Приманка - Лоис Буджолд

Даг заставил своего усталого коня подняться на вершину последнего холма и был вознагражден тем, что увидел внизу колеи дороги, тянущиеся вдоль ручья.

– Вот и хорошо, – сказал он вслух. – Я давно уже не объезжал здешние места, но все-таки мне помнится, что в этой долине есть приличных размеров ферма.

Девушка, цеплявшаяся за его седло, все еще оставалась слишком молчаливой и настороженной – с тех пор как он заговорил о ее беременности. Дар, которым Даг пользовался, чтобы заранее обнаружить опасность, очень страдал от ее бурных эмоций, однако мысли, их порождавшие, оставались для Дага, как всегда, смутными. Может быть, он был слишком разговорчив. Крестьяне, которым случалось слишком много узнать о Даре Стражей Озера, называли его дурным глазом или черной магией и обвиняли дозорных в чтении мыслей, жульничестве при расчетах, а то и в чем-нибудь похуже. Всегда возникали неприятности...

Если на ферме окажется достаточно людей, он оставит девушку на их попечении, предупредив о той наполовину охоте, наполовину войне, которая сейчас разгорелась в холмах. Если же жители фермы немногочисленны, нужно будет постараться уговорить их отправиться в Глассфордж или другое безопасное место, пока этот Злой не узнает, что такое смерть. Насколько Даг знал крестьян, они не захотят покидать свою ферму; он только вздохнул в предчувствии нудных и бесплодных препирательств.

Однако одной мысли о беременной женщине – любого роста и любого возраста, – в блаженном неведении разгуливающей неподалеку от логова Злого, было достаточно, чтобы вызвать у него самые ужасные опасения. Неудивительно, что для Дара эта девчушка казалась так ярко сияющей – столько в ней накопилось жизни. Впрочем, Даг подозревал, что Фаун была преисполнена жизненной энергии и до зачатия. Она привлекла бы Злого, как огонь привлекает мошек.

К тому времени, когда они разобрались с тем, что же такое соломенная вдова, Даг пришел к выводу, что высказывать соболезнования Фаун нет нужды. Постельные обычаи крестьян представлялись Дату довольно бессмысленными, если не принять теорию Мари о том, что рождение детей каким-то образом связано с претензией на владение землей. Мари всегда очень едко отзывалась о неспособности крестьянских женщин управлять собственным плодородием, как правило, читая нотации молодым Стражам обоих полов о необходимости держать штаны застегнутыми, когда отряд находится на фермерской территории... к опытным воинам это относилось тоже.

В рассказе Фаун странным образом отсутствовали всякие упоминания о покойном муже. Даг мог понять, что иногда горе лишает человека слов, но и горя у Фаун он не заметил. Гнев, страх, яростная решимость – да, это было. Шок после недавнего нападения, одиночество, тоска по дому – но только не страдания души, раздираемой надвое. Странным образом отсутствовало и глубочайшее удовлетворение, которое, как он замечал, вызывало зарождение новой жизни у женщин его народа. Крестьяне, фу! Даг знал, почему его соплеменники все немного безумны, но у фермеров-то какое может быть оправдание?

Даг отвлекся от своих мрачных размышлений, когда они выехали из лесу и впереди показалась ферма. Даг сразу почувствовал неладное. Первым делом его внимание привлекло отсутствие коров, лошадей, коз, овец... и еще поваленная ограда пастбища. Не было и собак, которые уже давно должны были бы заливаться лаем. Даг приподнялся на стременах. Дом и сарай, выстроенные из посеревших от времени бревен, были целы, но двери их стояли распахнутыми настежь, а от сгоревших хозяйственных построек еще тянулся тонкий дымок.

– Что это? – спросила Фаун, и это были ее первые слова за час.

– Тут случилась беда, мне кажется. – Через мгновение он добавил: – Давно уже. – Дар не говорил ему о присутствии в окрестностях хоть одного человека – и нечеловека тоже. – Ферма полностью заброшена.

Даг остановил коня перед домом и спрыгнул на землю.

– Передвинься вперед и возьми поводья, – сказал он Фаун. – Пока не спешивайся.

Фаун перебралась на седло с седельной сумки, на которой ехала, глядя вокруг широко раскрытыми глазами.

– А ты?

– Хочу оглядеться.

Он быстро обошел дом – просторное двухэтажное строение со множеством пристроек. Никакие мелкие, но ценные предметы на глаза ему не попались, а крупные – кровати, шкафы – были или опрокинуты, или разломаны. Стекла в окнах оказались выбиты – бессмысленное варварство. Даг представлял себе, как нелегко давались хозяевам такие усовершенствования, как долго копила на них деньги хозяйственная фермерша, как трудно было доставить, упаковав в солому, стекло из Глассфорджа по ухабистой дороге. В кладовке при кухне не оказалось припасов.

В сарае не было скота, хотя сено и часть овса остались нетронуты. Позади сарая на куче навоза Даг наконец обнаружил тела трех сильно израненных собак. Он прошел мимо сгоревших построек; из золы и пепла торчали, как черные кости, обугленные доски. Потом кому-нибудь придется поискать здесь и другие кости... Даг вернулся к своему коню.

Фаун настороженно оглядывалась вокруг; то, что она видела, ее явно тревожило. Даг прислонился к теплому плечу Копперхеда и провел рукой по волосам.

– Ферму разграбили разбойники – или еще кто-то – дня три назад, по-моему, – сказал он Фаун. – Тел я не нашел.

– Так это хорошо... да? – В темных глазах девушки появилась неуверенность, когда она вгляделась в лицо Дага. Впрочем, к этому моменту, на его взгляд, ничего, кроме усталости, на его лице не отражалось.

– Может быть. Только если жители фермы убежали и спаслись, новость уже дошла бы до Глассфорджа. Вчера вечером моему отряду еще ничего известно не было.

– Куда же тогда все они девались? – спросила Фаун.

– Боюсь, что их захватили в плен. Если этот Злой уже пытается превращать крестьян в рабов, значит, он быстро растет.

– Зачем... зачем ему рабы?

– Я не уверен, что он уже сам это знает. Тут что-то вроде инстинкта. Впрочем, узнает он довольно быстро... У меня остается совсем мало времени. – От усталости Дага шатало. Может быть, он и поглупел от усталости тоже? – Я все отдал бы за два часа сна, – продолжал Даг, – да только нельзя терять светлого времени. Мне нужно выбраться обратно на дорогу, пока я еще вижу, куда ехать. Я думаю... – он заговорил медленнее, – думаю, что здесь безопасно... безопаснее, чем во многих других местах. На эту ферму уже напали и забрали отсюда все, что представляло ценность – разбойники сюда нескоро вернутся. Вот я и думаю – может быть, оставить тебя здесь? Если кто-нибудь появится, ты можешь сказать... нет, сначала, если кто-нибудь появится, прячься, пока не удостоверишься, что это порядочные люди. А тогда выйди и скажи, что Даг велел передать своему отряду: он думает, что логово Злого – к северо-востоку от города, а не на юге. Как ты думаешь, сможешь ты показать дозорным, если их увидишь, куда ведет тропа? И где тело того парня, – добавил он, вспомнив об убитом.