Мертвые мстят - Джонатан Вуд

Борк поразмыслил нал сказанным и спросил шерифа:

— Вы действительно хотите, чтобы я перепилил решетку этой ночью и сбежал?

— Вам решать, если не хотите быть повешенным. Но я определенно не хочу быть вашим палачом.

— Но есть ли у меня шанс благополучно уйти от погони?

— Есть. И довольно большой. Иначе бы я не принял мер, чтобы вас спасти. Я не хочу, чтобы вас поймали и вновь доставили сюда для неминуемой казни при моем участии. Поэтому я разработал для вас маршрут побега, мистер Борк. Вы проберетесь через болото и отсидитесь денек-другой в моем охотничьем домике. Затем я отвезу вас до границы штата в моем пикапе.

— В вашем охотничьем домике? — прошептал Борк.

— Да, в нем. Уверен, преследователям и в голову не придет искать вас в моем владении.

— Думаю, что вы правы.

— Тогда действуйте, мистер Борк, и помните: если сегодня вы не выберетесь отсюда, завтра они вынесут вам смертный приговор, и вы пропали. Эти присяжные уже спят и видят, как вы болтаетесь в петле. Удачи вам, мистер Борк.

С этими словами шериф Ленин покинул камеру, открыв своим ключом дверь и вновь заперев ее.

Борк подождал, пока часы на здании суда пробили девять раз, и принялся за распиливание оконной решетки. Для этого ему пришлось взобраться на умывальную раковину и встать на цыпочки. Работать было крайне неудобно, мышцы от напряжения сводило судорогой. Лезвия ножовки постоянно гнулись. Борку приходилось держать их вплотную к железным прутьям и пилить короткими движениями. Ссадины и царапины покрыли сгибы пальцев. Порой казалось, что он занимается напрасным делом, но мысль о неизбежности повешения подстегивала его силы и волю.

К тому времени, когда он перепилил первый прут, одно из лезвий сломалось пополам, а на двух других местами стерлись зубцы. Правая рука узника превратилась в сплошую рану и обильно кровоточила. Борка охватило сомнение, сможет ли он осилить второй прут.

Последнее шестое лезвие сломалось, когда пробило два часа утра. Дрожащими пальцами Борк ощупал верхний конец железного прута и убедился, что почти перепилил его.

Силы покинули узника, и он упал с раковины на пол. При падении Борк ударился головой о край умывальника и потерял сознание. Постепенно чувства вернулись к нему. Борк осторожно ощупал гудевшую голову. Чуть повыше левого уха кожа была разорвана. Узник лежал еще несколько минут, прежде чем оказался в состоянии подняться. Пошатываясь, он сделал несколько неуверенных шагов по камере, чувствуя страшную усталость от перенапряжения нервов и мускулов.

Внезапно Борка осенило. Используя обломок лезвия ножовки в качестве отвертки, он освободил сиденье унитаза. Оно оказалось из крепкого дерева. Взобравшись снова на умывальник, узник поддел сиденьем подпиленные железные пруты и использовал его как рычаг. Решетка чуть-чуть поддалась. Борк подождал несколько секунд, прислушавшись. Ничего подозрительного. В темном парке, примыкавшем к зданию суда, раздавались лишь крики ночных птиц, кваканье лягушек, щелканье цикад.

Борк напряг силы, и прутья лопнули окончательно. Ухватившись за них, он принялся раскачивать решетку. Внезапно она с треском вывалилась наружу вместе с нижней частью оконной рамы. Мокрый от пота и дрожащий, узник прильнул к стене, чтобы снова не упасть. Отдохнув и восстановив дыхание, он стал протискиваться в узкое оконное отверстие. Зазубренные верхние концы прутьев оцарапали шею и спину, но он заставил себя не застонать. Борк вывалился из окна и упал на мокрую траву. Поднявшись на четвереньки, он тихонько заскулил от боли, словно раненая собака. Рубашка на нем превратилась в лохмотья. Ссадины и царапины обильно кровоточили. Борк медленно встал на ноги, заткнул остатки рубашки в брюки и бросился бежать в направлении, указанном шерифом. Свежий воздух и ощущение свободы помогли обрести беглецу второе дыхание. Он всегда воспринимал свободу как должное. И теперь, обретя ее невероятными страданиями и усилиями, понял, как много значит она для человека.

Направляясь в сторону юга, Борк добежал до шоссе. На пути попалось несколько загонов, в которых хрюкали свиньи. Дальше за свекольным полем начинались болота, поросшие мелким кустарником и высокой осокой. Борк устремился туда, постоянно держа в голове маршрут, данный шерифом. Школьные знания астрономии пригодились ему. Найдя на небе Полярную звезду, он смог сориентирваться, где юг, и бежать дальше.

Борк без труда нашел узкую проселочную дорогу, значившуюся в маршруте. Она вела к небольшой группе деревьев, граничащей с открытым пространством воды. Там, у берега, как говорил шериф, он должен был найти лодку, чтобы переплыть на другую сторону огромного болота. Борк ускорил бег, напрягая последние силы. В любой момент побег могли обнаружить. Кто знает, может быть, погоня уже преследует его.

Сбежав с дороги, Борк бросился напрямик к деревьям. Ноги вязли по колено в болотной жиже. Острые края листьев осоки вонзались в него. Борк вскрикнул от испуга, когда что-то змеевидное и скользкое коснулось его руки. Тучи москитов кружились над головой беглеца, беспощадно жаля его лицо и обнаженные части тела. В темноте Борк услышал жадное урчание аллигаторов. В голове мелькнула мысль о гадюках и других болотных тварях. Но все его теперешние страхи были ничем в сравнении с тем ужасом, который он испытал в суде, ожидая смертного приговора…

Борк нашел лодку, привязанную к обнаженным корням кипарисового дерева, свернувшихся над черной водой словно клубок огромных змей. Сев в лодку, беглец начал грести вдоль открытого пространства по слабому течению дальше на юг. Нужно было плыть до тех пор, пока слева, как говорил шериф, не покажутся два костра, зажженных рядом на берегу. Туда надо причалить. В нескольких минутах ходьбы от этого места и находится охотничий домик шерифа.

Борк почувствовал слабость и понял, что, по-видимому, потерял много крови. Но он продолжал грести. Ничего другого не оставалось. Он должен найти укрытие, прежде чем рассветет. Проток становился все уже и уже. Местами беглецу приходилось проталкивать лодку вперед между плотными стенами из камыша и осоки.

Когда лодка вновь оказалась на относительно широком водном пространстве, Борк решил передохнуть. Он положил весла на край кормы и опустил голову на колени. Течение медленно несло лодку вперед. Лунный свет пробивался к поверхности воды сквозь холодный туман, придавал очертаниям окружающей растительности вид мрачных призраков.

Аллигатор завозился и ударил хвостом за кустом гиацинтов, и Борк вспомнил, что приехал в эти места именно за тем, чтобы запечатлеть на холсте эти удивительно красивые цветы. Но вместо занятия живописью он слишком много выпил виски о салуне, а, когда пришел в себя, выяснилось, что все готово для его повешения.

Сделав несколько гребков, Борк вынужден был вновь передохнуть. Беглец с трудом дышал. Внезапно он сдавленно вскрикнул, осознав, что темные пятна на ногах, руках и груди — всосавшиеся в плоть болотные пиявки. Из горла Борка вырвался вопль, но он тут же зажал грязной ладонью рот. Этих кровососущих тварей нельзя сразу отрывать от тела. Надо подождать, пока они сами насытятся и отвалятся. Бсрк от кого-то слышал, что этих пиявок выжигают сигаретами или eщe чем-то.

Но все же от москитов ему было гораздо хуже. С каждой минутой их облако над ним сгущалось. Москиты слетались отовсюду, привлеченные запахом пота и крови. Назойливо жужжа, насекомые темной массой нападали на него, впиваясь в шею, руки, лицо как маленькие пули. Борк убедился, что ничто не могло их отпугнуть. Резкое движение их не беспокоило. Можно было только стереть их с кожи словно черно-багровый налет. Но беглецу было не до этого. Он продолжал грести.

По обеим сторонам протока стенами изо мха стояли дикие лимонные деревья со сморщенными плодами, напоминающие футбольные мячи. На ветках этих деревьев торчали острые как лезвия кинжала колючки. Борк возненавидел эти места. Если ему удастся выбраться, подумал беглец, он никогда больше не вернется сюда. Никогда не возникнет желания взяться за кисть и краски, чтобы изобразить эту жестокую природу.

Проток вывел лодку в довольно широкое озеро, черная вода которого блестела под луной, словно стекло. Слева от себя он увидел два бледно-желтых огня. Повернув лодку к берегу, Борк вскоре пришвартовал ее напротив слабо горевших костров.

Он сразу же нашел тропинку, ведущую к домику шерифа и, пройдя по ней минуты три, увидел выкрашенное белой краской дощатое строение, крыша которого была покрыта пальмовыми листьями. Свет проникал наружу сквозь бамбуковые занавеси на окнах. Борк приготовился постучать в дверь, но она внезапно открылась. Издавая хлюпающие и стонущие звуки и чуть не упав, споткнувшись о порог, беглец ввалился вовнутрь прямо из темноты навстречу ослепившему его свету.