Ева Моя - Лиза Мидлевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После всех волнений и выяснений сегодняшнего дня спустился в кафе взять себе кофе и подумал уже, что это глюки на фоне усталости и стресса, но потом все же увидел ее. Реальную. Самую что ни на есть настоящую. Постоял немного глядя на нее, взял себе кофе и направился в ее сторону.
Мне не свойственны долгие метания и излишняя скромность. Я быстро принимаю решения и упрямо двигаюсь к поставленной цели. Здесь и характер сказывается, и бизнес, которым я занимаюсь. Конкуренты не дремлют. Или ты, или тебя. Хоть и в рамках закона, но достаточно жестко. Поэтому и сейчас, увидев свою ночную незнакомку я ни секунды не сомневался подойти или нет. Потому что я точно знал, что если встречу ее еще раз, обязательно подойду. Потому что понравилась. Потому что хотел продолжения. Впервые за долгие годы девушка вызвала во мне не только сексуальное желание, но и интерес, и желание оберегать. И я готов был не ограничиться одной встречей, а продолжить общение. Именно общение: говорить, шутить, смеяться. И вспоминал ее, да. Конечно, я не страдал грустным романтиком по ночам, не вздыхал и не мечтал о прекрасной даме воспевая ее неземную красоту. Но в то же время я вглядывался в прохожих, искал тонкий гибкий силуэт в толпе. Даже один раз в клуб съездил, в котором мы познакомились. Потом рабочие вопросы закружили меня и я немного поостыл, но для себя решил, что встречу — ни за что не отпущу. Так сразу, по крайней мере.
Последние несколько дней выдались совсем уж авральными. Помимо активности на работе, у друга случилась беда. Любимая девушка попала в аварию и очень серьезно травмировалась. Честно говоря, практически убилась — спасло лишь чудо и умелые руки моего отца. Он у меня хирург. И владелец этой клиники. Сюда и разместили девушку моего друга, как только узнали о несчастье. Поэтому я здесь часто бываю в последние дни: и друга утешить и посильную помощь оказать, и отца поддержать — очень уж он выматывается на работе, о себе совсем не думает. Случай с девушкой принял очень близко к сердцу и выхаживает ее как родную.
И вот — кафе, кофе и моя ночная незнакомка…
— Привет! — произнес и уселся напротив девушки рассматривая ее также открыто, как и в день (точнее в вечер) нашего знакомства.
На ее лице отобразился широчайший спектр эмоций: от печали, застывшей в глазах, до узнавания, удивления, радости, смущения и растерянности.
Я больше ничего не говорил. Молчала и она. Я смотрел на красивое лицо со следами усталости и пытался понять — она здесь, потому что есть проблемы со здоровьем у нее или она навещала кого-то из близких? Темные круги под глазами, сами глаза покрасневшие не то от слез, не то от усталости. И взгляд — глубокий, как и всегда, и очень грустный.
— Все в порядке? — спросил. Все же кафе в клинике, хоть и частной, не бар в ночном клубе.
— Да, наверное, — ответила немного растерянно. — А у тебя?
— И у меня более или менее.
Снова пауза.
— Хоть мы и в кафе больницы и я не знаю, что тебя сюда привело (надеюсь, ничего серьезного), я рад тебя видеть.
Она посмотрела на меня. Потом отвела взгляд, а глаза наполнились слезами, сделав их огромными и прозрачными.
— У меня здесь мама, — ответила тихо закручивая ложечку в чашке. — Сказали, что все будет хорошо, но нужно время, — одинокая слеза скатилась по щеке. Она смахнула ее, но уже новая слеза сделала еще одну дорожку на тонкой коже.
Я положил свою ладонь на ее. Она слегка вздрогнула, но руку не убрала. Наоборот, как-то доверчиво сжала кулачок, позволяя моей ладони полностью охватить ее кисть.
— Раз сказали, что все будет хорошо, значит так и будет.
— Надеюсь. Но мне все равно больно, волнительно и очень страшно. Она лежит там, такая маленькая, беззащитная. В каких-то трубках. Я никогда не видела ее в таком состоянии. Она всегда была веселая и жизнерадостная. Излучала столько добра и света, что хватало на всех. Возле нее отогревались все. Становились добрее и лучше. Это наше солнце. Без нее мир померкнет. Я просто не могу представить, что когда-нибудь это солнце перестанет светить! — еще несколько мокрых дорожек прочертили свой путь от прекрасных синих глаз до подбородка и шеи. И как же захотелось зацеловать ее, собрав все эти слезы и стерев мокрые дорожки! Ведь я помню каждое чувствительное местечко на этой лебединой шее и остром подбородке..
— Все будет хорошо. Мама поправится. И будете вспоминать все как страшный сон.
— Да. Хочется верить, что все будет именно так, — вздохнула и снова отвернулась, а потом продолжила:
— Они все считают меня взбалмошной неуравновешенной девчонкой. Нельзя показывать свою слабость, нельзя демонстрировать свой страх. Маме нужна поддержка и уверенное плечо рядом. Я все понимаю, но я же живой человек! Мне больно, мне страшно за нее, я переволновалась сильно. И вот в итоге я здесь, в кафе, а не в палате с ней. Потому что я плачу, а к ней в таком состоянии нельзя, — она продолжала плакать и уже даже не пыталась смахивать слезы с лица.
— Кто сейчас с твоей мамой?
— Там мой брат. Он-то и выпроводил меня сюда успокаиваться, — шмыгнула носом.
— Сообщи ему, что ты поехала домой, а я отвезу тебя. Ты успокоишься. Примешь ситуацию. Поверь, если здешние врачи сказали, что опасность миновала, то так и есть. Им можно доверять. А завтра в уже более спокойном состоянии приедешь снова и побудешь с мамой. Так будет лучше всего, поверь.
Посмотрела на меня своими синими безднами.
— Наверное… Возможно…
Что-то быстро написала в телефоне и спрятала его. Мы поднялись из-за стола и направились к выходу. Я пропустил ее вперед. Широкий удлиненный худи, узкие джинсы, кроссовки. Ничего в ней не напоминало роковую танцовщицу из той великолепной ночи. Только грациозный силуэт, угадывающийся под одеждой, и мое знание о том, КАКОЕ тело спрятано под ней…
Всю дорогу ехали практически молча. Девушка о чем-то сосредоточенно думала, старалась выровнять дыхание делая глубокие вдохи и медленные выдохи. Я подвез ее к современному жилому комплексу в живописном зеленом районе.
— Завтра увидимся?
Посмотрела на меня своим глубоким, но совершенно непонятным взглядом.
— Я имел ввиду, что ты завтра поедешь в клинику. Я а
