Богу - Илья Британ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Сердце чует, что быть худу…»
Сердце чует, что быть худу.Всё — обман и ложь?Знаю, знаю: плакать буду,Только ты уйдёшь.
Но когда алтарь разбитыйТы в себе найдешь,О, тогда мы будем квиты…Всё — обман и ложь?
«Сладко грезится так над Тургеневым…»
Сладко грезится так над ТургеневымИ при том — в золотые года.Примелькнулась в тиши светлой тенью вамО любви дорогая мечта.
Мы столкнулись. Отравою ТютчеваВы убили заветное в миг. —Что ж, ищите удела вы лучшегоМеж людей, средь изысканных книг!..
Ухожу. Полюбил слишком поздно я, —Разорвалась ненужная сеть.О, судьба и смешная, и грозная:Никогда не живя — умереть!..
«Боль до стона…»
Боль до стона.Жутко снитсяТо икона,То блудница.
Ни начала,Ни остатка…Ах, как мало,Ах, как кратко…
Сказка — та же,Песни — те же…Всё — в мираже,Думы — реже…
Верить — глупо:Грех — короче…Мы — два трупа! —Доброй ночи…
«Ни «да», ни «нет» не говорили…»
Ни «да», ни «нет» не говорилиТвои упрямые уста.Виновен я, виновна ты ли,Но сразу стала жизнь пуста.
Я помню ты мне «да» сказала,Без дум, сомнений, просто — так.Не надо слов, — в них правды мало.И скорби ключ в тебе иссяк.
Но вдруг рассудок, враг твой давний,Сказал любви злорадно: «нет»…Ночь. Ветер бьёт озябшей ставней.Цветы увяли. Скучный бред.
Гляди вперёд, сорвав покровы:Один венец для нас. Но чей? —Иль нами свитый, но — терновый,Иль Богом данный — из лучей.
Как выбрать! Боль сжигает душу,Но знаю, не изменит сталь:Скажи, — я сразу всё разрушу..О, трупу ничего не жаль!
Но берегись: когда все силыРастратишь ты — и не в бою,Приду к тебе я из могилы,Чтоб поглядеть на смерть твою.
Иль, может, и тогда упрямо,Всё потеряв, ты скажешь: «нет»?..Итак, венец иль злая яма:Решай сама! — Ответ! Ответ!
«Познал тоску я слишком рано…»
Познал тоску я слишком рано,Почти ребёнок был боец;В чаду кровавого туманаМеня манил святой венец.
Когда я шёл уже к победам,Не замечая ран внутри, —Всё стало вдруг кошмарным бредом.И загасил я алтари.
Увидел я, что я бессиленВернуть поток ушедших дней;Холодный сумрак был могилен,А сердце — камня тяжелей.
Не верил я ни снам, ни встречам;Оставил Бога; бросил, бой. —И сразу стало жить мне нечем,И стыдно было пред собой.
Но ты пришла. Как сердце ждалоТебя давно, давно, давно…Ах, ты на Вечность опоздала,И мне ожить не суждено.
То рано всё, — то всё так поздно:Я не ропщу, но как мне жаль…О, сон мой юный, сон мой звёздный!О, предзакатная печаль!..
Ты тоже бурей злою смята:Твоя душа — в моём плену…О, круг железный без возврата,О, жизни цепь! Звено к звену!..
Пускай! — но сон мой вещий зорок:Я здесь тоске тебя отдам,Но в небесах, где гаснет морок,Где Время стёрто, — радость там!
Что поздно там и что там рано?..Господь, веди же: я готов! —Но как люблю я боль обмана,И как мне жаль земных цветов…
«Что ж? вы ошиблись? — мечта увлекла вас красивым обманом?..»
Что ж? вы ошиблись? — мечта увлекла вас красивым обманом? —Спорить с судьбой не хочу: может быть, что она суждена нам.Что вам сказать на прощание? В радостном сне, наяву лиМы искрометными звёздами в жизни друг другу сверкнули.Вы улетите вперед, не жалея изменчивых теней, —Ваша любовь была сказкой или просто мечтою весенней;Мне в моем будущем… нет, ничего не скажу, но поверьте,Этой последней и первой любви жить, не ведая Смерти!К небу меня поведет она прочь от земли и печали!Сможете ль вы так любить? вас полюбят ли так? о, едва ли…Что ж, вспоминайте мой раненый взор, мои песни и речи…Как благодарен я Богу и вам за удар нашей встречи!Но не хочу вас печалить… Слеза не скользнёт по ланите.Господи, как тяжело мне. Молчанье. Целую. Простите…
«Я смял вас, милые цветы…»
Я смял вас, милые цветыИ отдал грёзам дань я:В страданьи меньше красоты,Чем в красоте страданья…
Сгорело всё. Лишь чад и дым,И в пепле жуткий шорох.Всю жизнь я буду молодым,С печалью в светлых взорах…
Я вдаль уйду. Уйдешь и ты, —Сулит Господь скитанья:В страданьи меньше красоты,Чем в красоте страданья…
«Тебя любить — облечься схимою…»
Тебя любить — облечься схимою,Твои объятья — власяница;Ты — Купина Неопалимая,Ты лишь святому можешь сниться.
Ты не идешь дорогой тленною,Тобою звёзды лишь владели,В тебе, как в зеркале, Вселенная,Ее таинственные цели.
Тебе не жить в земной обители,Тебя не тронет страсти жало…Такие очи Бога видели,Такое сердце Вечность знало…
«Дорогая моя, не грусти…»
Дорогая моя, не грусти,Что внезапная осень пришла,Что твой садик успел отцвести,Что у солнца так мало тепла.
Ты ведь можешь еще вспоминатьПро счастливый и радостный годИ надеждою жить, что опятьЛето милое в садик придёт.
Я-ж давно, я навеки погас,В хладной памяти нет ни листка…Только дума, что скоро, сейчасЯ умру… О, какая тоска!
«"Прощай… прощай…" уста шептали…»
«Прощай… прощай…» уста шептали,Я не подал тебе руки;А сердце из холодной сталиТобой разбито на куски.
В тебе душа тоскует тоже,Как птица, пойманная в сеть.Пойми, — о, дай понять ей, Боже:Расстаться — значит умереть!
Кто был тем хитрым чародеем,Который нас заворожил!Любить друг друга не умеем,А врозь уйти — у нас нет сил…
Прощай? — Как верить, как смиритьсяСолгать себе я не сумел:В страданьях; знаю, есть граница,Но где любви моей предел?
Так просто всё и так всё сложно…Уйти — погибнуть… О, постой:Что в этой жизни невозможно;Коль сердце ранено мечтой?
«От людей я себя сберегла…»
От людей я себя сберегла,Только солнце мне тело целует, —Оттого я, как бронза, смугла,И земное меня не волнует.
В моём сердце играют лучи,Улыбаясь зеленому маю, —Оттого мои сны горячи,И печали земной я не знаю.
Легкий взор мой, как небо, глубокИ лелеет мечту золотую, —Оттого неземной я цветокИ людей только к Богу ревную.
Эту душу молитвы сожгли,И себя от людей сберегла я, —Оттого не во власти землиИ любовь моя, вся неземная.
Светлый крест у меня на груди,Я не знаю ни цели, ни срока, —Оттого по земному путиЯ иду к небесам одиноко.
«Где ветки ивы грустно виснут…»
Где ветки ивы грустно виснут,И соловей поёт в тоске,Твой след чуть видимо оттиснутНа бледно-розовом песке.
Куда, зачем, зачем ушла ты?Когда тебя вернёт мне даль? —Господь, взамен моей утратыПошли мне светлую печаль!..
Молчала грусть немого парка,Знакомый след давно исчез,И я молился долго, жаркоПод звёздным пологом небес.
«Мне слишком тяжело, чтоб мог еще молчать я…»
