Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1 (СИ) - Тигиева Ирина

- Это он так сказал?

- Я с ним не разговаривала. Но вы потеряли много крови, и если бы не он…

- Стать моим донором он случайно не предложил?- буркнула я.- Группа крови совпала бы наверняка.

- Разве вы с ним знакомы?- удивилась медсестра.- Я слышала, он нашёл вас на улице раненую, в беспамятстве и очень переживал, что… Впрочем, зачем сейчас об этом говорить, правда? Главное, что всё закончилось благополучно! Вы побудете у нас несколько дней, а потом…

- Я должна быть дома сегодня вечером.

- Вы шутите? Вы даже стоять без посторонней помощи не сможете. Не думайте ни о чём и старайтесь как можно больше спать.

Как только дверь за ней закрылась, я попыталась встать. Но медсестра оказалась права – я была не в состоянии держаться на ногах. В ушах послышался шум прибоя, предметы вокруг запрыгали перед глазами, как стёклышки в калейдоскопе, и я со стоном рухнула обратно в кровать. Весь день я дрейфовала на границе между сном и бодрствованием, переходя из полуреальности в полузабытьё и обратно. Из этого состояния меня вывел тонкий хрустальный звук, будто кто-то трогал струну арфы. Я приоткрыла глаза. На кровати сидел Арент. В руках он держал бокал с тёмно-красным вином и водил по его ободку пальцем – тот самый звук, который вырвал меня из мира грёз.

- Как ты себя чувствуешь?

Участие, с каким он это произнёс, в данной ситуации было чистым издевательством.

- Бывало и лучше,- холодно ответила я.

- Мне жаль,- он протянул бокал.- Это поможет тебе немного восстановить силы.

Приподнявшись на подушке, я молча взяла бокал и сделала несколько глотков.

- Ты могла умереть,- глухо проговорил Арент.- Я едва не убил тебя…

Выражение его лица привело меня в смятение, и я сбивчиво пробормотала:

- Ты был прав, я хотела тебя задеть… и за это поплатилась.

Он вдруг взял мою руку и приложил её к своей груди туда, где должно было биться сердце. Но оно не билось, как если бы я касалась восковой статуи. Моя ладонь задрожала, и он разжал пальцы, больше её не удерживая.

- В моём теле нет жизни, но оно не мертво. У меня есть душа, но это не душа человека. Все слабости человеческой души покинули её вместе с бренностью тела. Она перестала быть частью Святого Духа, получив силу от других начал. Прошлой ночью ты говорила об одном из гаитянских монстров, которые поднимаются из могил, повинуясь чужой воле – ожившие мертвецы без разума и сознания. Моя суть – иной природы.

- Слабости человеческой души? Милосердие, жалость, сострадание…

- …сомнение, нерешительность, боязнь. Тебе хорошо знакомо каждое из этих чувств, не так ли? И какое же именно толкает на игру с огнём, которую ты ведешь с ночи, когда я предложил тебе бессмертие?

- Ты знал с самого начала…- прошептала я.

- Вижу, ты совсем невысокого мнения о моём знании людей. Я встречал их, разных: хороших и дурных, гениальных и примитивных, как амёбы. Я видел безумцев, простота рассуждений которых граничила с мудростью древних философов. И мудрецов, которые, увлекшись наблюдением за небесными светилами, переставали понимать простейшие вещи. Но ты остаёшься для меня загадкой. Мне ясны твои поступки, но непонятны их причины. Я угадываю твои мысли, но душа твоя для меня непостижима.

Арент протянул ладонь к моему лицу, я отдёрнула голову. Мне показалось, в его глазах мелькнула горечь, он тут же опустил руку и тихо продолжил:

- Этот век настолько примитивен, а твои современники настолько погрязли в скептицизме, что способность одного человека видеть нашу истинную суть на самом деле не причинила бы вреда. Но, впервые встретившись с тобой взглядом, я понял не только, что ты узнала, кто я, но и, что место твоё – не в этом мире. Оно – рядом со мной. И чем дольше я наблюдал за тобой, чем больше тебя узнавал, тем больше в этом убеждался.

- Возможно, так считаешь ты, но я не хочу быть бессмертной. Это не вечная жизнь, а проклятье… Почему ты не можешь оставить меня такой, какая я есть?

- Обречённой на медленное умирание? Подумай, что тебя ждёт, если ты останешься человеком! Постепенное увядание, старость, болезни, немощь! А до этого жизнь, полная суеты и пустоты, бессмысленных разговоров с ограниченными людьми, которые никогда не смогут понять тебя! Ты боишься проклятья, тебе жаль бессмертной души, но почему ты думаешь, что в погоне за химерами смертной жизни тебе удастся её сохранить? Что, если проклятье всё равно станет твоим уделом на смертном одре?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Замолчи! Замолчи! Всё это я знаю и без тебя! С каким трудом я заставила себя принять эту жизнь, в которой никогда не видела смысла… И теперь ты снова напоминаешь о том, что всегда приводило в ужас!.. Почему ты выбрал меня? Почему меня…

С какой безжалостной точностью он выразил мысли, от которых, сколько себя помнила, я пыталась убежать… Арент мягко взял меня за плечи, вынуждая поднять на него глаза.

- Почему днём светит солнце, а ночью восходит луна? Почему рождаются люди, и существуем мы? Почему пути наши пересеклись и больше никогда не разойдутся? Можешь вечно задавать вопросы, и я дам на них ответы. Если последуешь за мной.

Ещё ни разу Арент настолько не походил на человека: его жестокие глаза потеплели, надменное лицо смягчилось. Но это было лишь мимолётное сходство, на мгновение скрывшее существо с демонической душой, не знающей ни жалости, ни сострадания. Существо, которое не разжалобят ни самые горькие слёзы, ни самая горячая мольба. Легче заставить расплакаться кусок мрамора, чем тронуть его мёртвое сердце…

- Почему ты ещё не обратил меня? Что тебя останавливает, если всё уже решено?

- Моё обещание. Я дал слово ждать твоего согласия. Но не заставляй меня ждать слишком долго.

Я вдруг почувствовала ужасную усталость. Мне было всё равно, жива я или нет, обратит он меня сейчас или позже. Арент бесшумно скользнул ближе, одной рукой полуобнял за плечи, проведя холодными пальцами другой по моей шее в том месте, где остались отметины его зубов.

- Грядущее страшит тебя. Но разве не видишь – этому миру нечего тебе предложить. Ты говоришь, что приняла эту жизнь, но разве она перестала быть бессмысленной и пустой? Разве ушло чувство тоски, сжимающей сердце даже среди шумного веселья? Разве исчезло ощущение одиночества, не покидающее даже в кругу друзей? Ты ждала чего-то всё время, даже не отдавая себе в этом отчёта. Моё появление напугало, но не удивило тебя, разве не так?

Я перевела тоскливый взгляд на окно. Небо уже начинало светлеть.

- Мне пора,- Арент коснулся холодными губами моего лба.- До ночи…

Я продолжала смотреть в окно. Сквозь чернильную синеву неба пробивалась нежно-розовая полоса утренней зари. Сначала совсем узкая, постепенно она расширялась, светилась ярче. Небо из чернильного становилось тёмно-синим, потом светло-синим и, наконец, серо-голубым. Но вскоре и эти краски начали тускнеть в золотистых лучах восходящего солнца. Я видела рассвет столько раз, но ни разу до сих пор он не казался мне таким удивительно прекрасным.

Я пробыла в больнице неделю. И каждую ночь Арент появлялся в палате после заката и уходил перед самым рассветом. Мы вели долгие беседы, Арент рассказывал об удивительных вещах, и я слушала его с замиранием сердца. В такие моменты я видела в нём лишь необыкновенно интересного собеседника и даже не вспоминала, что совсем недавно это существо, немного выйдя из себя, едва меня не прикончило.

Из больницы меня забирала Линда. Она уже приходила с визитом, но её посещение прошло, как в тумане, после я не могла вспомнить, о чём мы говорили. То же было и сейчас. Сидя рядом с Линдой в машине, я честно пыталась сосредоточиться на её словах, но воспринимал их только слух. В сознании звучали слова, произнесённые ночью другим голосом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ты всегда чувствовала, что существует нечто за пределами твоего восприятия. Что-то неясное и в то же время отчётливое, осязаемое, но неуловимое. Оно повсюду и нигде, близко и недосягаемо одновременно. Так в чём же причина тоски, то острой, то затихающей, но никогда не проходящей, как не в осознании того, что живёшь в мире, окутанном тайной, проникнуть в которую не удастся никогда?