Северная война. От Головчино до Полтавы - Денис Леонидович Коваленко

Двух часов не прошло, как одетые в синие мундиры человечки скатились со стен первого редута и, выстроившись в линию, зашагали ко второму редуту.

Фридрих безучастно смотрел на эту синюю, все приближающуюся к нему стену и только попыхивал трубочкой. Его пушка, давно забитая зарядом, только и ждала, когда к ней поднесут зажженный фитиль, который в своей единственной руке держал Людвиг и ждал команды.

— Залпом, пли! — прозвучало, наконец. И все пять пушек, выкаченных к стене, дали залп, и сотня фузей и мушкетов поддержала их единым залпом.

Дым рассеялся. Синяя линия, сомкнувшись, перешагивая через тела убитых, неумолимо приближалась.

— Заряжай! — была команда. Людвиг забил ядро, Фридрих навел прицел. — Залпом, пли!

И вновь, переступая через рухнувшие тела, синие мундиры упрямо шли сквозь смерть. Шли к смерти, шли, не изменившись в лице. Их лица, отчетливо теперь видные защитникам редута, выражали только одно — суровую и тяжелую веру в свою непобедимость.

Пройдя полпути — сто шагов, линия встала. И слышно было, как уже шведские капралы дают команду к выстрелу. И выстрел грянул.

— У-у-у… — тихо завыл гренадер, и рука, уронив гранату, схватилась за прострелянное лицо. С десяток раненых и убитых защитников упали, сели, завалились на землю. На их место сразу встали другие. С четверть часа шла эта перестрелка и валила на землю убитых и раненых солдат, как на редуте, так и в поле у редута.

Каких-то двадцать-тридцать шагов отделяли защитников от нападавших. Как с цепи сорвавшийся пес, бросились шведы на второй редут, готовые сделать с его защитниками то, что сделали уже с защитниками первого редута — разорвать на части — и идти дальше.

Синяя стена как штормовая волна врезалась в стены редута, обняла его и, точно желая захлестнуть и утопить, ударила по всем четырем стенам. На двести защитников крепости лезло шесть тысяч шведов. Лезло со всех четырех сторон. Лезло без осадных лестниц, лезло, падая на колья рва, лезло, наступая на стонущие тела своих собратьев, лезло упрямо и… бессмысленно.

Кто допрыгнул до стен, подставляли спины и плечи, давая возможность своим соплеменникам добраться до вершины редута и… Русские штыки и палаши сбрасывали эти живые пирамиды в ров.

Мундштук трубки давно треснул, сжатый зубами молодого саксонца. Не думая, не замечая лезущих на стену шведов, Фридрих заряжал и бил картечью по тем, кто бежал к стене. Людвиг, орудуя банником10, как дубиной, бил им по головам лезущих шведов; бил, не забывая по приказу брата, загонять в ствол то картечь, то гранаты.

Волна за волной бросались шведы на стены. И отбрасывались от стен, как отбрасывается волна, ударившая в дамбу. А с остальных редутов, что по приказу Петра были построены на полтавском поле, били в спины штурмующих шведов русские пушки и фузеи…

— Уходят! — раздались крики со второго редута. — Бежит швед!

После бесплодного часового штурма шведы по приказу отступили, оставив заполненные убитыми рвы и стены редута.

Семнадцать тысяч шведских солдат отошли от редута и, разделившись надвое, с двух сторон побежали мимо неприступной земляной крепости в надежде прорваться между этими стреляющими земляными укреплениями (а было их девять редутов), выскочить на поле и дать бой главным силам русских.

— Братушки! Огня им под хвост! — в самом настоящем мальчишеском восторге возопил полковник, и защитники редута теперь с методичным азартом стали расстреливать бегущих мимо их стен шведских солдат. Им вторили третий и четвертый редуты.

Фридрих дал еще залп картечи в спины бегущим шведам и в бессилии опустился на землю, прислонившись к земляной стене; только сейчас он вынул изломанную зубами трубку, осмотрел ее, сплюнул и выбросил за стену — толку от нее больше не было, мундштук был испорчен окончательно. Рядом к стене припал и Людвиг.

— Ну что, брат, побили мы их, — только и сказал Людвиг и глаза прикрыл. В его ноге сидела шведская пуля, но он только сейчас это заметил. — Не везет мне с моими руками и ногами. Двадцать лет завтра исполнится, а без руки, и ногу точно отрежут, — он говорил все медленнее и тише, силы оставляли его.

— Ты ранен? — превозмогая навалившуюся усталость, спросил Фридрих. — Давай я тебя перевяжу.

Опустившись на колени, он бережно стал осматривать рану Людвига. Разрезал штанину, промыл рану и перевязал ее своей сорочкой.

— Ничего, брат, потерпи, для тебя война закончилась. Пойду, найду лекаря, если его самого не убило.

Ни Фридрих, ни Людвиг еще не понимали, что сейчас война закончилась для всего их редута. Бой еще шел, и будет идти до полудня, но там — за редутами. А для них — всё, кончилась эта война. Да, они еще не знали этого, они еще ждали новых атак. Они были готовы к новому бою. Но для них Полтавское сражение было кончено.

* * *

Петр I ждал атаки 25-го числа, потому и произнес свою речь перед своими верными гвардейцами. Потому и не спали все его полки, ожидая боя с минуту на минуту. Минуту, протянувшуюся до рассвета 27 июня. И сам Петр, и его генералы, да что уж там — сами шведские генералы ждали, что их король именно 25-го числа отдаст приказ к наступлению. Но Карл XII пожелал выступить против русских именно 27-го числа. Почему? Ответа не было… Выступить 27-го — вопреки военной логике и здравому смыслу.

25 июня полтавское поле было чисто. Редуты, выросшие перед шведами 27 июня, только возводились. И сами русские войска только начинали занимать позиции. Не успели достроить лишь первый редут, самый ближний к шведам (он и был взят). Ну чем не день для знаменитой шведской штыковой атаки? Ударить в чистом поле по русским войскам — и вот она, победа! К 27 июня на поле построили девять редутов (пять — поперек поля, четыре — вдоль). За редутами — укрепленный еще сильнее основной лагерь, где находился сам русский царь. И более восьмидесяти тысяч русских войск стояли как на самом поле, так и прикрывая подходы к основному лагерю, и двести девяносто пушек! Ничего этого 25-го числа еще не было! У шведского короля же было четыре (!) пушки и тридцать семь тысяч солдат. Да и те не все вышли в поле. Семнадцать тысяч вывел Карл XII против восьмидесятитысячного войска Петра I! Исход сражения предопределил сам шведский король.

Взяв недостроенный редут, и не взяв остальные редуты, шведские солдаты стали их обходить; были обстреляны и, вырвавшись на