Вода камень точит - Сю Фудзисава

Был бы здесь Савамура из своей похоронной газеты, не удержался бы от смеха. Почти все по буддийскому обряду, как на похоронах… Баснословные расходы на присвоение посмертного имени, выбор способа кремации, сумма подарка семье умершего, надгробная речь…

Миясэ даже показалось, что рядом сверкнула золотая оправа очков Савамуры. «И здесь та же история», — ехидничает тот.

— Да, будет тут странное лицо, когда насмотришься на такое, — ворчит себе под нос Миясэ.

Он отрешенно смотрит на дефилирующих перед жюри собак и хандлеров, на толпу людей, следящих за этим странным действом. Все это напоминает ему церемонию, участниками которой стали тронутые разумом люди, в задумчивости он делает снимок вниз с помоста и медленно убирает свою «мыльницу» в карман пиджака. У нее тоже есть несколько преимуществ, во-первых, легкость и, во-вторых, соответствие качества полученных фотографий их содержанию.

Тянувший мастиффа за поводок хандлер возвращает питомца его хозяину и сдает свой номер. Миясэ не спеша подходит к нему:

— Газета «Компанимару», Миясэ, разрешите взять у вас интервью?

— Что? Газета «Компа… Нимару»?.. — недоуменно спрашивает одетый в белый свитер мужчина.

Это сокращение от английского Companion Animal, мы публикуем информацию для любителей животных и специализированных фирм, тираж сто тысяч. Наши читатели давно ждут разговора с людьми вашей профессии…

Хандлер этот очень низок ростом, и Миясэ приходится сгибаться пополам. Однако стоит он вполоборота с чувством собственного достоинства. Такой красивой стойке его, наверное, специально выучили для более эффектной демонстрации собак. Плечи расправлены, живот втянут, кажется, что он смотрит поверх головы собеседника. На самого же Миясэ накатывает волна усталости при одном виде таких людей.

— Я вообще-то не против… Вот только не могу припомнить вашу газету.

— Ах вот как, — с напускным смущением говорит Миясэ. «Я тебя тоже не знаю», — усмехается он про себя.

— …Любовь к собакам — прежде всего! Хорошим хандлером не стать без специальных ветеринарных познаний. Обязательное посещение профессиональной выставки в Англии, желательно также побывать и на Вестминстерской в Нью-Йорке. Особое внимание уделяется походке — ведь мы передвигаемся вместе с собакой. Чтобы соблюсти ритм, нужно идти большими шагами. Строгое соблюдение диеты, но самое главное — это движение. К сожалению, у нас пока не хватает площадок для занятий с собаками. Наша инициативная группа уже направила петицию в адрес очередной сессии городского собрания.

— Вы хотите сказать, что хандлер и собака как бы сосуществуют, у них единый образ жизни, некая особая культура отношений, не так ли? — подыгрывая собеседнику, спрашивает Миясэ, водя ручкой в блокноте. Скорее всего, эти каракули будет потом не разобрать. Отдавая себе отчет в полной бессмысленности происходящего, он просто рисует кружки в блокноте, — Так, в общем, понятно… — Миясэ склоняет голову перед невысоким мужчиной. Тот, похоже, стоит преисполненный чувством гордости за себя. Не обращая на это внимания, Миясэ откланивается, сделав вид, что ему нужно взять еще одно интервью.

— Еще одно, — бормочет он себе под нос, и ему даже становится немного стыдно.

Как бы там ни было, нужно выйти на улицу, подышать свежим воздухом и позвонить Тамаки. Нестерпимо болит низ живота, наверное из-за того, что расстроил Тамаки.

Миясэ пробирается через строй ожидающих оценки своих питомцев хозяев и зевак, пришедших из близлежащих домов. Да, ему действовали на нервы все эти разговоры о подготовке к свадьбе, но его охватывал своего рода страх при мысли, что их ссора может привести к разрыву. «А люблю ли я ее на самом деле?» — спрашивает сам себя Миясэ. «Да, люблю», — сам же себе отвечает.

Тяжело с ней расставаться. Но почему? — снова спрашивает он себя. Да, если честно признаться, жаль терять такую женщину.

— Это я, Коити… Ты что, спала?

Она наконец взяла трубку после двенадцатого гудка.

— Да, — где-то вдалеке слышится ее сухой, неприветливый голос, от которого портится все настроение. Она на него по-прежнему дуется из-за ссоры в стейк-хаусе и не хочет уступать. «Как же мне хочется тебя убить», — детское отчаяние сверлит голову Миясэ.

Вдалеке виднеется железнодорожный шлагбаум. Миясэ бросает взгляд на светофор. Поверхность переезда неровная, и пересекающий пути грузовик мотает из стороны в сторону.

— Может, мне перезвонить? — спрашивает Миясэ.

Рядом находится автомат по продаже сигарет, и кто-то зашел в соседнюю будку, отвлекая его внимание.

— Что? Вообще-то мне все равно… — слышится ее уклончивый ответ, и Миясэ глубоко вздыхает.

— Ты что, все еще сердишься?

Ему вдруг показалось, что они очутились в двух крайних точках страшно вытянутого мыльного пузыря, пленниками которого они стали. Нужен всего один щелчок, чтобы разрушить его изогнутые стенки и обрести свободу. Мгновение эта картина стояла перед глазами Миясэ, затем поднялся белый туман, сменившийся колеблемой ветром радугой.

— Я думаю, как ни крути, надо заказать французскую кухню.

На другом конце провода напряженное молчание. Она, наверное, сидит в комнате, выходящей окнами на юг, и теребит бахрому подушки. В такие мгновения она представлялась ему девушкой с агатовым педикюром. Правда, Тамаки никогда не красила свои ногти в такой цвет. Значит, его память сохранила образ той девушки с агатовыми ногтями. Может, это была собачья нянька из Мегуро, с которой он переспал два-три раза, или девушка из бара «Шелковый путь» из Мусаси-Коганеи. Она сидела на краю кровати, выставив свои ногти, и от нее веяло какой-то беззащитностью.

— …Получается дороже, чем рассчитывали, ты не против? — слышится дрожащий голос, и Миясэ приходит в себя.

— Ничего не поделаешь. Не хочется выглядеть плохо перед гостями.

— Я про свадебные кольца.

Он представил, что в этот момент Тамаки разглядывает еще неоплаченное кольцо. Миясэ переложил трубку из левой руки в правую и вытер вспотевшую ладонь о пиджак.

— Я не против…

В Микимото на Синзе он заказал ей кольцо с бриллиантом за четыреста тридцать тысяч иен. Один камешек в платиновой оправе, простенькое такое колечко. Однако для Миясэ и оно было дороговато.

— Потом нужно еще включить расходы на аренду квартиры, покупку мебели, посуды, страховку и еще много чего… Я уж не говорю об ангорке… — вздыхает Тамаки, — Если б можно было обойтись одной регистрацией. Выдали свидетельство — и конец. A-то ну прям как похороны.

— Я же извинился перед тобой за тот разговор про похороны… — отвечает Миясэ, теребя себя за нос. В ноздрях возродился запах собачьей выставки. Перед мысленным взором пробегает афганец, сверкая золотистой шерстью.

— Послушай, Коити… ух не до жиру, как его там, Савамура, что ли? У них же должны быть широкие связи в том, что касается церемоний. Может, его попросить найти подходящее место?

Миясэ решил, что Тамаки иронизирует над ним. «Ты думаешь, что брак — это могила личной жизни, ведь так, Коити? Вот и давай сыграем свадьбу в отпевальне». А может быть, она намекает на смену работы: на зарплату в его «Компанимару» не проживешь, а Савамура-то как-никак больше платить будет.

— Но ты же сама предложила не говорить о газете «Свастика», раз мы собираемся пожениться.

— Так ты первый начал. Еще утром, когда ел жирный противный стейк, сравнил свадьбу с похоронами… это уж слишком.

Она сказала ему, что после того разговора в ее светлую картину свадьбы добавились какие-то мрачные тона. Хотя к идее свадебной церемонии Тамаки относится более спокойно, чем простые женщины, она, конечно, связывает с нею определенные надежды — в отличие от Миясэ, который считает, что если это случается только раз в жизни, то можно обойтись без лишних хлопот. Да, женщины думают по-другому, — пришел к выводу Миясэ.

— Займись-ка лучше ты выбором подходящего места, — Услышав эти слова, он посмотрел в сторону узкой улицы напротив. Вдалеке был виден рекламный щит специализированной прачечной-химчистки «Чистим любые одеяла», рядом располагалось серенькое здание магазина женской одежды, и на углу виднелись лотки зеленщика.

Держа в руке трубку, Миясэ потянулся в карман за сигаретой и вдруг увидел молодую девушку, кивнувшую ему.

— Что касается мебели, я беру на себя, постараюсь уложиться в бюджет.

Где я ее видел, убей не помню. Тоненький свитер вишневого цвета, белые шорты в обтяжку.

— Я уже устала искать, я не шучу, Коити!

Короткая растрепанная челка, в руках ветровка цвета морской волны — это же та самая девушка с дог-шоу.

Голос Тамаки стал куда-то удаляться, и все внимание Миясэ сосредоточилось на проходящей мимо девушке. Где-то внизу живота начал разгораться огонек желания. Какая высокая грудь, свитер только подчеркивает совершенство ее формы. Миясэ уже мысленно раздевал девушку.