Нет правил для богов - Владислав Выставной

– Я чувствую, здесь случилось что-то ужасное, – проговорил я, невольно ежась. – Здесь все пропитано смертью…

– Твоим чувствам можно позавидовать, – пророкотал тяжелый низкий голос. Гулкое эхо заметалось в колодце башни, многократно отражаясь и создавая жутковатый эффект. – Смерть всегда будет царить в этих стенах…

Мы разом обернулись к двери.

Там, в неровном, разбитом проеме, стоял, нет – высился – человек могучего телосложения. Хмурый взгляд из-под косматых бровей, изрезанное морщинами лицо. В осанке его чувствовалось желание прикрыть лицо длинным тяжелым плащом – словно инстинкты толкали его каждую минуту уклоняться от опасности. Под складками этого плаща угадывался металл кольчуги, сверкали ножны короткого клинка.

Мы с Грошем осторожно переглянулись. А незнакомец продолжил:

– Мы держались десять долгих дней и ночей. Легионам Проклятых наша башня была как кость в горле. Лучники в кровь срывали пальцы, посыпая стрелами летучих тварей. Одержимые черными волнами бросались на стены, и все вокруг было завалено их зловонными трупами. Берсеркеры крушили стены, горгульи плевались камнем и огнем, а воины Ада не желали умирать, восставая и восставая из мертвых, адскими мечами своими вырывая из наших рядов воинов…

Незнакомец замолчал, погрузившись в тяжелые мысли, затем глянул вверх, где в круге неба легкомысленно проплывали кудрявые облака. И продолжил:

– Но враг призвал Модеуса, и призвал тот Огненный Смерч, и пали защитники башни. И то, что лишь я, имперский ассасин, благодаря дару скрытности остался в живых в этом пекле, не дает мне покоя. Может, я не имел права покинуть поле боя, даже зная, что обречен? Может, мое место здесь, в земле, смешанной с людским пеплом?.. Земля эта, усеянная прахом воинов, что бились со мной плечом к плечу, для меня свята. Но что вы, чужеземцы, забыли здесь?

– Мы… Смотрим просто… – пробормотал Грош. – Суровая, незамысловатая красота старой крепости – как пройти мимо? Мы, бродячие поэты, такие чувствительные…

Ассасин просверлил его взглядом, глянул на меня – и я почувствовал прожигающую силу этого взгляда.

– Вы лжете, – сказал он. – Я не знаю, кто вы – мародеры ли, вражеские ли лазутчики…

– Я просто менестрель! – воскликнул я. – Мы вовсе не лазутчики!

– …разбираться мне нет никакого желания, – закончил ассасин. – Для этого есть другие. Вы оба пойдете со мной.

Он по очереди ткнул в нас пальцем в кожаной перчатке с нашитыми металлическими пластинками.

– А если не пойдем? – довольно дерзко поинтересовался Грош.

– Тогда вы умрете, – спокойно ответил ассасин. – Последнее устраивает меня больше всего, так как избавит от лишних хлопот.

Сказать нам было нечего. Понурив головы, мы последовали вслед за воином.

Тогда я подивился собственной наивности и самонадеянности, что толкнула меня в этот долгий и опасный путь. Вспомнились мрачные пророчества шаманши – и это не прибавило мне веселья.

Только приятель мой не терял самообладания: поймав мой испуганный взгляд, хитро подмигнул мне.

Словно не ассасин подчинил нас своей железной воле, а пройдоха Грош незаметно пленил самого ассасина.

Что и говорить – ситуация зависит только от того, с какой стороны на нее взглянуть.

Глава шестая,

в которой Империя раскрывает путникам свои объятия, чем не очень-то их радует

Мы брели вслед за ассасином, шагавшим твердо и быстро. Солнце было уже в зените и жарило нещадно. Вскоре я несколько расслабился, надеясь, что недоразумение разрешится как-то само собой, а этот суровый воин приведет нас в более или менее цивилизованное место, где найдутся люди, способные разобраться во всем спокойно и непредвзято.

Совсем успокоившись, я спросил:

– Скажите, уважаемый, если вы – воин Империи, значит, Империя все еще существует?

Ассасин нервно дернулся и скосил на меня сердитый взгляд:

– А с чего бы ей перестать существовать? Или ты желаешь ее гибели, подлый шпион?

Я несколько опешил. Пробормотал:

– Что вы… Я просто спросил… За морем думают, что весь Невендаар давно погиб в пучине войны темных и светлых сил. Выходит, это не так?

– Ты задаешь слишком много вопросов для того, по ком плачет виселица, – лениво отозвался ассасин. – Хочешь совета? Вот он: помалкивай, если не желаешь расстаться со своим длинным языком.

Наверное, после этих слов нервы не выдержали и у моего друга: Грош вдруг резко сорвался в сторону, как камень, брошенный из пращи, и принялся вовсю улепетывать по зеленой ложбинке меж холмами.

Ассасин остановился, задумчиво посмотрел беглецу вслед и со звоном выдернул из ножен длинный узкий кинжал.

– Не надо! – вскрикнул я. Но мой конвоир не слушал: не спеша, взвесив на руке клинок, он схватит его за лезвие, прищурился – и метнул с чудовищной силой вслед убегающему.

Свистнул воздух, раздался сдавленный крик – и Грош кубарем полетел в высокую траву.

– Вы убили его! – вскрикнул я. – Зачем – убил? – равнодушно пожал плечами ассасин. – Его интереснее приволочь живым…

Что он имел в виду, я понял, лишь подбежав к другу. Он со стоном поднимался на ноги. На спине не было видно крови, даже ткань его щеголеватой рубашки не пострадала.

Неспешно подошел ассасин, поднял кинжал. Перекинул из руки в руку и сунул обратно в ножны.

«Рукоятью!» – догадался я.

Однако каким мастерством надо обладать, чтобы так рассчитать силу и точность удара!

Попытки к бегству больше не повторялись. Тем более что вскоре мы вышли на разбитую дорогу – точнее, продавленную в дерне колею – и подошли к небольшой деревушке. Вполне себе обычная деревушка. Только по приближении стало понятно, что она пуста и мертва. Прохудившиеся соломенные и черепичные крыши, покосившиеся заборы, пустые глазницы окон. Воображение рисовало отвратительные картины: не сюда ли направлялись Легионы Проклятых, повергнув маленький пограничный гарнизон?..

Единственно, чего я не мог понять, – зачем мы направляемся в это мертвое селение? Ответ пришел сам собой: центральная улица упиралось в маленькую площадь, за которой виднелся небольшой храм Всевышнего.

Выглядел он так, словно сквозь него, как сквозь масло, прошли все силы ада: покрытые копотью стены, пролом почти во всю ширину фронтальной стены и такой же пролом по другую сторону.

По центру пролома, взирая на путников, неподвижно стоял седовласый человек в черной сутане. Ассасин приблизился к нему и остановился с почтительным поклоном.

– Приветствую вас, святой отец…