К барьеру!_N 12 2009г. - Газета Дуэль

Как же может не брать взятки сотрудник милиции, если все вокруг их берут, если его начальники не только берут, но и с него требуют, если это система?

И, наконец, о жестокости, которая имеет место. А вся нынешняя власть, она гуманна и милосердна? Ограбить свой народ, обречь его на нищету, бесправие, вымирание — это милосердие? Пенсии по 2 200 руб., нищенские зарплаты учителей, медработников, тех же милиционеров, около миллиона беспризорных детей, не поддающееся учету количество бездомных, алкоголизация и наркотизация населения, невыносимое иго монополий и развращенных вседозволенностью чиновников, подавление любого протеста против этого ига, разгон самых мирных и безобидных демонстраций — это гуманизм? Это демократия?

В то же время в милиции есть подразделения и части, очень неплохо обученные, вооруженные и экипированные, там высокие оклады. Эти части предназначены для устрашения и подавления — каратели, одним словом. Численность их, в отличие от армии, увеличивается. Такое вот милосердие.

Ну и последнее. Так будет ли у нас какая-то другая, лучшая милиция? Думаю, что пока у власти наш «национальный лидер» В. Путин и его чиновничья партия-братия, не будет.

Он восемь лет был президентом и обладал громадной, не соответствующей его скромным способностям властью. Это он наплодил немеренное количество разных госструктур, дублирующих друг друга, мешающих друг другу, неэффективных, насквозь коррумпированных. Пример: кто только в России ни борется с наркотой, а по количеству наркотиков, потребляемых на душу населения, РФ в пять раз превосходит страны Евросоюза. Это ведь при Путине выросла огромная армия ленивых, безответственных, алчных чиновников, развращенных бесконтрольностью и вседозволенностью. Налицо явный дисбаланс между объемом власти у всех чиновников, начиная с самых высших, и их ответственностью. Власть у них необъятная, а ответственности никакой, поэтому что хотят, то и творят.

А Владимир Владимирович просто, видимо, недостаточно готов к высоким, ответственным должностям, да и отдохнуть ему не мешает, кроме того, логично предположить, что если человек чего-то важного, просто необходимого не смог сделать, находясь на ответственном посту и имея для этого все возможности в течение нескольких лет, то он этого уже и не сделает и с таким «лидером» необходимо расстаться, найти ему работу полегче, соответствующую его возможностям, коммерческим директором «Газпрома», например. Да и то… Менять надо и отношение к милиции, к чиновникам вообще. Уж очень вольготно большинство из них чувствует себя на своих должностях. И просто много их.

Поменьше разных структур, побольше требовательности и взыскательности к уже имеющимся, иначе ничего у нас не изменится. Другой милиции не будет.

Николай ГУРКИН

ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ

ПРОМЫШЛЕННАЯ ПОЛИТИКА СНГ: ВНЕ ПОЛИТИКИ, ВНЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Вспомнив обо мне и моей работе с прежними правительствами Армении, новое патриотическое и пророссийское армянское правительство вытащило меня из нафталина и попросило (в числе многих, конечно) дать на рассмотрение экспертный анализ понятия «промышленная политика». Мол, промышленная политика — это важно, и в России это понятие уже вырвалось из лексикона оппозиции в государственный оборот, а у нас её как бы и нет…

Я написал не совсем то, что от меня ждали. От меня ждали схем и технологий, я же описал физические принципы существования промполитики. Я предупредил политиков, что мой анализ им вряд ли понравится. Ведь физической основой существования промышленной политики, как экономического явления, является признание того факта, что нет отдельно существующих и независимо друг от друга работающих, независимо друг от друга разоряющихся или процветающих промышленных предприятий. Нет в реальности всех этих ОАО и ЗАО, расхищенных бандами приватизаторов, а есть единая и неделимая, как «Газпром», система национальной индустрии, в которой и расцвет, и разорение бывают только общими, если речь не идет о какой-то асоциальной патологии, связанной с заводом-некрофагом, питающимся энергиями распада…

Именно расшифровкой этого основополагающего тезиса промышленной политики я и собираюсь поделиться с читателями.

Трудность индустриальной жизни заключается в том, что потребности общества дискретны, а потребности обеспечения промышленного потенциала — непрерывны. Индустрия рождается из процессов разделения труда, через хрестоматийную цепочку мастерская-мануфактура-фабрика-комбинат, и потому (об этом думают гораздо реже) — индустрия идет к совершенству через усложняющуюся ЭЛЕМЕНТАЦИЮ, через преодоление уникальности изделия-шедевра путем разделения сложной задачи создания шедевра на множество малых и простых задач, в сочетании способных породить уникальную массовость того, что в XIX–XX веках назвали ширпотребом — т. е. шедевром, выполненном в миллионах точных и стандартных копий.

Разделение одной сложной производственной задачи на тысячу простых и выполнимых любым средним человеком действий, переход от мастерства к навыку дало индустриальный эффект простоты (как следствие — массовости) тиражирования сложных по устройству и назначению предметов.

Элементация — душа разделения труда, лежащего в основе любого индустриального потенциала. Но элементация порождает тысячу ненужных и нелепых без конечного продукта вещей, тысячу ненужных и нелепых в отсутствие спроса на конечный продукт производств. Ценовое или моральное банкротство (устарение, например) конечного продукта сложной цепи приводит к эффекту «падающего домино» в очень длинной взаимосвязанной череде производителей.

Цепь работает в одну сторону: крах финального продукта индустрии разрушает всю корневую матрицу его элементной базы. Но вновь возникающая потребность в конечном продукте упирается — даже после небольшого по срокам перерыва — в отсутствие элементов, из которых может быть собран тиражируемый в миллионах копий сложный шедевр инженерного гения. Наличие финансовой возможности отнюдь не гарантирует наличие технологической потенции!

Поэтому элементация индустрии естественным образом диктует непрерывный характер её воспроизводства. Наиболее очевидна эта ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ НЕПРЕРЫВНОСТЬ, недопустимость прерывания производственного процесса в металлургии. Тут вообще все иллюстративно: отключил домну на один день, перестал подогревать её — «засадил козла», как говорят металлурги, то есть угробил гигантское промышленное сооружение, которое теперь легче разобрать по кирпичику, чем снова разогреть и расплавить…

Но металлургия — отнюдь не какое-то исключение из правила, а прямая демонстрация необходимого для большинства промышленных отраслей правила: чем сложнее элементация, чем обширнее комплектация конечного изделия, тем НЕПРЕРЫВНЕЕ по сути своей процесс его сборки-производства. «Козла» можно засадить не только в металлургии — последние 20 лет мы, индустриалы СНГ, наблюдаем это в изобилии горьких примеров.

Спрос потребителей дискретен. Допустим, сегодня мне нужен пылесос, а потом я лет десять буду пользоваться уже купленным, пока он не сломается или морально не устареет. Но если я ПРОИЗВОДИТЕЛЬ, а не потребитель пылесоса, то я не могу ждать 10 лет, я не могу мириться с приливами и отливами рыночного спроса. И не могу я мириться не потому, что я капризный или жадный, а просто потому, что если сегодня я не закуплю (из-за временного простоя конвейера) комплектующую деталь, завтра мне уже негде будет её закупить. Мой поставщик выпускает сущую дребедень, которая вне и помимо пылесоса нигде не нужна, он разорится, и пресечется цепочка элементации.

Его рабочие уйдут, конвейеры растащут на металлолом. Потом мне потребуется очень много денег, времени и сил, чтобы попытаться восстановить производственный потенциал погибшего поставщика, и не факт, что эта тяжелая и длительная работа будет иметь желаемый результат.

Только либеральные фетишисты, не нюхавшие заводских масел и гари, верят во всемогущество денег. Приведу простой пример: засохший по настоящему цветок, превратившийся без регулярной поливки в бурьян, НЕВОЗМОЖНО ОТЛИТЬ никаким количеством воды. Его можно утопить в воде (под водой в данной аналогии я разумею запоздалые ассигнования), но он бурьяном и останется…

Чем сложнее инженерный замысел, тем большую элементную базу он требует для своего осуществления. В отсутствие потенциала производства комплектующих даже самое современное, с иголочки, производство будет пароходом «Челюскин», застрявшим во льдах. Можно купить самые современные пушки, но они — по определению — хлам без производства подходящих к ним снарядов. Да разве только снарядов?! Они будут безвредным для врага хламом и без обученного персонала артиллеристов, и просто без какой-нибудь рекомендованной производителем смазки. Чем сложнее техника, тем короче ряд совместимых с ней смазок, тем специфичнее и сложнее они в производстве.