Практика хаоса. Фантастический приключенческий роман - Мария Макеева

Она достала из сумки листок с номером. Посмотрела на цифры – номер как номер, обычный сотовый, семь цифр после кода были написаны от руки, но очень чётко и аккуратно. Положила его обратно, осознавая, что эта бумажка – единственное доказательство того, что она не сошла с ума от жары, и весь этот разговор был реальностью от начала до конца.

Рэн

Его всегда привлекали птицы. Сколько он себя помнил, любил смотреть, как те летели по небу, лавируя меж воздушных потоков, планируя и взмахивая своими крыльями. Ему нравились – то ли их свободные крылья, то ли их способность быть беспечными. Было ощущение, что они могут всё. А он нет. Ощущал себя в клетке. Птицей, превращённой в человека. Рэн не знал, почему те так интересовали его, но каждый раз не мог оторваться от неба, когда птицы летели над его головой. Вот и сейчас, наткнувшись на птичье гнездо в кустистых ветках ельника-лапитника, в котором лежало четыре голубоватых яйца, размером с его детский кулачок, ему очень захотелось посмотреть вблизи на хозяйку гнезда. Что это за птица? Что она будет делать? Он боялся пошевелиться, стоя на одном месте, укрытый хвойными лапами дерева. Исколотые хвоей руки и коленки чесались, но он заставил себя терпеть это неудобство ради неизвестной птицы, которая вот-вот должна была прилететь.

Его терпение увенчалось успехом. Большая птица с голубоватыми перьями, такого же цвета, как яйца, лежащие в гнезде, подлетела к ветке совсем близко от него. Он задрал голову и смотрел на птицу. А она, казалось, смотрела своими чёрными глазами на него, слегка склонив головку на бок. Внезапно, какой-то шум в деревьях позади него вспугнул птицу, которая тут же взмахнув крыльями, исчезла в ветках.

Он обернулся на шорохи и замер. Тёмный туман застилал его разум, как уже бывало неоднократно, он ничего в этот момент не видел вокруг себя. Закрыв глаза, он увидел промелькнувшие размытые образы двух незнакомых людей и широко открытые остекленевшие глаза Настоятельницы Мирны, лежащей на полу своей комнаты в кровавых разводах возле её головы. Он не понимал, что увидел, но его природное чувство самосохранения всегда помогало в опасных ситуациях. Он был ещё слишком мал, чтобы дать этому дару определение, но точно понимал, что это предупреждение, и нужно срочно бежать, куда подальше от этого места.

Он постоял несколько секунд возле огромной разлапистой ели, не открывая глаз, не обдумывая, но чувствуя, куда именно лежит его путь побега. И он побежал. Бежал сквозь тишину леса, видя, как птицы взлетали из-под ветвей деревьев, оглашая своими криками эту тишину. Со стороны казалось, что мальчик бежит просто так. За ним никто не гнался, его никто не звал. Но он бежал так, как будто все силы ада мчались за ним по пятам. Он сам, как те птицы, лавировал меж деревьев, каким-то чудным образом ни разу не упав, перепрыгивая через мшистые коряги и взъерошенные кочки. Ветки хлестали его по лицу и телу. Но он их не замечал. Бежал до тех пор, пока не пересёк весь пролесок и не выбежал к трассе, чуть не попав под автомобиль, который вовремя, за минуту до этого, затормозил.

Дверь машины открылась, оттуда вышел рассерженный плотный мужчина:

– Эй, пацан, ты бы поосторожнее! Что? Жизнь надоела, самоубийца чёртов? – Мужчина схватил запыхавшегося Рэна за запястье, дёрнул так, что его взъерошенная голова на тонкой, птичьей шейке резко мотнулась вперёд.

– Ну, отвечай! Чего ты тут делаешь? От кого ты так бежишь? За тобой кто-то гонится?

Он, едва переведя дыханье, прошептал свою просьбу, которая звучала как приказ:

– Господин, возьми меня с собой… в город. Довези меня. Я не хочу в Монастырь. Туда мне нельзя… Там что-то произошло с Настоятельницей.

– Настоятельница? Так ты из Монастыря Храма Перехода? Ты сбежал? Ты вор?

– Да… я убежал. Нет, господин, я не вор… я… я просто там обучался… возьми меня с собой. – Едва переведя дыхание, произнёс он.

– Да зачем ты мне нужен? – Мужчина смотрел на перепуганную чумазую физиономию ребёнка. Не отпуская его руки, мужчина нахмурено отмахнулся. Затем его лицо немного озадачилось. В голове он услышал отдалённый гул. Внезапно он почувствовал острую необходимость помочь мальчишке. В голову откуда-то извне пришла идея.

– Хотя, постой. Пожалуй, Прагу, моему корешу, нужен помощник. Ладно, садись, чёрт с тобой, может, и правда пригодишься!

Мальчик, устало сделав шаг по направлению к машине, вдруг обмяк, упав на дорогу, потеряв сознание. Гудящие голоса в голове мужчины тут же исчезли. «Почему бы не оставить мелкого хлюпика здесь?» Но вспомнив о своём долге в скрат, решил, что отдаст мальчишку в счёт этого долга. Ну, или хотя бы его части. Праг как раз жаловался, что нужен пацан на подхвате.

«А то у Мирны фиг допросишься сейчас, по старой цене».

В последнее время, думал он, эта сварливая стерва стала совсем безумной. За помощь от воспитанников заламывала такую цену, словно хотела собрать все деньги контрабандистов и свалить куда-нибудь подальше из этих мест. Хотя, кто знает, может, так оно и было.

Мужчина, подняв лёгкое тело ребёнка на руки, положил на заднее сиденье своего автомобиля. Посмотрел в стороны, чувствуя себя как то странно, неуверенно, что ли. Как будто совершал преступление. Словно впервые его совершал. Затем двигатель взревел и машина, резко рванув с места, умчала их прочь.

Райс

– Ты ничего не сказал им, – Рика осуждающе посмотрела на мужа, когда они вернулись домой. – Я видела, как ты внезапно нахмурился, когда высматривал что-то на том своём пульте, за которым стоял. Ты ничего никому не сказал. Вернее, ты ответил потом, что всё хорошо. А сам сидел и даже не улыбался. Что-то случилось?

Райс обнял её за плечи одной рукой, второй погладил ей живот – ножки или ручки сына хаотично двигались под его ладонью. Спокойно и, ей показалось, нарочито умиротворённо произнёс:

– Всё хорошо, ты сама видела. Всё замечательно прошло. Уже полгода Шкала стоит на месте. Она не сдвинулась ни на миллиметр, ни на секунду. Нам удалось. Сегодня я показал это Совету. Отчёты отчётами, но теперь те сами убедились. Сейчас нам нужно решать, как отправлять людей в Убежища, какой именно код крови пропускает меня туда. И почему он не пустил моих людей. Как использовать все возможности «Теншена». Как контролировать всё.

– Но ты и так это делаешь. Почему ты был чем-то расстроен, если всё прошло хорошо?

Он, словно не услышав жену, продолжал:

…Ты знаешь, мы ничего не меняли внутри. Даже стул оставили тот же самый. Только отмыли его от пыли и грязи. Он старомодный и странный. Но невероятно удобный, – он рассмеялся, почувствовав опять, шевеление Тая в её животе.

– Ты что-то скрываешь, – Рика сделал вид, что слегка обижена на мужа, – Скажи мне правду. Я эти годы была рядом с тобой, ко всему готова. Что там случилось вчера?

– Рика, ты знаешь, я внезапно понял, что мы приблизились к доказательству полного отсутствия или наоборот безоговорочного присутствия богов. Это очень сложно. Знать. Представь, что ты можешь математически просчитать структуру хаоса. Сразу. Не динамику последствий. А полностью всё, что им движет. Знать всё. Знать, что все возможные причины могут иметь все возможные последствия. Осознать страх, что ты когда-нибудь сможешь найти все ответы. Все наши теории оказались правдой. Сколько этих неизвестных создателей работало над тем, что в одночасье оказалось правдой?

– Райс, но разве это не благо? Знать и развиваться. Помогать другим? Изучить все эти миры. Знать все варианты развития человечества…

– Конечно, это благо. Миров много, да. Каким-то образом их можно пересечь этой шкалой, коридором, медианой. Она везде одинаковая. Ты заметила? Она как отражение, повторяющееся до темноты. Неизменна. Что у нас, то и в других Убежищах. Если запустить до обратного отчёта, то же самое ждёт и другие миры по цепочке. Наша задача сейчас удерживать её на месте. Кто бы ни создал эту медиану, мы не знаем, на какой отсчётной точке мы сейчас стоим. И что будет, если за ней не следить.

– Но она же стоит на месте. Может больше ничего нам и не нужно знать? – Рика, почувствовав усталось от поездки, облокотилась на плечо мужа.

– Вспомни, я говорил, когда мы нашли Убежище, шкалу пересекали ещё деления. Они были красными. Сейчас их нет. И чёрная стрелка, которая двигалась слева-направо, исчезла. Ты помнишь, что тогда началось…

– Да, милый… Серцерос чуть не развязал войну, я помню. Всё стало безумным.

Он продолжил:

– А вчера я был опять смущён и озадачен, что мы вообще запустили эту машину богов. Что вообще поняли, как остановить всё – это огромный шаг для меня лично. Кто её построил и для чего, я не могу знать. Нет надписей, кроме того странного слова из Одинадцатого Мира. Ни журналов наблюдений, ни царапин на стене. Ничего. Я подумал вчера, что если мы не справимся? И Совет раньше времени опубликует данные и передаст их военным. Что могут военные, мы все знаем. Сколько войн было в нашей истории. Я не хотел вчера становиться родоначальником новой войны.