Рассказы о любви - неизвестен Автор

Небесный прутик Со Славиком мы поравнялись не сразу. Сначала это был для меня так, какой-то первокурсник. Что-то долгое с руками в карманах на горизонте. Иногда мы случайно ездили в Ленинград одним ночным автобусом. Однажды я зашел в комнату, где раньше жил. А теперь ее населяли первокурсники-сибиряки. Один из них как раз валялся на кровати с кверху задранными ногами. Так, какой-то первокурсник-сибиряк. Я зашел за какими-то оставленными вещами, кажется, за плоскогубцами или молотком. Первокурсник буркнул лежа и держа в правой руке ручку, подолгу заносимую над тетрадью, положенной для твердости на книгу. Конечно, Славик сочинял стихи. Впервые я увидел и услышал Славика-поэта в просторе аудитории перед горстью собравшихся. Среди них одна дама, тоже писавшая стихи и дружившая с сибиряками, а теперь не дружившая и даже глупо вышедшая посреди чтения, чтобы потом говорить, что ей не понравились даже не сами стихи, а сама манера. У Славика была манера. Он читал стоя, это многое значит, все сибирцы читали по-разному. Один сидел для солидности, другой сидел, а потом заходил и уже до конца читал перемещаясь, Славик просто стоял, покачиваясь и мягко жестикулируя руками. Мне нравится, когда мягко поджестикулировывают себе. А я ерзал по стулу, потому что тоже сочинял стихи, но еще никогда их не читал и даже не давал читать. Следующий эпизод произошел раньше, когда мы только полузнали друг друга по ночному автобусу. В Ленинграде, у "Мелодии" на Невском. Славик забрал академку и зимовал, укуриваясь до серой бледности. Расспрашивал про Бывший город, где снова все было хорошо и ничего хорошего. А ему было плохо до того, что лицо вскладку и глаза защурены. До того, что как воздух чужое горе. Конечно, я тоже не был счастлив, но вяло по сравнению с ним. Меня как-то отталкивало от озябло-сутулого Славика, от которого остро веяло неблагополучием. "Сейчас зайду в "Мелодию" и уеду". Так впервые мы со Славиком говорили. До этого, в бывшей комнате, он только буркнул. Наконец мы со Славиком поравнялись и обменялись стихами. Славик принес полный посылочный ящик. Я почти ничего не сказал ему о них. И были поэмы, а были совсем маленькие, даже шуточные стихи про бродячего карлика "без очков с разбитой мордой". Позже Славик выслал свои стихи в Сибирь. Я почти ничего не сказал, но сразу признал Славика. Мне даже ничего из них не понравилось особенно, но признал сразу. И Славик меня. Мы познакомились и пошли походить. Мы именно ходили, а не гуляли, и почти не разговаривали. Славик еще говорил, а я почти молча. Славик-поэт больше всего связан с тем, как он ходит, чем с чем-нибудь другим. В его стихах больше всего не что он читал или смотрел, а как он ходил. И мне стоило не столько всматриваться и вслушиваться в Славика, сколько просто ходить вместе с ним. Походишь-походишь и сочинишь чтонибудь, или выкинешь. Славик ходит как аист летит. Всегда впереди, накреняясь вперед, словно внутренне выбираясь вперед телесного хода. Идущего Славика бессмысленно описывать, в нем ничего не постигнешь стоя, сидя... Славик существует идущим. Кто существует в беге, в прыжке (не обязательно спортсмен), настоящий солдат стоящим. Кто существует как. Славик существует идущим. Шли и смотрели на небо. "Сегодня интересное небо" (слова Славика). Славик и небо. И я, впервые идущий со Славиком. Славик ходил - и смотрел. На кровати с задранными ногами Славик даже не взглянул на меня. Зимой у "Мелодии" защур, род взгляда, когда на тебя смотрят не глазами, изглубже глаз. Читая стихи, на потолок: Когда мы, век не поднимая, Сквозь сон глядим на потолок. Сквозь неба сомкнутые веки На ветки голые глядим. Однажды бессмысленно спорили о чем-то, и как только кто-то сказал "точка зрения", Славик прямо оборвал его: зрение не может быть точкой, оно - дар. Славик славился умением прекрасно рисовать. Свои стихи он назвал "Рисунки слепых". Невозможно смотреть вместе, но можно идти. Стихи-ритм-шаг. Подарок Славика, волшебный волк, нарисованный небывалой техникой. Другой подарок, складной китаец с вставной головой в стеклянной банке. Как-то Славик голодал. Впалый Славик, не заметный под одеялом, средневековым голосом говорящий о "Гамлете" или "Короле Лире". Славик, тапкающий по общажному длинь-коридору трезво-волнистой линией. Или бегущий голым по коридору, уверенный в не самом деле (очевидцы) Прутиком лесным резал сыр. Обычное райское место: лес, речка, обрыв, грибы. Со Славиком собирали грибы. С собой был сыр. Сыр режется прутиком. Прутик потверже и режь. Грибы приходилось срывать, прутиком никак. Было мало.

Славик с Тютчевым:

Гляжу сквозь снег в зеленую Неву...

С Пушкиным:

Брожу ли я вдоль улиц шумных...

С Блоком-Командором, с Блоком-Донной Анной, сновидящей,

Скрестив на сердце руки...

Со Славиком по райскому месту.

Высокий лес - прекрасное кладбище... Идущий Славик полуплотен, приотрываясь от земли. Славик идущий воздухоход, слововоздухоход: На тот же мох высокий и густой, Под сень ветвей родных, но так далеких, Я прилечу - прекрасный легкий труп Без голоса, без памяти и крыльев.

(Как будто есть покой, покой и воля, Покой и воля желтого листа.)

Машкино кино

1. Медуза жгучая.

"А еще был страшный гололед и я 4 раза упала пока дошла". И вывихнула ногу. "Вывихнутая моя нога уже проходит, но я еще хромаю, а вчера я работала на переборке табака". И курила трубку.

"Необыкновенно жаркая зима. Все ходят голые с зонтиками в черных очках". А летом "лес поедает шелкопряд, везде висят толстые гусеницы (лысые и зеленые) на паутинах. А осенью ураган со штормом. Волны 6 метров. С крыш срывало шифер.

"Знаешь, проснулась сегодня,

мороз,

еду на работу,

мороз,

продышала

себе кружок в стекле - на природу смотреть. Ноги мерзнут,

читаю,

остановлюсь на каком-нибудь слове,

мысли какие-то дурацкие, короткие,

а от счастья прямо распирает -

что-то щелкнуло внутри, что-то переключилось,

не знаю почему так

счастлива

чего-то."

"Землетрясение - два толчка, посуда тряслась и кот очень испугался".

От первого толчка - подпрыгнул кот до потолка.

После гололеда, гусениц, ураганов и землетрясений Машка сильно сдала. "И лицо у меня от этого порочное, глаза не открываются и есть не хочется". Но следующая зима выдалась снежной. "Снег лежит полметра, это хорошо, потому что водохранилища наполнятся и летом будет вода". Летом была вода и началась эпидемия холеры.

"Маму сильно покусали блохи от кота". Блохи оказались не от кота, а от неотремонтированного пола. А осенью Машку обвинили в маньеризме. С досады "я в транспорте ругаюсь матом и чуть ни с кулаками лезу".

Наконец Машка ныряла в Гурзуфе "и открытым глазом налетела на медузу жгучую". В больнице "колют со страшной силой, всю жопу искололи, и обе руки, и даже под глаз колют".

"Началась настоящая весна, очень тепло, солнце, что не мешает быть одоловаему всякими мрачными мыслями".

"Косметических следов ожога никаких".

2. Урод совершеннейший.

Все пошло от кота (кроме блох). "А еще у нас кот появился - урод совершеннейший, у него рахит: горб, на груди какой-то киль, вроде как у лебедя, а ноги колесом".

В заповеднике Машка "видела оленя, здорового как конь, и косуль, которые, оказывается, тявкают как собаки".

Машка не могла забыть медузу. На воздушном празднике "и парашюты просвечивали синим и походили на медуз".

"А разноцветные прямоугольные всякие выделывали фокусы и суетились".

Машкина птица Павлин. "Там (на картине) будут я, павлин, Плюханова в виде змеи (...) облака и цветы с деревьями, рыбы, птицы, цветы".

Кот-урод. Павлин-мавлин. Плюшка-злюшка.

На другой картине "Баба с собачкой", "где Баба сидит на лугу, вся в складках (...) слева белая собачка".

Баба с собачкой. Девка с птичкой. "Где девка с птичкой, блондинка с длинными волосами и в синем платье, в шапочке с вышивкой, держит птицу на пальце".

Птица-павлин, птица-на-пальце, "птица типа не знаю кого, на длинных ногах и с клювом под углом, (...) вся в перьях блекло розовых".

Птицы птицами, блохи блохами. Машка мажет крыс в лаборатории зеленкой. А дома кот "Кузя вдруг поймал крысу, которая у нас второй год жила".

Крыса-второгодница, блохи не от кота, птица типа не знаю кого, медуза с парашютом.

Сон про Романа: "Вот Роман недавно приснился - растолстевший, в белом костюме, волосы собраны в пучок на затылке, в пучок вставлена костяная пластинка".

Про Васю Шумова на "музыкальном ринге": "Пускай я пошлая дура, но Вася это человек".

Про Борьку-культуриста: "Про Борьку - ужасно смешно. Подозреваю, что он просто чудовищно растолстел". Борис-культурис ел белки.

Урод совершеннейший, чудовищно растолстел, растолстевший в белом костюме.

"Мне Цой приснился и ты - вроде как мы все вместе цемент какой-то кладем в Питере и вроде какую-то бомбу кидать собираемся, а я все не могу вспомнить, как Цоя зовут, а он обижается, что я его все по фамилии".