Всем смертям назло - Вадим Давыдов

– Ничего-ничего, Владимир Иванович, – подал голос генерал, – когда-то же и нам необходимо информацию реорганизовывать, ко всеобщему благу и усвоению необходимого для устремления в небеса заряда. А то так и помрём дураками – да и в ад, ничтоже сумняшеся, отправимся, так что мы вас чрезвычайно внимательно слушаем.

Все опять – включая священника – заулыбались. Ладягин, ещё более воодушевившись недвусмысленной поддержкой слушателей, – особенно польстил ему горящий любопытством взгляд мальчика – продолжил лекцию:

– Предполагаю, что по смерти человека выход этого самого газа происходит сравнительно медленно, поскольку, чтобы выйти в виде заряженных частиц через проводящие жидкости и ткани, например, позвоночного столба – так называемый ионный или ионно-связанный дрейф – необходимы часы и даже дни. В этой связи вполне возможно, что худшая смерть для человека – это моментальный разрыв на куски, как при взрыве, например. Поэтому Иван Грозный, взрывая людей порохом и преследуя мысль – «отправить в ад без покаяния» – был, к несчастью, в каком-то смысле прав.

– Получается, все эти девять дней, сорок дней и прочее имеют вполне материальную подоплёку. Интересно, отче, не правда ли?

– Если это поможет вам, Яков Кириллович, склониться к искреннему принятию Святого крещения, не замедлю согласиться, – отпарировал священник под общее веселье. – Правда, я пока не совсем понимаю, каким образом всё сказанное отвечает предмету нашей непосредственной заботы.

– Сейчас, батюшка, мы к этому подойдём, – пообещал Ладягин. – Я полагаю, в соответствии с изложенными соображениями, что ад есть не что иное, как скопление положительно заряженных газовых облаков, душ, не способных либо не сумевших переменить заряд с плюса на минус. А теперь я могу вполне последовательно предположить, что эти газовые облака взаимодействуют, во-первых, между собой, что совершенно логично, и, во-вторых, находясь в непосредственной близости от нас, живых людей, они пытаются взаимодействовать и с нами тоже.

– Зачем?! – звонко спросил Тэдди.

– Чтобы питаться, – повернулся к нему Ладягин. – Несомненно, в этой жизни после жизни, хотя и отсутствует биохимический обмен веществ, присутствует обмен энергетический.

– Джейк… Ведь именно об этом…

– Подожди, родная. Давайте дальше, Владимир Иванович.

– Дальше вот что получается, – заторопился Ладягин, понимая, что очень скоро у слушателей, за исключением, пожалуй, Гурьева, просто-напросто иссякнут запасы знания и терпения и они потеряют нить разговора. – Для тех, кто с зарядом минус, вопрос питания остро стоять не должен, поскольку в космических безднах всякого рода излучений масса – и звёзд, и Бог знает чего ещё. А вот на земле, паче того – под землёй, с этим должно быть не так чтобы уж очень замечательно…

– Но ведь они и должны быть там запечатаны, разве нет?

– А землетрясения всякие, сдвиги тектонические, трещины, провалы, бурение, наконец? Вот и получается у них… Выходить на поверхность. Естественно, поскольку тут много… энергии, то есть пищи, они стремятся тут как можно дольше и крепче задержаться.

– Яков Кириллович уже выдвигал гипотезу, что они способны на живом человеке паразитировать.

– Очень, очень возможно! Замечательная мысль! То есть… Что это я… Ничего замечательного в этом нет, конечно…

– Да уж. А как же обстоит дело с взаимодействием, если заряд – одинаковый?

– Заряд, как я уже говорил, результирующий. Опять же – разница потенциалов земли и эфира, сиречь космоса, да и процесс слипания равнозаряженных частиц науке хорошо известен.

– Значит, и тут нет противоречия?

– На мой взгляд, никакого. А вот с вами, Яков Кириллович, несколько сложнее обстоит, судя по всему.

– То есть?

– Из вашего рассказа – и про нападение в госпитале, и про того бандита американского – я сделал вывод, что на вас атмосферное электричество оказало какое-то очень избирательное влияние. То есть другие люди этих сущностей не видят – а вы видите. Конечно же, не оптическим зрением а, так сказать, духовным, но это «видение» потом просто в зрительные образы мозгом преобразуется, так что ничего особенно странного я тоже не нахожу. И выглядят они так, как именно и должны выглядеть – то есть… облаками. И ещё – похоже, вас они не пугают.

– С чего я должен их бояться?!? – изумлённо уставился на Ладягина Гурьев.

– Ну… видите ли… – замялся оружейник. – Есть в них что-то такое… Не просто опасное, а… может быть, вот это самое опасение, что оно зацепится – и пропала душа христианская… А у вас, похоже, и зацепиться не за что.

– Что ж я – ангел, по-вашему?! – рассердился Гурьев.

– Ну, ангел – не ангел, а вот зацепиться им, похоже, за вас не получается. Потому что пытаться-то должны были.

– Ладно, обо мне, любимом, мы ещё побеседуем. Давайте всё же к нашим этим сущностям возвратимся. Как же они выживают? Один способ, как мы сумели догадаться – паразитизм. Но это – для каких-то совсем мелкотравчатых сущностей, судя по всему. А посерьёзнее? Жрут друг друга?

– Думаю, именно так. Включают в себя, то есть пожирают.

– Тогда получается, что в результате некая сущность остаётся одна, включив в себя всех остальных? – нахмурился Осоргин. – Нет. Не то!

– Правильно, не то. Но думаю, есть… очень крупные. Старые, и потому… очень большие. А там уже совсем другие закономерности начинаются. Они уже, в общем-то, могут в нашем мире не только через кого-то, но и сами по себе действовать.

– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

– Я вас прошу, дамы и господа, не переживать сверх меры раньше времени, ибо это всего лишь гипотеза – и очень мне хочется, чтобы она так гипотезой и осталась… Однако не поделиться с вами не считаю возможным. Так что… это Оно – просто-таки определенно некий громадный конгломерат присоединенных сущностей. Общая масса его видимо может достигать многих пудов, а то и метрических тонн. Вполне вероятно, что Оно может выглядеть большим облаком – при некоторых условиях освещения или, например, интенсивности солнечного ветра в атмосфере, или при северных сияниях. Иногда Оно – просто мираж. Живёт Оно, скорее всего, в больших естественных пустотах, где никто не мешает его покою. А может, и в морских глубинах – сколько у моряков существует легенд о том, как всплывает нечто, и все на корабле сходят с ума, и бросаются, обезумев, за борт… Вряд ли это совсем уж поголовно выдумки!

– Перемещаться оно может? – быстро спросил Гурьев.

– Да, – кивнул Ладягин, – и довольно быстро. По воздуху, в вакууме, в пористых телах. А вот через что-нибудь вроде брони или плотного бетона ему, думаю, будет невозможно напрямую просочиться – слишком много затрат на разборку кристаллической решётки.

– И энергии у него хоть отбавляй.

– И вот это уже опасно, – со вздохом сознался Ладягин. – Поскольку оно имеет множество зарядов, зарядовых связей, постоянно подпитывающихся природными полями. Чем, как говорится, чёрт не шутит – возможно, ему и предметы перемещать по силам, электростатикой, скажем, а металл – наведённым электромагнитным полем, говорил же Яков Кириллович, что оно с ним разговаривало, то есть разумность в нём некая присутствует… Вполне возможно, что такое вот Оно может и самоуплотняться, напоминая по консистенции уже нечто вроде киселя или студня. В таком виде, преобразовывая свою атомную структуру в нужное химическое вещество – например, кислоту какую-нибудь – может причинить материальный вред, а то и убить. Не исключено, что оно способно «отрывать» от себя «куски» и посылать «по делам». А затем вбирать обратно.

– Похоже, это с нами и случилось.

– Оно так произнесло «Я» – как будто бы с прописной буквы, – Гурьев прищурился. – Возможно, потому, что было частью… некоего целого?

– Яков Кириллович, а вы как это… существо уничтожили? Каким ударом?

– Этот удар называется «осенний лист». Один удар – из двух, в горизонтальной и вертикальной плоскостях. Сложно объяснить словами, ей-богу. Лучше я вам как-нибудь при случае продемонстрирую.

– Точно! – воскликнул Ладягин. – Точно! Обе плоскости симметрии, горизонтальная и вертикальная!

– Это очень сложный способ борьбы, Владимир Иванович, – улыбнулся Гурьев. – У меня такое чувство, что владеют им буквально единицы. Может, нам пора перейти ко второй части доклада, а именно – «методам борьбы»?

– Так ведь это я и собираюсь сделать! – боднул кулаком воздух Ладягин. – Я всё рассказывал затем, чтобы вы себе как можно лучше представили, с чем мы столкнулись! И есть ещё много вариантов, какими оно способно воздействовать на людей. В том числе очень опасных!

– Огласите оные, Владимир Иванович.

– Они могут наводить разнообразные мороки и галлюцинации… Не так ли, батюшка? – Отец Даниил нехотя кивнул, и Ладягин продолжил: – Думаю, действуют они через мозг, так как их сущностью является всё-таки информация, об этом забывать не следует никогда! Возможно, они могут – при помощи оставшихся в телах недавно умерших людей и животных химических соединений, вызывающих сокращение мышц – заставлять эти тела двигаться…