Как стать писателем… в наше время - Юрий Никитин

Вдогонку догонке: хотел бы покрасоваться, выискал бы что-то яркое, с метафорами и хлесткими сравнениями, но это была бы не только пустая, но и вредная похвальба. Любой рассказ, повесть, роман строится из простых стандартных фраз, в котором время от времени есть и украшения вроде хлестких сравнений, красивых метафор.

Литературное произведение похоже на одежду: я, как всякий мужчина, люблю карманы и хочу, чтобы их было много в моей одежде, но даже мне будет чересчур, если все будет покрыто карманами, а часть переберется даже на спину.

Сравнения, метафоры и вообще любые украшения в тексте должны быть сравнительно редки, но они должны быть расположены в таких местах, чтобы не проскакивали незамеченными. К примеру, описание природы ну никак нельзя всобачивать в эпизод, когда герой на бешеной скорости гонится или убегает, ранен или голоден, раздражен или чем-то обеспокоен, и прочее.

Все же остальные слова должны быть выстроены в простые, повторяю, ясные и четкие фразы. В которые на надо вчитываться, взгляд должен хватать целыми кусками текст, только тогда перестаешь видеть буковки, а перед глазами встает красочная картина иной жизни.

Горестная утрата, умер Терри Прачетт, звезда фэнтези. Совсем молодым, от редкой болезни. В числе его книг заметен сериал о Плоском Мире. В нем всего тридцать шесть книг. Еще писать и писать…

Правда, мало для писателя западного. Если же отечественный сделает больше десяти, то сразу идут слухи, что за него пишут негры. Ну это же понятно, не могут тупые и ленивые русские писать столько! А когда водку ведрами пить и за бабой с топором гоняться?

Азимов писал: «…когда я работал на пишущей машинке, выдавал по роману в месяц, а когда перешел на компьютер, то стал писать по два романа…»

Ну а у нас, если автор выдает по два романа в год, уже за него пишут негры, а как же, вы не знали?

Так что будьте готовы либо отгавкиваться, либо смотреть надменно, как верблюды, на дураков и не удостаивать их ответами.

Дело не в том, что ваш рассказ/повесть/роман не примут в издательстве. Может получится гораздо хуже – примут! Сейчас та-а-акое публикуется… Кто только не пошел в книгоиздание, как в писатели, так и в редакторы, потому вашу книгу со всеми вашими перлами никто не почистит, не надейтесь. Издадут в таком виде, в каком принесли, что вас, конечно же, дико обрадует и наполнит значимостью.

Но это будет концом вашей карьеры. Читатель разборчив и злопамятен. Он обожает выискивать ошибочки, тем самым поднимая себя над вами, любит кричать на всех форумах, какую невероятнейшую глупость у вас нашел, но если там в самом деле глупость на глупости, вам не просто придется туго – это конец. Вторую книгу покупать не станут, как бы вы ее ни вылизывали, а издатели из-за отсутствия спроса не будут вас издавать.

Ни Пушкину, ни Льву Толстому, ни Тургеневу или Достоевскому не приходилось конкурировать с кино, телевидением или баймами. Вам – придется.

Для этого необходимо писать ярче, интереснее и увлекательнее… ах-ха, какое кощунство!.. этих классиков. Они были первыми и лучшими в том мире, но, положа руку на сердце, кто их сейчас читает? Я имею в виду, добровольно.

Я перестал читать газеты, как только появился инет, а сейчас в нем ролики с мест событий все стремительнее вытесняют буковки. Все дело в толщине канала, уже скоро буковки останутся только для заголовков.

В этих условиях вы должны пользоваться теми преимуществами, которые есть у нас, буквенников, и которых изначально лишены телекамерники.

Ваше, то есть наше, преимущество в том, что обращаемся к воображению читающего, а тот сам создает себе картинку, что неизмеримо ярче и богаче той, которую могут дать телекамерники и киношники.

Ищите методы воздействия в этой области, дайте воображению читающего простор. У самого лучшего кино тот серьезный минус, что вся тысяча человек в зале видят одно на всех, а при чтении книги тысяча читателей видит тысячу разных фильмов.

Вот в этом направлении и надо копать, чтобы:

а) выжить,

б) победить.

За время жизни моего поколения произошло еще одно громадное изменение, но осталось практически незамеченным. Нам в школах твердили о величии Пушкина, Толстого, Бунина, Тургенева, заставляли заучивать на память отрывки как образцы непревзойденного стиля.

И сейчас вот смотрю интервью с депутатами Госдумы, и всякий важно вещает, что у него на столе лежит томик Толстого или Пушкина, и он вот, депутат, то и дело припадает к этому источнику мудрости.

На самом деле, будь это правдой, мы такого депутата не выбрали бы даже в самоуправление садового кооператива. Мы все еще говорим, что читаем Толстого, так нас приучили, но на самом деле классика оставлена там, где ей и положено быть: в уважаемом прошлом.

Мир изменился! И никогда не будет прежним. И, как ни горько, вы должны признать, что ваши литературные труды, какими бы ни были замечательными, тоже устареют. И когда-то их перестанут читать.

Потому пишите хорошо, ярко, но ориентируйтесь на сегодняшнего читателя, а не на завтрашнего, «который оценит». Завтра придут, увы, другие.

Но они придут завтра. Сегодня же вы – короли! Будьте ими.

Сегодня посмотрел красочный фильм из времен Римской империи, а потом, сделав перерыв на пару чашек кофе, включил фильм о Геракле, где начинается с панорамы Фив и марширующих солдат в римской одежде, римских доспехах и даже вроде бы с римскими орлами.

Я бы тоже не заметил этой детали, если бы не смотрел вот так один за другим. Да и кто из нас замечает? Нам нужна общая атмосфера старины, признаки того времени, а мелкие несоответствия замечаем лишь в тех случаях, когда на руке римского легионера блестят электронные часы или в небе над легионами Клеопатры самолет оставляет инверсионный след.

Вообще-то я в принципе тоже за то, чтобы описываемая эпоха во всем-всем совпадала с той, что отражена в истории и подтверждена археологией. Но…

…во-первых, мелочи не так уж и важны, если их не заметят 99,9 % читающих,

во-вторых, если историческая достоверность не столь красочна, как требуется литпроизведению, то тем хуже для истории! См. пример с доспехами для короля Артура и рыцарей Круглого стола.

А кто упорно придерживается «исторической достоверности» в ущерб роману, тот, простите, кто угодно, но не писатель. И не станет им, пока не пройдет пару линек.

А то и никогда не станет.

Интересно, что Темные Силы, будь это галактические агрессоры, проклятые маги или злобные короли Средневековья, завладевшие артефактами Мощи, – все очень серьезные, правильные и никогда не опускаются до шуточек или приколов.

Они всегда с прямыми спинами, величественными взглядами, чисто вымытые и аккуратно подстриженные. Противостоят же им те, кому волей авторов поручено спасать мир: сволочь-наемник, спившаяся проститутка, вор, а еще изгнанный за пьянство и лень ученик мага. Иногда к ним присоединяется еще какая-нибудь смердящая дрянь.

Автор всегда выбирает тех героев, кому читатель должен симпатизировать, то есть с присущими самому читателю черточками. То есть как-то уж принято считать, что охотнее симпатизируем и отождествляем себя с ворьем, проститутками и прочей мерзостью.

Правда, остается вопрос, что же за общество, если в нем воры и проститутки – лучшие люди, но это сейчас не важно. Важнее, что нам эти грязные, зубоскалящие, похотливые и обремененные всяческими пороками люди гораздо ближе, понятнее и роднее чисто вымытых, опрятно одетых, соблюдающих манеры противников.

К сожалению, это свойство всей литературы, из-за чего она в конце концов и погибнет. Такие вот нынешние бунтарские настроения присущи только подросткам и тем взрослым, что по ай-кью еще не вышли из возраста подростковости, однако такие «герои» и такие злодеи уже претят истинно взрослым.

Увы, взрослые, которые приучают детей мыть руки и уши, не врать и не воровать, а также сами «не отрываются», не бьют стекла на троллейбусных остановках, выглядят неинтересно, скучно и неромантично. Однако именно эти взрослые делают общество, лепят его, создают, направляют и выбирают ценности, которые будут вдалбливаться следующему поколению.

Правда, это я забежал слишком далеко вперед. Начинающим брать такие сложные и революционные темы рано, пока пишите о грязных и смердящих героях, что без конца спасают мир, такие все-таки читателю понятнее.

И, боюсь, эта тенденция сохранится. По крайней мере, пока существует литература.

К счастью, ей существовать уже осталось немного.

«И памятника отныне нет…» Написал вот, сразу царапнуло, ага, «не… нет», звучит гадостно, спешу и вам сразу сказать, избегайте таких словосочетаний всюду, где увидите. Это легко: можно просто заменить другим словом, можно просто поменять местами: «И памятника нет отныне…»