Пепел между нами - Маргарита Дюжева

— Мих, пока! Злата, было приятно пообщаться.

— Счастливо, — нестройным хором отвечаем ему в спину и, наконец, остаемся вдвоем.

Краев вскинув брови, смотрит на меня:

— Надо же, какие у вас жаркие обсуждения.

— Обычные обсуждения, — миролюбиво жму плечами, подхожу к нему со спины и обнимаю, уткнувшись носом в шею.

Чуть ли не урчу от удовольствия. Мысли тотчас сворачивают в нерабочее русло. Хочется прижаться к нему, проложить дорожку поцелуев от шеи и ниже, почувствовать под ладонями гладкую кожу, а потом…

Злата! Уймись! Оставь свои шальные фантазии до вечера! Тем более сейчас он точно не настроен на телячьи нежности.

Сидит, сложив руки на спинке стула, смотрит прямо перед собой. Вроде спокойный, но я-то вижу, чувствую его недовольство.

— Мы просто с ним разговаривали, пока он ждал Ольгу Валентиновну, — со вздохом отстраняюсь от него.

— Я разве что-то по этому поводу сказал?

— Тебе и не надо ничего говорить, все на лице написано. Большими, красными буквами.

— Даже так? — карие глаза хищно прищуриваются, — и что же на мне написано?

— Ты ревнуешь. Да-да, — киваю для пущей убедительности.

— Серьезно? — смотрит на меня в упор, так что становится неуютно.

— Серьезнее не бывает. Сразу предупреждаю, я не любитель выяснять отношения.

— Я тоже…

— Это здорово, — натянуто улыбаюсь, — тем более повода нет. И на будущее, я приверженец того, что в отношениях все должно быть просто. Есть доверие — есть отношения, нет доверия — нет отношений.

О, как завернула! Прямо философ с большой буквы!

— Миронов приходил по своим делам, и мне до него нет никакого дела, — добавляю на тот случай, если Миша не уловил суть моей пламенной речи.

Он криво усмехается, но взгляд теплеет.

— Пойдем отсюда? — протягивает мне руку, и я без колебаний соглашаюсь.

Не знаю, как там Краев, а я о существовании Коли уже забыла, и мои мысли упорно крутятся вокруг того, куда бы мне затащить своего ненаглядного, потому что невыносимо хочется прикоснуться, наброситься и зацеловать этого ревнивого буку.

***

Вечер мы провели вместе. Сначала хотели сходить куда-нибудь, но, когда сели в машину, мое игривое настроение начало неконтролируемо пробиваться наружу.

Краев следил за дорогой, а я и так, и эдак липла к нему. И по плечу поглажу, и волосы взлохмачу, и глазками стрельну.

— Златка, блин, уймись! — со смехом произнес он, когда во время остановки на светофоре прошлась пальчиками по его колену, а потом пошагала выше.

Перехватил мою руку, когда уже почти дошагала до самого интересного. Словно электрическим разрядом прострелило вдоль позвоночника от этого прикосновения. Машина плавно трогается с места, но проехав пару сотен метров попадает на следующий светофор. Опять красный. И снова шаловливые пальчики шагают вверх по мужскому бедру.

В салоне молчание. Краев вцепившись в руль смотрит на дорогу, я вцепилась взглядом в него самого. Секунды тянутся вязкой патокой, словно окутывая, дурманя.

— Ну, на фиг, — чуть хрипло произносит он, и когда загорается зеленый, выворачивает руль в другую сторону.

— Миш, ты куда? Мы же в кино собирались!

— К черту твое кино! — бросил в мою сторону мимолетный взгляд, от которого мурашки по коже побежали.

О, да! К черту это кино, есть вещи поинтереснее.

До его дома домчались за десять минут. Честно пытались сдержаться и благопристойно дойти до квартиры, но уже в лифте выдержка подвела обоих. Набросились друг на друга, словно оголодавшие волки на добычу.

Верхняя одежда мешала неимоверно. Куртки казались просто непреодолимой преградой к желанной близости. Когда двери распахнулись, мы вывалились на лестничную площадку, и не размыкая объятий медленно, боком, двинулись к его дверям.

Надеюсь, никто из соседей не подглядывает за нами в глазок? Впрочем, мне все равно. Пусть смотрят, завидуют.

Жадно целуемся, Миша при этом пытается отпереть дверь, а я ему изо всех сил мешаю, прижимаюсь, обхватив шею руками, впиваюсь в губы.

Наконец раздается звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, и дверь открывается. Оказавшись в сумрачном коридоре, начинаем торопливо раздеваться, разбрасывая вещи в стороны. Куртка налево, шапка направо, все комком, не до порядка сейчас. Горим друг другом. Безумно, не замечая ничего вокруг.

Подхватив на руки, Краев несет меня в спальню и буквально закидывает на кровать, тут же наваливаясь сверху. Дурею от его прикосновений, поцелуев, стаскиваю с него водолазку, тут же цепляясь за плечи и притягиваю к себе.

Кое-как избавляемся от остатка одежды, путаемся, смеемся и тут же замолкаем, снова сливаясь в поцелуе.

На следующее утро вскакиваем, как ошпаренные, и начинаем судорожно собираться, сталкиваясь, ворча и ругаясь на вселенскую несправедливость.

Проспали! Самым бездарнейшим образом! А сегодня, как назло, консультация по предстоящим экзаменам. И на тебе!

Перехватив на ходу пустого кофе, чуть ли не бегом выскакиваем из дома.

Миша за руль, я — на соседнее сиденье, и понеслись.

В Краеве точно пропал прирожденный гонщик! Он так залихватски лавирует на дороге, перелетая из ряда в ряд, что я непроизвольно сжимаю пальцами ручку двери и выдыхаю, только когда машина остановилась на студенческой парковке возле университета.

— Бежим!

Сломя голову, выскакиваем из машины. Консультация уже пять минут как идет! А там препод такой противный, просто фу-у-у-у-у!

И вот мы с Мишкой, запыхавшиеся, пулей влетаем в аудиторию. Он первый, оттягивая на себя основное внимание, а я крадусь следом, осторожно выглядывая из-за широкой спины.

— Добрый день! Мы немного опоздали, — бодро произносит Краев, улыбаясь от уха до уха, и у меня, не смотря на серьезность момента, дыхание перехватывает.

Боже, я с ума схожу, когда он так делает! Его улыбку надо записать, как оружие массового поражения.

К сожалению, преподаватель от Краевской улыбки не разомлел. Сидит за столом, недовольно губы поджал, смотрит на нас с холодной укоризной и нескрываемым превосходством. Я теряюсь, а Мише фиолетово. Взглядом находит свободное место в последнем ряду и направляется туда, попутно кивнув мне, чтобы следовала за ним.

— Молодые люди, консультация уже идет! — сурово произнес Константин Георгиевич.

— Извините, — тихо блею себе под нос, сгорая от стыда. Всегда гордилась своей пунктуальностью, а тут такое!

— Вы не представляете, какие сейчас на улицах пробки! — как ни в чем не бывало ответил Михаил, — еле доехали.

— Надо раньше выходить из дома!

— В следующий раз непременно это учтем!

Дальше консультация идет своим чередом. Нам рассказывают, мы слушаем. Тезисно записываю самое важное, и никак не могу понять, что меня раздражает.

Оказывается, запах. Сладковатый, мускусный. Как по мне, так слишком навязчивый. И только тут до меня доходит, что мы сели как раз