Монах - Майя Зинченко

Тогда ему привиделось, будто бы он остался один во всем мире. Он не слышал людских голосов, хотя раскрытое окно выходило на оживленную улицу, не видел солнечного света, хотя приближался полдень. Вокруг него были только тишина и темнота, и они сужали свое кольцо, постепенно подбираясь к нему все ближе и ближе. Их привлекало его живое тепло, и сладостный звук биенья сердца. Это была совсем не та тишина, от которой веяло теплом и всемирным спокойствием, и которую позже он так любил слушать в монастыре. В этой было зловещее наступление беспощадной неизвестности. Он пытался задержать дыхание, чтобы не выдать себя, но знал, что от наступающей темноты нигде не скрыться.

Клемент, все глубже погружался в безрадостные воспоминания. Нет больше ни Рема, ни родителей, ни настоятеля Бариуса. Пусть Свет будем милосерден к каждому из них.

Он жалеет об утраченных близких, о том времени, которое они могли бы провести вместе. Когда они были живы, он не ценил их, считая присутствие родных людей само собой разумеющемся. Должно быть и сейчас, в мире есть те, кто будут дороги ему, те, о которых он не знает, потому что они еще не встречались. Они принадлежат будущему и соединены с настоящим только дыханием. Но они живут, чувствуют…

Вздох, еще вздох… Если закрыть глаза, то можно ощутить их присутствие, услышать как они дышат вместе с тобой. Этот вечный ритм прочно связывает вас, как связывает совместное биение сердец. Когда-нибудь, будущее тоже обернется прошлым, и он их потеряет навсегда. Но у него останутся воспоминания. Он вспомнит себя ребенком, когда все, кого он любил, были еще живы и на мгновенье ему станет легче…

У них было общее солнце и звезды. Под этим небом они объединяют нас всех.

Неожиданно в келью вошел Патрик, держащий кувшин с молоком и большой кусок свежего белого хлеба. Он увидел зажженную спиртовку и нахмурился:

– Зачем она тебе? Из-за этой штуки частенько случаются пожары.

– Я люблю смотреть на огонь, - признался Клемент. - И я не собираюсь ничего поджигать, не волнуйся. Так странно слушать твой голос, после стольких месяцев молчания.

– Мне и самому странно, но что поделаешь? Ко всему можно привыкнуть заново. - Он пожал плечами. - Я пришел отдать тебе это молоко и кое о чем предупредить.

– О чем?

– Сейчас сюда нагрянет Пелес с компанией. Он узнал, что тебе стало лучше и хочет тебя видеть.

Губы Клемента сжались в тонкую линию. Он затушил спиртовку и вопросительно вскинул бровь.

– Я успею поесть? Для разговора с этим мерзким человеком мне понадобятся все силы.

– Вполне, - Патрик протянул ему хлеб и налил в кружку молока.

– Расскажи мне, что важного произошло за то время, пока я был без сознания?

– Ничего из ряда вон выходящего. Больше никого не убивали, если ты об этом, - Патрик грустно шмыгнул носом.

– А Рема… как похоронили?

– Рядом с настоятелем. Сначала Пелес хотел отвезти его тело в лес и бросить там, чтобы оно досталось волкам, но мы не допустили святотатства. - Монах неуверенно покачал головой. - Клемент, позволь спросить, почему Рем это сделал? Я не верю, что он заодно с некромантами, - Патрик понизил голос, - но ведь для такого поступка должна быть веская причина. И ты должен знать какая, ведь ты был его лучшим другом.

– Он не советовался со мной, - Клемент посмотрел на Патрика с укором. - Если бы я заранее знал о его планах, то, естественно, не допустил бы подобного.

– А как же нож, что я нашел в твоем писчем футляре?

– Это ты его выложил?

– Да, больше о нем никому не известно, не волнуйся.

– Рем попросил меня взять его. На всякий случай. Но мы не планировали убийства.

– Ты - нет, а Рем - да, - молодой монах снова покачал головой. - Именно поэтому твой нож так и остался в футляре, а он обнажил свое оружие.

– Патрик, я не хочу сейчас об этом говорить. Мой ответ ты слышал.

Клемент сделал несколько больших глотков. Молоко обладало приятным сладковатым привкусом.

– Пелес будет этим интересоваться, вот увидишь. Так что разговора все равно не избежать.

– От меня он услышит тоже самое. Что с Джеромом?

– Вчера вечером его увезли в Вернсток. Там суд ордена вынесет ему приговор.

– Бред. - Одним словом Клемент выразил все, что он думает об этом. - Какой еще суд ордена? Если его пытали, то он может и не дожить до Вернстока. И за что на нас свалились эти беды?

– Видно мы больше не угодны Свету…- Патрик вздохнул. - Но мы не отчаиваемся. Как учил Святой Мартин - за черной полосой в жизни всегда следует белая.

Клементу внезапно пришло на ум, что жизнь по большей части состоит из одних серых полос, с черным отливом, но он не решился говорить об этом Патрику.

– Теперь о делах: когда тебе станет лучше, мы надеемся, что ты вернешься к работе. Иллюстраторы нужны в любые времена.

– Обязательно, - согласно кивнул Клемент. - Работа помогает отвлечься от дурных мыслей.

Патрик вылил остатки молока из кувшина в кружку и, пожелав ему удачи, покинул келью. Клемент поправил подушку и стал ждать прихода Пелеса. Нужно было успокоиться, чтобы ничем не выдать своих истинных чувств. А для него это будет нелегко.

Рем говорил в письме о прекрасном ноже, намекая на то, что Клемент должен завершить незаконченное дело. Какая страшная мысль… Пойдет ли он на убийство? И на основании чего - догадок самого Рема? На данный момент эта единственная причина, если, конечно, не брать в расчет банальное чувство мести. Жестоких людей в мире немало, немало их и в самом ордене, в этом нет ничего удивительно. Но все же это не основание для убийства. Среди Смотрящих по определению не может быть мягкосердечных людей, они склонны подозревать всех и вся.

Прямых же доказательств того, что Пелес является сосредоточием зла, у Клемента не было.

Он представил себе, как берется за гладкую и такую удобную рукоять ножа, крепко сжимает ее и в удобный момент вонзает в раскрытую грудь ничего не подозревающего Пелеса. Картина была манящей и отталкивающей одновременно. Темнеющая на воздухе кровь, пропитывающая ткань… Клемент и сам не заметил, как в его руках оказался нож. Он опустил глаза и с изумлением уставился на сверкающее лезвие. Выходит, что его животные инстинкты в противовес голосу разума были за хладнокровное убийство.

Но что с них взять? На то они и инстинкты.

Чутким ухом, Клемент уловил отчетливые шаги, словно несколько человек шагали строем. Несомненно, это были Смотрящие. Монах поспешно спрятал нож под подушку, надеясь, что Серым не придет в голову прямо сейчас проводить обыск в его келье. У них было на это масса времени, пока он лежал в беспамятстве.

Пелес вошел без стука. Он оставил своих телохранителей у входа - в этой маленькой комнате для них все равно не было места. Глава Смотрящих сел на стул и, не говоря ни слова, принялся сверлить Клемента взглядом. Пелес был похож на хищную птицу, примеривающуюся, куда половчее клюнуть свою беззащитную жертву. У Клемента мурашки побежали по коже. Он чувствовал себя нераскаявшимся злодеем, на совести которого столько преступлений, что уже никто не в силах будет ему помочь.