Синдром Адели (СИ) - Задорожня Виктория

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

☆☆☆☆☆

Я целовал её бедра, поднялся до киски и поцеловал через трусики. Она вздрогнула, когда начал снимать с нее их.

— Не надо, не надо… — не обращая внимания на тихий протест впился ртом в ее лоно. Сразу, как изголодавшийся зверь, принялся вылизывать её. Рьяно… Неистово… Но она только тяжело дышала, и не издавала ни звука. Ее киска немного увлажнилась. — Не так! Не надо!… — пьяно шептала сучка.

Я поднялся и положил её на кровать. На свою, блять, кровать!

— Что… Что ты собираешься дела… — не дав ей договорить, приставил член ко входу в её попку. Там всё ещё находилась пробка, которую я велел ей поставить самой, после принятия ванной. Немного прокрутив, вытащил её. Головка коснулась половых губ… Она замерла. Ее глаза наполнились слезами.

— Не надо, пожалуйста, — шептала она снова и снова. Я надавил, и головка скользнула в узкую дырку этой сучки. — Пожалуйста, — захныкала опять, цепляясь за мои руки. Я полностью вышел и без предупреждения медленно вошёл в задний проход сразу на всю длину. По телу прошла волна удовольствия. Ее попка была тугой и сжимала член крепко и сильно. Я начал двигать бедрами, погружая ствол в недра её ануса. Она дергалась в такт толчкам, всё ещё пытаясь освободиться, закусив губу и сдерживая слезы. Я стонал, вгоняя член в тугую дырку этой дряни.

— Как хорошо… — приговаривал я, гладя её по гладким ножкам. Наклонился к ее лицу, но сучка отвернулась. Я стал целовать ее шею и щеку, но она оттолкнула меня рукой. Продолжая трахать ее, рукой повернул ее лицо к себе и начал лизать ее губы, приговаривая: — Не смей, маленькая дрянь, отворачиваться! — Почувствовал, как ее губы открылись, и мой язык тут же ворвался в сладкие глубины её рта. — Блять… как давно я мечтал… оттрахать тебя… — шептал я ей на ухо, двигая тазом, толкаясь до упора. Она извивалась на моем члене, пытаясь убрать от меня голову. Вынул член, поднял её, лег на кровать и заставил ее самой сесть на член сверху. Он снова оказался в теплой дырке и я начал неистово трахать её, всаживая в тугую плоть что есть сил. Держал ее за талию, а другой рукой притянул к себе за волосы. Она начала повизгивать, уперевшись руками мне в грудь и отпихивая меня от себя. С ее пухлых губ срывался крик. Член входил в ее анус как поршень. Я мял ее сочную задницу так, что она вскрикивала. — Наконец то я тебя трахаю, подлая ты сука, — прорычал я, двигаясь глубже и жёстче и она начала кричать от боли. — Заткнись! — сказал я. Она тут же затихла и закусила губу.

Сняв её с себя, взял за локоть и повел к большому, на всю стену, зеркалу.

— Что ты хочешь? — спросила она шепотом, полным ужаса. Я прислонил её грудью к холодной поверхности, и она тут же попыталась вырваться, но я был сильнее. Прижал ее за шею, поднял платье. Нашёл её заднюю дырку и снова вогнал член. Она выгнулась и шумно выдохнула. Я начал трахать ее медленно, глубоко, погружаясь сантиметр за сантиметром. Пытался поймать её взгляд в зеркале, но она, сука, отворачивалась в сторону, чтобы не смотреть на меня. Но я взял ее за волосы и держал так, чтобы она не вырвалась и смотрела. Она стояла на полусогнутых ногах, которые от этого напряглись и стали вдвойне сексуальными. Я сильно сжимал её сиськи, играя сосками, затем начал ускоряться. По комнате раздавались шлепки и редкие взвизгивания.

— Х… хватит… — простонала она. Я замедлился. Она обернулась ко мне. — Давай уйдем, пожалуйста… Я не могу так, мне… — Я начал медленнее трахать ее, а она смотрела с отчаянием мне в глаза. — Пожалуйста… — прошептала она. Она была такой сочной сукой, что я готов был кончить в ту же секунду. Нагнулся и начал целовать её в губы, трахая глубоко и медленно. Ее горячее дыхание обдавало мои губы. Я снова взялся за ее соски, прокручивая, и засунул язык ей в рот, до самой глотки. Двигая бедрами, погружал член снова и снова, тихо постанывая.

— Остановись! — Шептала она.

— Закрой рот! — Я ускорился, долбя членом ее анус. Еще секунда, еще чуть чуть. Вдавил пах в задницу, проталкивая ствол до упора.

— Не надо — Она выскальзывает, и пытается уползти, но я догоняю ее, придавливаю собой к полу. — Не надо!!! — Я сажусь сверху и опять направляю член в ее задницу. Она стонет, когда начинаю глубоко и сильно трахать ее, прижимая голову к ковру. Отпускаю ее. Она привстает, и в этот момент я взрываюсь. Начинаю стонать и выплескивать сперму прямо в эту суку. Глажу спину и бедра. Она тяжело дышит, извиваясь подо мной. Дергаясь, только еще больше насаживалась на мой член. Я лег на нее, и еще немного потрахал. Совсем чуть чуть. Услышав, как она совсем тихо прошептала: — Отпусти! — Поднялся и вынул ствол.

Глава 8. Вспышка безумного безразличия

Эви

Ненавижу… Словно умалишенная, мотаю головой, подминая под себя дрожащие, голые ноги. Ненавижу… Слёзы стекают по щекам градом. Он ломает меня! Каждый день! Открывает, сминает, и выбрасывает в урну жмут от моей души, человечности, вменяемости. И ему все-равно! Как ни умоляй, как ни проси, даже в лице не меняется! Мне было больно! Больно, а он не останавливался! Прежде, чем не кончил, прямо в меня! И даже после этого продолжал стегать моё тело, пока не насытился до конца…

— Ааааа…. — Взвываю, как раненая собака! Не могу сдержаться. Остановиться. Не могу не плакать! Не кричать! Подходит ближе… Пару шагов, наклоняется, и сжимает до боли подбородок.

— Заткнись, сучка! Закрой свой поганый рот! Какого дьявола ты орёшь?! — Ты поломал меня. Поломал человека. И никто, даже я не знала, что находится, кто находится за этой, разбитой вдребезги, оболочкой. Я больше не думала, не анализировала… Только ненавидела! Так сильно, что хотела рычать на него, как больная бешенством гиена! И я сорвалась…

Его ладонь, пропахшая насильственным сексом, обхватила моё лицо. Ублюдок смотрит на меня, сверху вниз. Я — ничто для него. Пустое место! Он не знает ничего… Ни спросил, ни выведал, откуда я. Кто мои настоящие друзья и есть ли они у меня вообще. Он не знает, кто моя мама и с каким трудом эта замечательная женщина, учительница в небольшом, припортовом городке, ставила на ноги свою единственную дочурку. Он не в курсе, что у меня нет отца. Что он бил маму, а иногда и меня, пока не попался на краже и не сел в тюрьму. Эта сволочь говорила что-то о том, что, если бы я не была такой шлюхой и не променяла его на приезжего чужака, всё могло быть иначе… Но, мне не было кого менять! Я не знала ни его, ни о его чувствах, ни о его желаниях! Он появился, как из ниоткуда, и отнял у меня ту жизнь, хорошую или пустую, что у меня была! Отнял меня себе, не как человека… Как тряпичную дешёвую куклу!

Ненависть поразила, как болезнь. Слишком глубоко. Слишком едко. Пустила метастазы, и никакая операция не сможет их искоренить! Пострадал мозг. Не осталось инстинктов самосохранения. Безумно на него посмотрела. Он даже шелохнулся от неожиданности. Готова поспорить — сейчас мои зрачки почернели… И я резко, со всей имеющейся дури, впилась зубами ему в руку! Настолько сильно, что клыки тут же раздерли до мяса кожу на костяшках! Не ожидал, животное?! Вот тебе зверь, которого обнажил.

— Сууукааа!!!! — Истошный вопль и по щеке прилетает гулкий треск от удара. Кожа пылает. А я забыла от прилива адреналина, что такое страх! Истерично заливаясь слезами — хрипло сиплю на него. С каждым гласным непроизвольно повышая тон до крика…

— Замолчи… Не говори… Ничего мне не говори… Заткнись, ублюдок!!! — на его лице заиграли желваки. Глаза злобно сузились и задрожала нижняя губа. Замахнулся снова, на что я, вместо привычной мольбы о пощаде, сжала веки, желая отключить безволие, и дико впилась ногтями ему в грудь. Оцарапала кожу. Какой-то миг он стоял неподвижно. В полном оцепенение. Не ожидал… Как есть, не ожидал!

Со всей силы, что осталась в моих побледневших ладонях, стала бить его, куда придется! Срывая всю обиду, что скопилась за вечность заточения! За всю боль, что по его милости мне пришлось пережить!