Не друг (СИ) - Шугар Мия

Никита послушно сел и заторможенно поднял голову, разглядывая непонятного мужчину и пытаясь понять, что он сказал и что, собственно, хочет от него, Никиты.

— А вы, молодой человек, представиться не хотите?

— Я Никита… Смолянинов Никита.

Никите пришлось приложить усилие, чтобы разжать губы и произнести свое имя. Его охватило странное предчувствие, словно сейчас должно было произойти нечто важное. И оно произошло.

— Из какой ты стаи, Никита? Кто твой альфа?

Никиту охватило изумление и оно не укрылось от внимательного взгляда Бельшанского.

— Что такое? — чем дольше длилось молчание, тем сильнее Настин препод хмурился, и Никите пришлось сказать хоть что-то, чтобы прекратить эти бессмысленные переглядывания.

— Я… я не понимаю, о чем вы. Ни в какой стае я не состою. И что за альфа?

Губы Бельшанского дрогнули в снисходительной усмешке, но стоило ему понять, что Никита говорит серьезно и подобие улыбки пропало.

— Ладно… Попробуем по другому. — Бельшанский прищурился и повел плечами, отчего Никита понял — он волнуется, хоть и пытается казаться спокойным. Но после вопроса преподавателя, всерьез заволновался уже Никита. — Ты же знаешь, что ты оборотень?

Никита заерзал под пытливым взглядом и пожалел, что сел на скамейку, оставив при этом Бельшанскому возможность стоять и смотреть на него сверху вниз, а мужчина понятливо кивнул головой.

— Не веришь, значит. И не знаешь… Ну что ж, давай знакомиться.

Никита открыл рот, чтобы напомнить, что они уже знакомы, но внезапно услышал в своей голове чужой короткий вой, на который сразу же откликнулся повизгиванием его подселенец. Вой повторился, сменился на строгое ворчание, и подселенец Никиты зашелся истеричным лаем и рычанием. В голове разразилась настоящая война, хотя внешне мужчины выглядели неподвижными и только ошарашенное лицо Никиты выдавало, что тут происходит нечто необычное.

— Да уж, — покачал головой Бельшанский и в голове Никиты наступила тишина. — Ты совсем запустил своего волка. Ты хоть раз оборачивался?

— Чего? — Никита все не мог отойти от произошедшего и машинально прислушивался к себе, пытаясь отыскать уголок, где прячется его сожитель по телу, но в итоге признал — нет такого уголка. Он везде, в каждой мышце и в каждой капле крови. Чужое присутствие ощущалось настолько остро, что Никита уже не мог различить, где кончаются его мысли и желания и начинаются чужие.

— Сколько тебе лет? — Бельшанский все ещё наблюдал за внутренними метаниями Никиты, но его присутствие почему-то больше не напрягало, а даже успокаивало.

Никита интуитивно чувствовал, что этот человек не навредит. Он может помочь.

— 22 года.

По лбу Бельшанского поползли морщины.

— И ты ни разу не оборачивался? Бедолага. Как ещё с ума не сошел..

Никита закрыл глаза, сдерживая слезы. Сейчас, когда рядом оказался хоть кто-то, понимающий и жалеющий его, Никита почувствовал себя маленьким мальчишкой. Столько лет он держал все в себе, мучился, страдал и ненавидел свое извращённое воображение, и думал, что его моментально упекут в больницу, как только он решит открыть рот. И что в итоге? Его жалеют.

Но на смену секундной слабости пришло воспоминание о Насте, и Никиту снова накрыло. Дикая смесь из чувства вины, жалости, вожделения и ревности скрутила внутренности и лишила возможности дышать. Бельшанский что-то торопливо говорил, но Никита словно пребывал в изменённом состоянии, видел встревоженного Настиного препода сквозь красную пелену и слышал только нарастающий гул и звон в ушах.

— Настя… - хрипел он, раз за разом, как безумный повторяя имя девушки, без которой не мог жить. — Настя! Настя..

Его странное состояние, больше всего похожее на погружение в плотное густо-красное желе, не давало нормально оценивать происходящее, и Никита скорее чувствовал, чем видел, как Бельшанский разговаривает с кем-то по телефону, а затем тянет его, Никиту, козьими тропами к дальнему выходу из парка, где их ждал черный автомобиль.

В машине Бельшанский опять пристал с разговорами, но Никита, хоть и очень старался, его почти не понимал. До воспаленного сознания долетали лишь отдельные фразы. "Нельзя пугать… Ты слышишь? Держи зверя! Настя … она… С человеком так нельзя!"

Бельшанский все бубнил, а Никита варился в своем фруктовом желе и чувствовал, что проигрывает это сражение и теряет связь с реальностью.

Его мучения закончились неожиданно. Вначале Никита услышал незнакомый голос, а затем и рык в своей голове. Спокойное уверенное рычание раскатами проходило по черепной коробке и с каждой новой звуковой волной красный туман понемногу рассеивался.

— Никита, посмотри на меня.

С большим трудом удалось разлепить веки и перед собой Никита увидел строгое лицо незнакомого мужчины.

— Ты меня слышишь? — Мужчина склонил голову набок, затем на другой, приблизил лицо вплотную и опять отдалился, а Никита, как завороженный, повторял движения за ним.

Незнакомец, одетый так, словно на минутку вышел из рабочего офиса, приложил пальцы обеих рук к вискам Никиты, отчего в голове у него окончательно прояснилось, удовлетворённо кивнул Бельшанскому, стоящему возле машины у открытой двери, и отошёл, поправляя лацканы пиджака.

— Жить будет. Обернется в ближайшее время.

— Альфа, — окликнул Бельшанский собравшегося уйти незнакомца. — Куда его пока определить?

Никита напрягся. Мужчины разговаривали так, будто его тут не было и совершенно не интересовались его мнением.

— Давай к парням из охраны пока, они присмотрят.

Никита, покачиваясь, выбрался из машины, схватился за черную глянцевую поверхность крыши — сил почему-то почти не было, и как можно твёрже сказал, смотря в упор на мужчину в темно-сером костюме:

— Мне нужно найти Настю!

Мужчина свёл брови, повел носом по воздуху и в голове Никиты раздался предупреждающий рык. Подселенец отозвался щенячьим визгом, мужчина усмехнулся, развернулся и направился к другой машине, ожидающей его.

— Кто это вообще такой? Где мы? Мне нужно назад, в город!

Никита набросился с расспросами на Бельшанского, чувствуя, как силы возвращаются и тело начинает знакомо покалывать от нестерпимого желания увидеть Настю, дотронуться до нее, вдохнуть её запах.

— Никита-Никита, — Бельшанский вздохнул и махнул рукой, приглашая пройтись вдоль реки, и Никита, хоть убей, не мог понять, как они тут оказались и что это за место. — Это был альфа нашей стаи и, как понимаю, уже и твой альфа.

Никита вскинулся, собираясь завалить Бельшанского сотней новых вопросов, но тот не позволил себя перебить.

— Давай ты помолчишь несколько минут, а я попытаюсь тебе все объяснить. Если у тебя останутся вопросы — задашь их после. Итак, мы с тобой сейчас на территории поселения оборотней, а мужчина, который помог тебе — наш альфа, вожак. Ты, конечно, не мог этого знать, но сейчас тебе важно запомнить раз и навсегда — слово альфы — закон. Его приказы не обсуждаются, что он скажет, то и делай. И никогда не смотри ему в глаза с вызовом! — Губы Бельшанского тронула улыбка. — Сейчас, пока твой волк ещё щенок, это выглядит смешно и даже трогательно, но как только он подрастет… В общем, ты меня понял.

Никита, несмотря на уверенность Бельшанского, слабо понимал, почему ему указывают, кого слушаться, а кого нет, но машинально кивнул.

— Теперь про Настю. — Бельшанский остановился на краю крутого берега и пнул носком кожаного ботинка камешек. Никита моментально напрягся, чувствуя раздражение от того, что посторонний мужик произносит имя любимой девушки. — Я так понимаю, Веселова — твоя истинная пара. Что ты так смотришь? Ты запах ее чуешь? Тянет к ней? Можешь эту тягу контролировать? Нет? Я так и знал.

Настин преподаватель задумчиво смотрел на неспокойную темную гладь реки, — было ветрено, — и не обращал внимание на нервничающего Никиту, который не мог устоять на месте и дергано переминался с ноги на ногу.