Дресс-код для жены банкира - Лиза Сиверс

– Мне срочно надо принять душ и переодеться, – торопливо сказала я. – Пусть меня отвезут в город.

– Вы чем-то расстроены или устали? – вежливо осведомился человек, чьи имя, отчество и фамилия начинались на букву А. – Конечно, я тотчас же распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Тем более что охрана давно ждет. Или вы думали, – обратился он к Вадику, – что сюда можно проникнуть, просто нашпаклевав лицо?.. Супруга, как я понимаю, вводить в курс дела нежелательно? – Это уже опять мне.

– Лучше не надо, – буркнула я.

Повисло молчание. Что делается! Меня никто не принимает всерьез, даже муж. Предательские слезы уже навернулись на глаза.

– Что ж, я вынужден распрощаться, меня ждут гости, – г-н ААА двинулся к выходу, – но мы непременно увидимся. Я сам тебя найду.

Последняя фраза, точнее тон, которым она была произнесена, слегка подбодрила меня. Но в целом ситуация была мерзкой, тем более что пришлось напялить злополучные туфли и плестись следом за охранником, который был корректен, но наверняка в душе удивлялся, откуда здесь такое чучело и зачем нужно его везти в город на «мерседесе».

Следующий день я провела в спальне, в полном унынии рассуждая о превратностях судьбы. Как я могла так ошибаться насчет Юры? И к чему он создал мне репутацию идиотки? Разве приятно, когда все знают, что твоя жена – идиотка? Затем я заставила себя позвонить Вадику. На мои расспросы он ответил, что все вроде бы обошлось.

– Почему ты не сказал мне о Юре? Тебе не стыдно? Ведь это ты меня сосватал. Как ты мог? – Я пыталась усовестить Вадика.

– Ну, ему нужна была подходящая жена: красивая, светская, образованная. А его тянуло на всяких буфетчиц, не тот был круг знакомств. Ну, я предложил тебя. Ты ему понравилась. Те, кому надо, тоже на тебя посмотрели и сказали – подойдет. Ну, а потом он начал намекать, что ты девушка хорошая, но дура и толку от тебя не будет. Но новая жена ему пока не нужна, быстрый развод – это нереспектабельно. Вот, собственно говоря, и все.

– А сам-то он каким образом появился в вашей системе? – выплакавшись, я принимала новую информацию со спокойствием человека, которому дальше падать некуда.

– Это совершенно непонятно, вроде не такой уж сильный профессионал, личность вполне заурядная. – Эта тема задела Вадика за живое.

Но больше ничего путного выведать у него не удалось. Мы распрощались, договорившись увидеться в ближайшее время. Только на Вадика у меня и оставалась надежда. В конце концов, он человек тщеславный и не должен допустить, чтобы его протеже закончила свою карьеру столь бесславным образом.

Собственно, плохие новости – лучше, чем полная неопределенность. Теперь, по крайней мере, я знала, от кого ждать подвоха. К тому же я могла надеяться на внезапное появление господина ААА, не зря ведь он держал меня за руку. Поэтому стоило встряхнуться. Косметолог, массаж, маникюр и педикюр, окраска волос – все это съело целый день. Может, пока не начался бракоразводный процесс, выцарапать у Юры денег и сгонять к солнцу, на Канары или на Бали? Съездить куда-нибудь на шопинг? Пока что я испытывала на себе все новинки рынка косметических услуг, в перерывах бесцельно катаясь по городу.

И вот оно случилось. Я как раз лежала обмазанная водорослями и обмотанная пленкой, когда запикал мой мобильный и я услышала знакомый голос:

– Лелечка, это Алексей. Увидимся через часик?

– Где? – только и могла выдавить я.

– Встретимся в ювелирном на Большой Морской. Я ведь вас слегка обидел, вот и выберете себе утешительный приз.

– Считайте, что я уже утешилась и на вас не в обиде, – неплохо среагировала я на эту попытку устроить проверку на вшивость. – Так что необходимости в такого рода встрече нет.

– Тогда просто погуляем, выпьем кофе.

Тут я не нашла в себе сил ответить отказом.

– Идет. Встретимся в Летнем саду у памятника дедушке Крылову, – сказала я вполне безаппеляционным тоном, хотя внутри все трепетало.

– Вам непременно хочется именно там?

– А что, гуляющие будут затруднять работу вашей службы безопасности?

– Это не ваши проблемы, и, если вам так угодно, – через час у дедушки Крылова.

– Срочно смойте с меня всю эту жижу, – взмолилась я, обращаясь к девушке-косметологу.

По аллеям Летнего сада я бежала, не чувствуя ног. Но перед площадкой с памятником все-таки заставила себя притормозить. Он уже сидел на скамейке. Безупречно элегантный, на солнце блестела золотая оправа очков. Охрана, видимо, умело рассредоточилась вокруг, по крайней мере рядом не было никого, напоминающего работника службы безопасности. На площадке, как и всегда, крутилось много детей, рассматривающих сюжет крыловских басен на постаменте памятника.

Он поднялся мне навстречу и подал руку. И опять я впала в состояние транса. Из него меня вывела фраза:

– Вы хотели заняться каким-нибудь полезным делом, так расскажите, что вы умеете делать.

А что мне было рассказывать? Вряд ли ААА в курсе течения модного процесса. Наверняка он никогда не держал в руках модных журналов. Да и нужен ли модный журнал их таинственной финансово-промышленной группе.

– Ну что же вы молчите? – нетерпеливо спросил он.

– Мне бы хотелось открыть свой модный журнал, – промямлила я, – я в этом деле хорошо разбираюсь. Но вам эта тема вряд ли интересна, наверное, не стоит сейчас об этом говорить. – Еще раз взглянув на его профиль, я вдруг выпалила: – Но последние дни больше всего мне хотелось другого. Если быть откровенной, мне хотелось встретиться с вами… с тобой.

Ой, сейчас меня поднимут на смех и опять отправят домой, теперь уже с концами.

Но далее последовало совсем другое. Он поднес мою руку к губам и мягко поцеловал ее.

– Хорошо, что ты такая смелая девочка. Я уже забыл, как объясняются в любви. Чувствовал, что уже изрядно напугал тебя, а что сказать, не придумал. Думал, что ты сейчас убежишь.

– Не убежала бы. В твоем присутствии у меня отнимаются ноги.

– Тогда давай сядем в машину и поедем кататься. Но до машины постарайся дойти самостоятельно, на руках я тебя не понесу, несмотря на некоторый романтизм ситуации.

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Что же ты молчишь? Тебя постигло тяжкое разочарование? Так это описывают в романах.

– Ну, я уже не в том возрасте, чтобы запоминать, что пишут в романах, прочитанных на пляже. Поэтому так быстро не разочаровываюсь и не думаю, что романтика – это когда тебя носят на руках в прямом смысле этого слова. Я прекрасно вижу, что все будет непросто.

– Да? И где же ты усматриваешь сложности? – Он усмехнулся.

– Где угодно. – Наверное, достаточно на сегодня откровений, решила я. – Например, целоваться будет трудно. Будут мешать твои очки и твой нос. Я даже никак не могу представить этот момент, а из-за этого не могу представить и дальнейшее. Не понимаю, как буду тебя называть. Леша, Леха – это тебе совершенно не подходит, так же как Алексей. Слишком мягкое имя. Тебя не назовешь мягким человеком.

– Если на повестке дня столько вопросов, мы можем не торопить события. Ты сможешь спокойно придумать мне подходящее имя, со своей стороны обещаю снять очки, когда настанет момент слиться в поцелуе. А пока нам ничего не мешает провести вечер где-нибудь в приятном месте.

Мы сели в машину. Стекла, разделяющего водителя и пассажиров, в машине не было, поэтому в дороге мы беседовали о ничего не значащих вещах. Зато в полумраке маленького ресторанчика я решила поговорить о любви, хотелось верить, что встретились мы именно для этого.

Как-то мне довелось слышать, как один профессор разбирал со студентами-филологами современную пьесу. Автора этой пьесы – женщину-драматурга – часто называют королевой чернухи. Герои ее произведений обычно влачат жалкую жизнь и в конце концов, как правило, изнемогают под грузом всяких свинцовых мерзостей. Пьеса, утверждал профессор, про любовь, но студенты не увидели в тексте ни одного упоминания об этом чувстве. Тогда мудрый профессор предложил вчитаться именно в бытовые подробности. Вот герой сообщает невесте, что пришел со своими простынями, предварительно прогладив их. «Это он говорит ей: посмотри, я подготовился как мог, потому что сегодня особый для меня день. Или вот он сообщает, что никогда не был у дантиста. Что это значит? Это значит, что ей не придется беспокоиться о его зубах». Но такие доводы не очень убедили молодую аудиторию. Теперь я вижу, что и автор, и профессор были правы. Рассуждая о любви, даже опытные люди, как правило, по мере сил и умения маскируют ощущение неловкости. Но почему мы должны испытывать неловкость? Мы же не подростки. Если сложить наши годы и вывести среднее число, получится очень даже средний возраст. У него наверняка богатый опыт, всякая шелуха, проверка «безупречности исполнения». Но меня это не очень-то волновало. Пусть все это было и даже есть. Хотелось, чтобы между нами все случилось так, чтобы сюжет получился более или менее человеческий.