участковым врачом. Появилась возможность… трудно было отказаться. И платят не меньше…

– Может, пойдём куда-нибудь, посидим?

– Нет, не стоит. Кто-нибудь увидит, а мне бы не хотелось… Такая короткая встреча, а сколько информации для размышлений? Получается, что последние годы она была рядом, но никак не проявилась. Знала, что я здесь работаю, и сознательно пошла… Тогда почему же боится, что кто-то увидит?.. К тому же «платят не меньше»… Откуда такой интерес к деньгам? Не связан ли он со скептическим взглядом на мотоцикл? А может быть, всё это мне показалось? Тогда, почему такая отчуждённость? А может быть, это не она? – просто её двойник. Как бы она, и не она. Ведь бывает же, когда в одном человеке уживается две или три личности? Ладно, – подумал, – от судьбы не убежишь. После колхоза станет ясно.

Колхоз, конечно, прояснил многое, но не всё. Его главным событием было то, как мы с Толиком резали корову.

А дело было так. Послали нас с Толиком в колхоз. По-настоящему послали. Не так, как обычно посылают людей… Например, пошли бы вы… Или по-украински – на чи. Нет, об этом я уже говорил. Вообще-то, я мог и не поехать, была нагрузка у вечерников. Но, когда начали разбираться, что можно пропустить, а что можно догнать, два слова были в состоянии подтолкнуть чашу весов, чувствительных к этим нематериальным субстанциям. К тому же в предыдущий раз как-то увильнул, а это не всем нравится. Теперь нужно только организовать, чтобы направили нас в одну или, по крайней мере, в соседнюю деревню. В таких вещах рассчитывать на случай нельзя. Само ничего не делается. И выполнить это было не сложно, так как я уже знал, куда её записали…