Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я приблизился к звукам криков, до моего слуха донесся голос, от которого у меня заколотилось сердце.
— Я никогда не дам тебе того, чего ты хочешь, — прошипел Габриэль. — Никакая боль в этом мире не заставит меня раскрыть хоть одно мое видение.
— Посмотрим, — ответил Лайонел, и я, действуя инстинктивно, бросился вперед со скоростью моего Ордена.
— Габриэль! — в ужасе закричал я, когда Лавиния с такой силой дернула меня назад вместе с тенями, что я упал на пол.
Мое горло горело, когда тени душили меня, сдавливая так сильно, что кровь стучала в ушах, и наконец ослабли настолько, что я смог снова дышать.
— Провидец? — она взволнованно задыхалась, хлопая в ладоши, прежде чем поднять меня на ноги и увлечь за собой. — Папочка хорошо поработал.
Во имя звезд, нет. Как эта ночь могла стать еще хуже?
Паника охватила меня, когда она повела меня вверх по лестнице, и я увидел Габриэля на коленях перед Лайонелом, который пытался вдохнуть воздух в свои легкие.
— Остановись! — крикнул я, когда Лавиния тенью прижала меня к себе, не давая мне пройти к моему Союзнику Туманности. Мне было физически больно от того, что я был беспомощен перед этим, и это ощущалось как последний удар и без того сокрушительного поражения.
Лайонел посмотрел на меня с любопытством, его брови изогнулись дугой, пока он рассматривал пленника своей королевы. Два сверкающих сиреневых крыла Пегаса с радужным блеском лежали на полу позади него, и мой желудок сжался от ужаса, когда я узнал в них крылья Ксавьера.
У меня задрожали руки, когда я задумался, кто вообще остался в живых после битвы, и жестокость заставила мои мышцы напрячься от желания отомстить.
— Лэнс Орион. — Лайонел грубо улыбнулся, подойдя ближе, и я оскалил зубы, выпустив клыки в угрозе смерти, которую я хотел бы осуществить. — Молодец, Лавиния. Передай его мне. Я прикажу Варду извлечь его воспоминания, а затем казню его лично.
Я едва почувствовал удар от этих слов, смерть казалась такой незначительной угрозой, когда была направлена на меня. Мне были важны люди, которых я любил. Например, Габриэль, который продолжал биться на полу, вцепившись пальцами в горло, пытаясь вдохнуть воздух, но Лайонел держал все под контролем.
— Отпусти его, — приказал я, мои слова были размеренными и пульсировали силой, но Лайонел не проявил ко мне никакого интереса.
— Давай, Лавиния. Передай его мне, — Лайонел нетерпеливо махнул рукой. Он все еще был заляпан кровью, окрашенной смертями, которые он принес сегодня ночью, и было ясно, что его аппетит и близко не утолен.
— Нет, — просто сказала Лавиния, когда рука Лайонела опустилась на мою руку, крепко сжав ее, а в его глазах застыло чудовище, жаждущее еще больше крови.
Лайонел нахмурился и в замешательстве повернулся к стоявшему рядом со мной призраку. — Нет? — спросил он, словно никогда в жизни не слышал этого слова.
— Этот — мой. Он заключил со мной сделку. — Она дернула за мой ошейник с помощью даров своей темной силы, и я вырвался из хватки Лайонела в ее. Игрушка для жевания для двух бешеных собак.
Лавиния привстала на цыпочки, чтобы провести языком по моей щеке, и я вздрогнул от ее ледяного прикосновения, хотя и не сопротивлялся. Теперь, когда я был связан с ней, я не мог. Это была цена сделки, которую я заключил. Мое тело принадлежало ей, и я только сейчас начал по-настоящему осознавать, насколько ужасающей была эта реальность.
Слова Смертельных Уз звенели в моей голове, как удары самой судьбы. «Твое тело будет добровольно принадлежать мне в течение трех лунных циклов, и когда это время истечет, я освобожу Дарси Вегу от ее проклятия».
Ключевое слово, гребаное «добровольно».
Я посмотрел на своего Туманного Союзника, когда его лицо посинело, а мой пульс заколотился еще яростнее.
— Отпусти его, — прорычал я, но Лайонел снова сделал вид, будто я ничего не говорил, его взгляд был устремлен на Лавинию.
— Какая сделка? Это не было частью плана, — шипел он.
— Я связала проклятие Вега с ее единственной настоящей любовью, — сказала Лавиния, в ее тоне сквозило веселье. — Теперь он согласился заплатить за это тремя месяцами пыток. Разве это не прекрасно, папочка?
— Зачем тебе соглашаться на такое, если вместо этого ты можешь его убить? — громовым голосом потребовал Лайонел, его явно раздражало отсутствие контроля над ситуацией. Его глаза вспыхнули зеленым светом, а радужки превратилась в две рептильные щели, излучая жар.
— Потому что пытки Элизианской Пары девчонки Вега — это гораздо большее наказание, чем любое другое, которое я могла бы ей предложить. Он согласился, что он мой, телом и душой. — Она улыбнулась своей дикой, безумной улыбкой, в которой совсем не было человечности.
— Лайонел, — огрызнулся я, рванувшись вперед, чтобы попытаться подойти к Габриэлю, который дергался и начал терять сознание.
Глаза Лайонела метнулись ко мне, и он ударил меня в брюхо ударом магии воздуха, от которого я сложился вдвое и тяжело пропыхтел. — Не обращайся ко мне так неформально. Я — твой король. Правитель Солярии, а ты всего лишь грязь на полу моего дворца.
— Это был ты, не так ли? — прорычал я, эмоции переполняли мои слова, а сердце разрывалось на части и истекало кровью. — Ты убил Дариуса.
Боль от его потери обрушилась на меня, как штормовые волны на берег, и я не представлял, как смогу оправиться от нее. Он был моим столпом уверенности, когда весь остальной мир рушился, человеком, который поддерживал меня после того, как я потерял все. Он был одной из немногих вещей в этом мире, ради которых стоило просыпаться после потери Клары, и это не было связано с узами Хранителя Лайонела, это было потому, что Дариус был братом, выбранным для меня судьбой. Он был одной из единственных хороших вещей в этом забытом мире, который предложили мне звезды, а теперь они забрали его, даже не дав мне возможности попрощаться.
Губы Лайонела скривились в насмешливой гримасе. — Да. Мой никчемный сын-предатель мертв. И теперь мы знаем, кто является величайшим Драконом из когда-либо живших. Хотя раньше в этом почти не было сомнений…
В следующее мгновение я был на нем, мои кулаки врезались в его ребра, а клыки впились в кожу его плеча, пока я искал магию, необходимую мне, чтобы убить его, но прежде
