Поп на карнавале - Андрей Евгеньевич Белов

Самострелов. Точно не знаю. Не разобрал. Шепот тихим был. (Прикладывает для демонстрации к уху ладонь.) Пошли мы, значит, посмотреть, кто это на нас жуть наводит, подходим к надгробиям, а там вся земля разрыта.

Попадья Клавдия Петровна. (Крестится.) Страсти какие. Все ужасней и ужасней.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Помолчи, дай Афоне договорить.

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Через минуту из одной могилы рука показалась. (Тоже крестится.) Я пригляделся, и вижу, что рука та мертвому немецкому офицеру принадлежит, который пытается из могилы выбраться. Весь такой грязный, разложившийся и с пустыми глазницами. Одним словом, дьявольское отродье.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. И вы испугались и побежали ко мне за помощью?

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Побежали, отец Онуфрий, побежали. Николай Васильевич правда поотстал малость, но довольно скоро меня нагнал, сказав, что попал из винтовки немецкому офицеру в сердце, а офицер не умер. Да и куда ему умирать? Он ведь мертвый. Может, у него и сердца давно нет.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Сразу побежали?

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Сразу-сразу! Нервы-то у нас не железные.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Тогда, где вас всю ночь носило?

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Каюсь, отец Онуфрий, не совсем сразу. Сперва мы в сторожку отправились, чтобы принять по сто грамм для храбрости.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Уверен, сто граммами у вас дело не обошлось. От тебя до сих пор за версту самогонкой разит.

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Каюсь, отец Онуфрий, не обошлось. Две литружки точно опустошили – и потом сразу к вам. Клянусь!

Протоиерей Онуфрий Тихонович. А где сейчас сам Рогов? Почему ты один пришел?

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Николай Васильевич за пулеметом побежал, говорит, с ним сподручней будет фрицев косить.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. За пулеметом? (Чешет стволом револьвера затылок.) Откуда же у него пулемет взялся?

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. (Запинаясь) С войны, кажется, остался.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. (Задумчиво) Насколько я помню, Рогова не взяли на фронт из-за плохого здоровья.

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. С Первой мировой.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. И он до сих пор у него хранится?

Лесник Афиноген Гаврилович Самострелов. Хранится, раз побежал.

Пока отец Онуфрий вытягивает клещами из лесника информацию, события в коридоре принимают неожиданный оборот. Там появляется Злой и коварный демон Буратино с не менее злой и коварной улыбкой. Еще у Буратино зажата в руке стеклянная бутылочка, из которой он начинает посыпать мертвые тела передовиков-строителей порошком, при этом бормоча очередные магические заклинания:

Альпы, Анды, Кордильеры!

Возвращайтесь, духи, с неба

И вселяйтесь в коммунистов,

Чтобы было им нечисто!

Чтоб сердца их вновь забились,

Губы вновь зашевелились

И покинувшая жизнь

Возвратилась в этот мир!

Тем временем отец Онуфрий Тихонович переходит к следующему свидетелю – своей жене Клавдии Петровне.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Теперь ты, дорогая! Расскажи нам поподробнее, что здесь произошло?

Попадья Клавдия Петровна. Как вы сами могли убедиться, у меня все вышло гораздо трагичней. С самого утра мы с поварихой Варей занимались выпечкой. Пятнадцать минут назад к ней заглянул Демьян, и они вышли ненадолго в коридор. Потом раздались душераздирающие крики. Я выглянула наружу посмотреть, в чем причина шума, да так и оторопела. Оба лежали на полу бездыханные в лужах собственной крови, а над ними копошились, словно голодная стая волков, разложившиеся фрицы. От увиденной картины меня обуял страх, заставивший тут же захлопнуть дверь обратно.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Почему разложившиеся?

Попадья Клавдия Петровна. На них почти не было кожи. Одно сплошное гнилое мясо, в некоторых местах отслоенное от костей.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Откуда же взялись остальные передовики-строители?

Попадья Клавдия Петровна. Наверное, тоже выбежали на шум, но дверь прикрыть за собой уже не успели. Вот и пали смертью храбрых.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. А фрицы сейчас где?

Попадья Клавдия Петровна. Не иначе как в зал за оставшимися побежали.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Хочешь сказать, что они до сих пор находятся в клубе?

Попадья Клавдия Петровна. Скорее всего. Вы ведь с ними не встретились.

Отец Онуфрий прислушивается к происходящему снаружи. В тот самый момент Буратино добирается до тракториста-бульдозериста Ивана Скалы и не удерживается от колкого замечания в его адрес:

Злой и коварный демон Буратино. Тоже мне строитель! Да ты не строитель, товарищ, а самый настоящий клоун. Впрочем, как и все остальные.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. (Совсем тихим голосом) Итак, что мы имеем? Кто-то, каким-то немыслимым образом оживил пленных немцев на кладбище. Затем привел их сюда, чтобы они начали сеять смерть.

Звонарь Осип Ферапонтович. (Озаренный внезапной догадкой) Помните, с кем мы столкнулись на главной площади поселка пару дней назад, списав это на игру воображения? Там был такой носатый демон по имени Буратино, предложивший помощь в защите нашей церкви.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Конечно, помню. (Вновь прислушивается.) Мало того, я почти уверен, что Буратино стоит сейчас прямо за этой дверью.

С этими словами отец Онуфрий подходит быстрым шагом к двери и резко ее распахивает. Далее следует немая сцена, заканчивающаяся громким возгласом коварного демона:

Злой и коварный демон Буратино. Отец Онуфрий? Осип Ферапонтович? Какая неожиданная встреча!

Протоиерей Онуфрий Тихонович. Действительно, неожиданная. Что же ты, ирод, наделал? Мы с тобой так не договаривались!

Звонарь Осип Ферапонтович. Зачем колдовские чары на мертвых напустил?

Злой и коварный демон Буратино. (Тряся полупустой бутылочкой) Дяденьки, извините меня, пожалуйста! Это не я. Клянусь своим колпачком. Это во всем кукурузные зерна и мякоть кокоса, истертые в порошок при полной луне, виноваты, в связи с чем советую обратиться с вашими претензиями к папе Калямбе Малямбе – местному жрецу культа Вуду, который меня данным снадобьем и снабдил. Он более сведущ в вопросах воскрешения зомби. Вот его точный адрес: остров Гаити, река Артибонит, хижина папы Калямбы Малябы. Ее там все местные жители знают. Достаточно только у кого-нибудь спросить.

Звонарь Осип Ферапонтович. Хватит нам зубы заговаривать, демон!

Злой и коварный демон Буратино. (Пропустив реплику звонаря мимо ушей) Многие зададутся вопросом, зачем вообще нужно поднимать из могил зомби? Что ж, отвечу без утайки. Зомби идеально подходят для работы на плантациях. Догадываетесь, к чему я клоню?

Звонарь Осип Ферапонтович. (В ярости) Не догадываемся и не хотим догадываться. (Обращаясь к отцу Онуфрию) Онуфрий Тихонович, прострелите-ка нашему другу башку. Пусть знает, как озорничать на кладбище.

Протоиерей Онуфрий Тихонович. С превеликим удовольствием, Оська, ведь убийство демона грехом не считается.

Револьвер отца Онуфрия нацеливается в голову Буратино, но тут вроде как мертвая повариха Варвара встает