Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя

войны», судя по документам советского МИДа, не вызвало сколько-нибудь пристального внимания в советском посольстве в Вашингтоне. Сведения об этом выступлении попали только в обзор прессы посольства. Однако международный резонанс на выступление отставного премьер-министра Великобритании, заявившего о существовании «железного занавеса», о пользе атомной монополии США и о ведущей роли англоговорящих стран в послевоенном мире, вызвал негодование Сталина. Вместе с тем нельзя не заметить, что выступление Черчилля было хотя и авторитетным, но тем не менее частным мнением человека, утратившего власть. В резком ответе Сталина, опубликованном на страницах «Правды» 14 марта 1946 г., критике подвергался лично Черчилль «и его друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки», однако Сталин не критиковал государственную политику этих стран40

Перед отъездом из СССР в феврале 1946 г. поверенный в делах США в Москве Д. Кеннан направил в Вашингтон политический доклад о перспективах советско-американских отношений. Позже, в июле 1947 г., основное содержание этого документа было опубликовано в «Форин афферс» в статье «Источники советского поведения». Кеннан писал: «...мы имеем здесь дело с политической силой, фанатично приверженной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный модус вивенди, что является желательным и необходимым подрывать внутреннюю гармонию нашего общества, разрушать наш традиционный образ жизни, ликвидировать международное влияние нашего государства, с тем чтобы обеспечить безопасность советской власти». Кеннан охарактеризовал советскую власть как такую, которая, «будучи невосприимчивой к логике разума... очень чувствительна к логике силы»41.

«Длинная телеграмма» Кеннана хорошо известна в историографии42. Не известно другое: генконсульство СССР в Сан-Франциско получило в свое распоряжение записи выступления Кеннана в Станфордском университете в октябре 1946 г. Этот документ был выслан в Москву в МИД43

Выступление Д. Кеннана в Станфорде позволяет существенно дополнить, а в ряде случаев — уточнить представления этого дипломата о политике по отношению к Советскому Союзу. Кеннан заявил, что важнейшим положением советской внешнеполитической доктрины является теория капиталистического окружения. По словам Кеннана, за этой теорией стояла «фактическая база», прежний опыт СССР. Ни правительство, ни народ Советского Союза, утверждал он, не хочет новой мировой войны. Поэтому основной проблемой, по его словам, является не то, иметь или не иметь отношения с русскими, а то, какими должны быть отношения с Россией.

Кеннан полагал, что Советский Союз ослаблен войной, потеряв большое количество рабочих рук и часть промышленного потенциала. Поэтому, несмотря на укрепление позиций СССР по отношению к своим соседям, у этой страны, по мнению американского дипломата, нет планов агрессии.

В Станфорде Кеннан фактически дезавуировал собственное утверждение о том, что с Россией нужно говорить с позиции силы. Ничего не выйдет, если действовать по отношению к уей угрозами, утверждал он. «Мы не должны колебаться в твердом заявлении о том, какова наша позиция... когда в действительности затрагивались бы наши собственные интересы,— говорил Кеннан своим слушателям.— Но, с другой стороны, весьма большой слабостью являлось запугивание и некомпромиссное соглашение, когда не затрагивались действительные интересы американцев»44 Примером ненужного для Америки повода для конфликта с Советским Союзом он считал позицию США по отношению к Польше. «У нас нет интереса к Польше, и, если бы мы не породили фальшивых надежд и фальшивого исхода», это бы избавило от взаимного непонимания.

Отвечая на вопросы слушателей, Кеннан заявил о фактической невозможности советско-американской войны. Это была бы, по его мнению, «борьба между акулой и тигром»45

По мнению Кеннана, СССР сохраняет внутреннее единство, в нем не существует конфликтов между правительством и армией, для русского народа характерна традиционная, многовековая способность оборонять свою землю. Русские живо интересуются Западом, но готовы каждый раз доказывать, что «Россия имеет что-то большее». «Я не рекомендую недооценивать их,— говорил Кеннан.— Коммунистическое правительство намного сильнее, чем придают этому значение. Лидеры являются старыми, закаленными конспиративными людьми,

46

которые прошли тюрьмы... за свою веру»

Позиция Кеннана, заявленная им в Станфорде в октябре 1946 г., оказалась гораздо более осторожной, чем те положения, которые были сформулированы в его «длинной телеграмме» в феврале и даже в его статье в «Форин афферс», подписанной псевдонимом X.

Пожалуй, не будет преувеличением считать, что в 1946 г. и в США, и в СССР шел поиск будущей модели отношений между двумя странами, и едва ли будет правильным говорить о том, что в это время конфликты были важнее компромиссов. Даже в такой сфере, как вопрос о ядерном оружии, американская позиция не была совершенно однозначной. При всем «американоцентризме» так называемого плана Баруха, предполагавшего принятие в ООН программы контроля за разработкой ядерных материалов, созданием и использованием ядерного оружия и создание в структуре ООН специального учреждения для этих целей, американская дипломатия не могла не учитывать мнение СССР в этой области.

Примером попыток наладить элементы сотрудничества между СССР и США в области ядерного оружия может служить приглашение советской стороне принять участие в качестве наблюдателя при испытании бомбы на атолле Бикини

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СССР (1945-1953 гг.)

летом 1946 г. Это приглашение было принято, и три советских представителя были направлены на эти испытания47

Не удалось и советскому руководству принять через ООН так называемый план Громыко, предполагавший уничтожение ядерного (в то время только американского) оружия.

В 1947 г. отношения между СССР и США стали быстро осложняться. Генкон- сул СССР в Нью-Йорке писал в Москву в феврале 1947 г.: «В сравнении с ноябрем и декабрем прошлого года в январе и феврале 1947 года отношение к нам в США значительно ухудшилось. Республиканцы Ванденберг, Тафт, Даллес, а также Барух и другие направляют прессу и радио к еще большему обострению положения»48.

В начале 1947 г. обозначился открытый конфликт между СССР и США в духе начавшейся «холодной войны». 10 февраля 1947 г. в американском Сенате при назначении председателя комиссии по атомной энергии сенатор Маккеллар обратился к заместителю госсекретаря США Дж. Ачесону: «Не полагаете ли вы, что Россия забрала бы себе остаток Европы и мира, если бы имела бомбу?» Аче- сон в сущности согласился с полуутверждением, содержавшимся в этом вопросе: «Внешняя политика России является агрессивной и экспансионистской»49

Министерство иностранных дел СССР очень быстро отреагировало на обсуждения в сенате США, увидев в этом предмет для обострения отношений. Аппаратом МИДа был подготовлен проект ноты Молотова в адрес США. Там сообщалось: «Советское правительство обращает внимание правительства США на недопустимость поведения господина Ачесона, позволившего себе, несмотря на свое официальное положение, сделать в Сенате заявление, враждебное Советскому Союзу и совершенно несовместимое с нормами отношений