Лесные дали - Шевцов Иван Михайлович

Лель съел сахар и улегся у ног молодого лесника. С этой минуты между ними установились новые отношения доверия и дружбы. Пес смирился с отсутствием старика, которому верно служил девять лет, и признал нового хозяина.

На голубом экране мелькнула надпись: "Конец фильма". Ярослав выключил телевизор и поднялся. Из окошка настенных ходиков выскочила кукушка, похожая на маленького серого мышонка, и прокуковала восемь раз. Встал и Лель, поднял глаза: мол, ну а дальше что? Ярослав понял этот взгляд, сказал:

- Сейчас пойдем в наряд. На службу пойдем. На границу. Пойдем на границу, Лель?

Пес оживленно вильнул хвостом, выражая свою готовность. Ярослав надел присланные позавчера отцом куртку на меху с цигейковым воротником и цигейковую ушанку, сунул в карман фонарик и четыре патрона, взял ружье.

На дворе стояла хрупкая звездная тишина. Мороз слегка пощипывал уши. Ярослав стал на лыжи и несколько минут колебался: брать или не брать собаку с собой в обход. Лель нетерпеливо поджидал у калитки. Небо светилось зеленоватым светом, отраженным от снежной белизны, и от этого дрожащего хрусткого сияния, разлитого в морозном воздухе, от ярко мерцающих звезд в небе и от снега на земле было не то чтобы светло, но видно на расстоянии десятка шагов. И зоркие, привыкшие на границе к ночной темноте глаза Ярослава без особого напряжения различали лыжню, по которой он ходил позавчера, вчера и сегодня.

Утром Погорельцев собрал лесников и еще раз напомнил об усилении бдительности, особенно в предвечернее и вечернее время: до Нового года остались считанные дни, начинается трудное для лесников время - полоса хищнического истребления молодых елок. Лесники галдели: и когда это кончится! Каждый новый год губят миллионы молодых елок.

- А и без елки нельзя: что ни говори, а ребятишкам радость, - рассуждал степенно Филипп Хмелько.

- Для детей можно в школе делать, в детсадах, в клубах, во Дворцах культуры, - отвечала ему Екатерина Михайловна, и потом, обратясь к Ярославу: - Вам, Серегин, надо особенно смотреть за участком у шоссейной дороги. Там обычно рубят приезжие.

Именно к шоссейной дороге и шел сейчас Ярослав. Легко скользят лыжи по проторенному следу. Лель лениво семенит сзади, ломая лапами непрочную лыжню. До шоссе около пяти километров. Идти хорошо и приятно в новой теплой куртке, только заброшенное за спину длинноствольное ружье немного мешает. Куда удобней карабин или автомат. Думалось о доме: его ждали к Новому году, а он написал, что никак не сможет. В посылке вместе с теплыми вещами - елочные украшения. Ярослав понимает: сестренка положила. Елка у него стоит не в комнате, а во дворе - прямо перед крыльцом, живая, постоянная голубая ель. И у всех работников лесничества, и прежде всего у Погорельцева, возле дома растут новогодние елки. Их посадили четыре года тому назад по указанию самого лесничего, а точнее - по предложению его жены. "Давайте создадим новую традицию, - обратился Валентин Георгиевич к своим сослуживцам. - Не будем рубить новогодние елки, нарядим их живыми, на воле". Его поддержали. Этот почин подхватили в Словенях, и прежде всего председатель колхоза Кузьма Никитич, для которого любое начинание Погорельцевой было чуть ли не гениальным, потому что в его глазах Алла Петровна была самой умной и самой красивой женщиной на всем белом свете. Теперь во дворе каждого колхозника на почетном месте росла новогодняя елка. "Танечкина посылка кстати, - с благодарностью думал о сестре Ярослав. - Елку наряжу, как все".

Вдоль шоссе тянулся смешанный доспевающий мягколиственный лес. Среди пятидесятилетних берез и осин, под их защитным покровом, бурно шел подрост - молодой ельник, готовый через какие-нибудь пятнадцать - двадцать лет прийти на смену этой звонкой веселой березовой роще. Именно здесь, в этой роще, Ярослав услышал от Афанасия Васильевича об удивительной закономерности в жизни леса - смене пород.

- Сеять елку в открытом поле - дело трудное и почти безнадежное, - объяснял тогда ему старик. - Молодая ель, она больно нежная, всего боится: и осенних заморозков, и летней жары, и высокой травы, и ветра. Гибнет. А вот когда самосевом среди взрослых берез и осин - чувствует себя великолепно. Еще бы, под крылышком таких клуш! Погляди, какой еловый подрост идет. Потому как и мороз в лесу умеренный, и жары нет, и затишь, и трава не глушит. А потом - почва. Лесная подстилка - это особая статья. Лес сам себе почву создает - такую, какая ему нужна. Гнилые листья, сучки, пни, корни - это ж ценнейшее питание для дерева. Через двадцать лет тут будет шуметь темный бор… если его не растащат браконьеры.

Рожнов признался своему молодому преемнику, что целую неделю перед Новым годом днюет и ночует в лесу. Это был деликатный совет, и Ярослав запомнил его и без напоминания помощника лесничего собирался в предновогодние дни дежурить на наиболее уязвимых участках.

Шоссе не было магистральным, и в этот вечерний час машины шли редко. Ярослав остановился на опушке, прислушался. Вдали, над темной громадой леса, неяркой короной сияло зарево: там был город со стотысячным населением, добрая половина которого работала на крупных заводах всесоюзного значения. Город не спал. Город трудился. Город готовился к встрече Нового года. И вспомнилась Москва, уютная квартира, мама с Таней, наряжающие елку.

Яркие лучи автомобильных фар издалека полоснул стылую темноту и спугнули невеселые мысли Ярослава. С мягким шипением прошуршала "Волга". И снова тишина, снова те же мысли: а не написать ли в газету о новогодних елках, о начинании Аллы Погорельцевой, поддержанном жителями села Словени. Так и написать: по инициативе жены лесничего… Нет, лучше - учительницы Словенской средней школы Аллы Петровны Погорельцевой. Чем плохой новогодний подарок для нее? Можно было бы в стихах. Только стихов он никогда не писал. А почему это он думает о человеке, которого видел всего один раз, да и то мельком, и которому, кажется, нагрубил? Новогодний подарок! Спустись на землю. Посмотри, как вонзаются в морозную темень два огненных меча. Стоп: свет фар погас и мотор заглох. Странно. Любопытно.

Ярослав быстро пошел вдоль шоссе, туда, где погасли огни автомобиля. Прежде чем увидеть стоящий на дороге самосвал, он услышал стук топора. Пошел по следу, с трудом различимому в темноте. Ружье повесил на шею, Лелю приказал идти сзади. Ярослава охватило знакомое по службе на границе волнение. Он снова в наряде, на страже интересов народа. Перед ним нарушитель законности, браконьер-порубщик, злейший враг природы. Сейчас для Ярослава этот нарушитель мало чем отличался от тех, которые пытаются перейти линию государственной границы.

Ярослав достал фонарик и направил луч на порубщика. Стук топора умолк, но вместо этого послышался, густой самоуверенный бас:

- Ну, ты, чего светишь? Ослеп, что ли? Надень очки!..

Этот грубый надменный тон бросил Ярослава в дрожь. Он даже хотел было сначала выстрелить вверх, чтоб охладить нарушителя, а потом уже с ним разговаривать. Но вспомнил наказ Афанасия Васильевича: "С ружьишком не балуй. Ты молод, горяч, как бы беды не накликать". Да и Лель выручил: он решительно шагнул вперед, дважды гавкнул злобным, предостерегающим басом. Ярослав, не выключая фонарика, на какой-то миг скользнул лучом по Лелю, чтобы показать порубщику, с кем он будет иметь дело, а затем направил луч и на самого браконьера, негромко приговаривая: "Спокойно, Лель, спокойно… Ко мне. Рядом". Пес, злобно щетинясь, не очень охотно подошел к хозяину и стал рядом, продолжая рычать. Здоровенный детина в десяти метрах от Ярослава стоял с топором, широко расставив ноги, обутые в валенки, и жмурился от света. Подле него лежала срубленная пушистая елочка. Лель взволнованно подался немного назад и пролаял в сторону шоссе Ярослав услыхал шаги сзади себя, быстро бросил к шоссе луч фонарика и увидел человека, идущего от машины. В голове сверкнула мысль: "Их двое - я один. Впрочем, не один". Лель напомнил о себе свирепым рычанием.

Южнорусские овчарки отличаются выносливостью, злобностью и недоверчивостью к посторонним. Всеми этими качествами обладал и Лель. К тому же это был рослый и сильный пес, и Ярослав опасался, что он может выйти из повиновения и наброситься на людей.